Маргарита Кармин - Царица снов

— Папа! — Она бросилась ему на шею. Старик нежно обнял дочь и, улыбаясь, посмотрел на нее.

— Дорогая моя! Ну, наконец все улажено.

— Что, папа?

— Я уже приобрел это имение. Теперь остается только перевезти все вещи и освободить этот дом. Усадьба в Йоркшире — наша.

— Как? Уже? — воскликнула Лолиана.

— Да, доченька.

— А этот дом?

— Я уже нашел покупателя. Честно говоря, шумная городская жизнь мне очень надоела, и я давно желал купить усадьбу где-нибудь за городом. Теперь, благодаря тебе, этот случай подвернулся.

— Но ведь это не моя заслуга! — смутилась Лолиана. — А кто был прежним хозяином этой усадьбы?

— Если не ошибаюсь, какая-то миссис Стонер…

— Миссис Стонер? — воскликнула Лолиана.

— Да, но что с тобой?

— Миссис Стонер… — повторила она. — Но где она сейчас? Она решила продать свою усадьбу?

— Нет, Лили; она умерла, насколько мне известно.

— Умерла? Миссис Стонер умерла?

— Да, но почему ты спрашиваешь?

— А кто же продал тебе усадьбу?

— Бог мой, она ведь давно уже заложена, ее сын обещал выкупить ее, да, как видно, не захотел… Но чем ты так напугана?

— Ах, папа! — вздохнула Лолиана, опускаясь в кресло. — Ведь это именно она, миссис Стонер, воспитала меня; она и мистер Альбер.

— Ох, господи!

Вскоре у ворот послышался шум, а еще через несколько минут в комнату вошел лакей и доложил, что миссис Лолиану желает видеть один человек.

— Кто? — поинтересовалась она.

Лакей сообщил, что прибывший не назвал имени, но очень просит, чтобы его приняли.

— Сейчас я приду, — ответила она и направилась в гостиную.

В зале стоял молодой человек, разглядывая какую-то картину на стене. Лолиана остановилась на пороге. Она узнала его; и сейчас она не знала, что сказать приехавшему. Он обернулся к ней.

— Миссис Лолиана, вы не узнаете меня? — спросил посетитель.

— Нилс… — проговорила она. — Боже мой, отчего ты не уехал, как я тебе велела?

— Я уже вернулся, — отвечал он.

— Зачем?

— Миссис, я все скажу вам; только ради бога, умоляю, дайте бедняге Нилсону что-нибудь перекусить. Я чертовски голоден.

Лолиана велела принести ужин и села напротив своего прежнего кучера.

— Миссис, я отправился из Лондона в тот же день, как только вы… отпустили меня. Вы ведь знаете, от Лондона до замка ровно неделя езды. Неделю я добирался туда, неделю обратно.

— Зачем же ты ездил, если не пробыл там и дня? — спросила она.

— Потому что не успел я передохнуть, как меня отправили обратно. Ведь я говорил вам.

— Но зачем? — спросила она, и Нилсон уловил в ее голосе нотки гнева.

— Обратно к вам, — улыбнулся он. — Мне велено не отходить от вас ни на шаг.

— Нилс! — Лолиана сердито посмотрела на него. — Ты никак не можешь оставить свои шуточки! Поверь, в данном случае они неуместны. Ты передал мои слова… своему хозяину?

— В том-то и дело. Я не шучу, миссис. У меня имеется к вам важное послание.

— Послание? — встрепенулась Лолиана. — От кого?

— Я предпочитаю, чтобы вы догадались.

— Нилс!

— Попробуйте!

— Нилс!

— Нет, правда. Разве вы не знаете?

— Нет, не знаю.

— Хорошо; если вы настаиваете, я скажу. Это письмо от мистера Джоуда.

Лолиана с трепетом ожидала этого имени. Когда же, наконец, оно было произнесено, она, несмотря на все усилия, не смогла овладеть собой; кровь прилила ей к лицу, и по всему телу разлилось огненное тепло. Она тщетно старалась совладать с собой.

— Он велел мне беречь его, как зеницу ока. Это его слова, — продолжал Нилсон самым безобидным тоном. — Точно в такой же час я приехал в замок, а на следующее утро меня отправили к вам, чтобы я передал вам вот это. — С этими словами он вынул из-под куртки письмо.

Лолиана, однако, против его ожиданий, не взяла письма, а встала и подошла к окну.

— От кого, ты говоришь, это письмо? — спросила она.

— От мистера…

— Да, слышала, — перебила она. — Так вот, Нилсон, мне очень жаль, что пришлось напрасно беспокоить тебя, но… я не вижу повода получать от этого господина письма.

Минуту Нилс молчал. За это время Лолиана успела надеть на себя маску холодности и сдержанности.

— Значит, я зря ехал? Значит, я напрасно загнал самых лучших лошадей, значит, я напрасно торопился, переживал, надеялся?

— Надеялся на что? — спросила Лолиана.

— На то, что мой хозяин успокоится, — почти со злостью сказал Нилсон и отвернулся.

Лолиана прислонилась лицом к стеклу и закрыла глаза. Она пыталась себя образумить, но чувствовала, что воля ее на исходе, что сейчас она позабудет обо всем на свете и прочитает это злополучное письмо.

— Ну, что ж, — продолжал Нилсон, — если вы не хотите и категорически отказываетесь, я не стану больше вас задерживать. Прошу прощения за беспокойство. Спокойной ночи.

Он уверенно поднялся и направился к выходу. Лолиана медленно направилась к противоположной двери, но вскоре остановилась. Он тоже остановился у самого порога. Они молчали.

“Что за упрямица! — думал про себя Нилс, соображая, как еще подействовать на Лолиану. — Ведь ни слова не говорит!”

— Скажи, Нилс, а… как он? — тихо спросила она.

— Кто?

— Ну…

Она запнулась. Он усмехнулся.

— Да… ничего… — изображая усмешку, ответил он.

Лолиана отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— До свидания, — почти шепотом произнесла она и распахнула дверь.

Но он все еще колебался.

— Простите, миссис, — смущенно проговорил он, подходя к ней. — Я совсем забыл сказать вам. В этом письме содержатся важные для вас сведения…

Лолиана обернулась к нему, она готова была вырвать из его рук письмо, но сдержалась и на этот раз.

— Нилсон, я уже ответила тебе.

— Значит, мне так и передать ему?

— Так и передай.

— Хорошо, миссис.

Секунду он колебался, затем поспешно пошел прочь.

Лолиана, не в силах себя больше сдерживать, впилась зубами в руку, чтобы не зарыдать в полный голос. Она проклинала и свою ненавистную судьбу, и себя за то, что не могла поступить так, как хотела. Слезы градом полились по ее лицу.

Она не видела перед собой ничего из-за застилавших глаза слез, но какой-то инстинкт подсказал ей, что кучер еще не ушел. Его слова подтвердили ее предположение:

— Черт, зачем мне тогда нужно это письмо? — словно разговаривая с собой, пробормотал кучер, подходя к камину, в котором ярко пылал огонь. — Лучше сжечь его, и дело с концом.

Он наклонился и уже готов был бросить бумагу в огонь, но что-то словно остановило его. Этот трюк удался на славу. Он подействовал молниеносно. Лолиана вырвала из рук кучера послание — так, что чуть не разорвала его, — и бросилась к окну.

Нилсон, скрывая улыбку, заложил руки за спину как человек, выполнивший свое дело, и снова как ни в чем не бывало принялся разглядывать картины.