Маргарита Кармин - Царица снов

— Как это — с чем? — не поняла она.

— Ну, деньги у тебя есть или еда какая-нибудь? — раздраженно спросил Альфред.

Лолиана вынула из сумочки небольшой мешочек, извлекла из него несколько монет и положила на стол.

— Да что это?! — Фред подошел к ней, сгреб со стола деньги и вырвал из ее рук мешочек.

— Фред, но ведь не все же сразу!

— Семейным бюджетом должен распоряжаться я! — коротко бросил он. — Это все?

— Там, в моей сумочке, баночка жареного картофеля и холодная курица, — сказала Лолиана, указывая на сумку, которую Нилсон оставил у двери.

Фред вывалил все содержимое сумки на стол, бросил Лолиане ее серое запасное платье и разложил на столе продукты.

— Фред, я устала, мне нужно отдохнуть, — тихо сказала Лили.

— Вон, ложись! — Альфред небрежно кивнул на грязную кровать, расправленную, наверное, еще с прошлого года.

— Но ведь сюда скоро придут.

— Ну и что?

— Как?.. — удивилась она. — Разве я смогу отдохнуть, если сюда придут гости?

— А что же ты предлагаешь? Чтобы они вообще не приходили? — спокойно спросил Альфред, отламывая кусок курицы.

— Нет, но… Есть здесь, по крайней мере, свободная комната?

— Есть, но она будет занята, когда придут.

— Кем занята? — спросила Лолиана.

Фред с каким-то презрением и снисхождением посмотрел на нее, словно удивляясь ее недогадливости, и отвернулся.

— Что же мне делать, Фред? — спросила Лили.

— Разве ты не хочешь отметить нашу встречу?

— Отметить? Каким образом?

— Ну, посидеть с нами за столом, поговорить или еще что… Только одна просьба: не строй из себя королеву — здесь тебя не поймут.

— Фред, что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, чтобы ты не задавалась слишком и не задирала носа очень высоко.

— Но разве я…

— Ли, я не люблю, когда говорят слишком много, ты же знаешь!

Лолиана замолчала. Она закрыла глаза и прислонилась головой к грязному запотевшему стеклу, с отвращением сознавая свое присутствие здесь.

— Фред, когда мы поедем домой? — спросила она.

— Домой? Да ты только полчаса назад приехала! Я не собираюсь пока уезжать из Фризмона. Здесь очень хорошо.

— Сколько ты уже живешь здесь?

— Почти три месяца… или больше.

— Подумать только, ты был совсем рядом и… Ты где-нибудь здесь работаешь?

— Работаю? Да что с тобой? Я здесь гость!

— Целых три месяца?

— Хоть год!

— Но где ты берешь деньги на еду и на одежду, которая у тебя, впрочем, очень грязная и старая?

— Грязная и старая? Вот и отлично! Ты ведь женщина, — возьми и постирай.

— Да, но не сейчас же!

— А почему бы и нет? Ты моя жена. Между прочим, ты очень плохо справляешься со своими обязанностями.

Лолиана промолчала. Но тут Альфред снял с себя рубашку и кинул ее Лолиане.

— Постирай! Чем быстрее, тем лучше!

Лолиана взглянула на него и вдруг заметила на левом боку шрам.

— Что это, Фред? — воскликнула она.

— Шрам.

— Я вижу, но откуда он?

— Когда я искал тебя, я упал с задка кареты и поранился об острый камень. На голове тоже есть. Ты видишь, я пострадал из-за тебя!

Лолиана вздохнула — слишком много обвинений высыпалось на нее за эти недолгие полчаса.

— Что же ты сидишь? — прикрикнул на нее Фред. — Я сказал тебе, постирай мою рубашку.

Лолиана встала и направилась в соседнюю комнату, захватив свое второе платье.

— Куда ты? — крикнул ей Фред.

— Мне нужно переодеться.

Через несколько минут Лолиана вышла, неся на руках, подальше от себя, рубашку. Набрала в ведро воды, подогрела ее и бросила туда белье.

— Ты что же, собираешься здесь стирать? — вдруг спросил Фред.

— Конечно, ведь прачечной здесь нет.

— Подумаешь, беда — нет прачечной! Неужели ты собираешься стирать мою рубашку, когда мы будем здесь?

— Но я надеюсь, что успею все сделать к их приходу, — ответила она.

— Они уже идут. Впрочем, ты должна постирать и это, — и он подал ей еще какое-то белье.

Лолиана приняла это за его вещи и кинула все в ведро.

— В таком случае, где мне стирать? — спросила она.

— Конечно, на улице! Так и делают здесь все женщины.

— Но там холодно, а у меня совсем легкое платье.

— Накинь шубу.

— Но в ней будет неудобно!

— Послушай, ведь я говорил тебе, чтобы ты бросила свои капризы! Здесь тебе не дом, полный служанок и лакеев! Я не собираюсь потворствовать твоим прихотям! Тебе было сказано, чтобы ты постирала белье, а как ты это будешь делать и где, — меня это не интересует.

Лолиана набросила на плечи свою накидку, завязала верхние ленты и вышла с ведром во двор. В дверях она столкнулась с какой-то компанией, которая в темноте обратила на нее мало внимания.

Во дворе было темно: единственным освещением служили луна и свечи в соседних домах. Лолиана погрузила руки в темную воду и простояла так несколько минут, задумавшись. Затем она быстро выстирала одежду, отжала ее, насколько хватило силы, и развесила на веревке.

Какое странное, ужасное разочарование охватило сейчас Лолиану, какое большое изменение произошло за полгода в ее муже! Она считала, что сможет забыть в счастливой супружеской жизни свою отчаянную любовь, но, встретив такой приют и такое обращение, она еще больше, еще острее ощутила потребность в обществе и защите того человека, которого всеми усилиями старалась забыть.

Из дома доносились пьяный смех, ругань и чьи-то выкрики. Лолиане не хотелось назад, но на улице было темно и холодно, и она, кутаясь в свою накидку, вошла.

Она нащупала дверь в узком коридоре. Едва она открыла ее, на нее обрушился шум голосов и раскаты хохота. В очаге плясали языки пламени. Общество в доме Генри Кальта стало более многочисленным.

Лолиана остановилась у порога.

За большим столом, уставленном тарелками и бутылками, сидело с десяток человек. На блюдах валялись обглоданные кости курицы, на полу — разбитая банка из-под жареного картофеля. Лолиана почувствовала себя несколько уязвленной, ведь везла еду не для всей ватаги незнакомых пьяниц!

Один из бражников обернулся в ее сторону и, словно завороженный, посмотрел на нее. За ним повернулся другой, третий и все остальные.

— Кто это? — спросил один из них.

Фред с самодовольной улыбочкой закинул ногу на ногу и, покачиваясь на стуле, произнес:

— Познакомьтесь — моя жена!

Пьяницы удивленно переглянулись.

— Это та самая? — спросил Генри. — А ты, оказывается, не такой плут, как я думал! Что же она стоит как чужая? А ну-ка, иди сюда, красотка, выпей с нами!

— Ли, иди сюда! — повелительно сказал Фред, наливая пиво в стакан.

Лолиана подошла. Фред подал ей стакан.

— Пей!

Она отказалась.

— Пей! — приказал он.

— Я не хочу.

Альфред поднялся, схватил ее за руки, разжал губы и влил в нее все содержимое стакана. Она слабо отбивалась от него. Он усадил ее к себе на колени. От него разило винным перегаром, а новая надетая им рубашка пахла потом; он вызвал у Лолианы отвращение, но пиво одурманило ее.