Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Авенаш, похожий на свою мамашу, как две капли воды — и внешне и внутренне, — тоже не упускал возможности всласть поиздеваться над жертвой.

— Развяжи! — строго и спокойно сказала ему Анита.

— Я очень мечтал, моя дорогая жена, чтобы все твое состояние было неразрывно связано с моей судьбой! Поэтому и привязал тебя к дереву веревкой! — ехидно сказал он.

— Отпусти меня! — настаивала пленница.

— Ничего, дорогая! Не печалься! — медленно растягивая слова и как бы наслаждаясь их звучанием, продолжал глумиться подонок. — Я сделаю все, что ты просишь. Сейчас ты будешь свободной не только от этой веревки, но и от… жизни! — и он окатил ее наглым взглядом.

— Нет! — воскликнула несчастная.

— Ты что, забыла наш древний обычай: заветная мечта каждой женщины умереть раньше своего мужа? — Он сделал паузу, чтобы насладиться реакцией своей жертвы на его слова. Авенаш и его мать, как истинные вампиры, пили духовную кровь Аниты. Им было мало только ее богатства. Скорее всего, это богатство было им нужно не как таковое, а как средство угнетения, порабощения и, таким образом, удовлетворения своих садистских желаний, о чем сами они вряд ли подозревали.

— И ты умрешь! — злорадно отрезал он.

— Нет! Замолчи, подлец! — громко сказала Анита и гордо подняла голову. Она больше не желала давать этим отбросам человечества ни малейшего шанса насладиться ее слабостью.

Авенаш сник, энергии у него поубавилось. Жертва больше не «кормила» его темную, сатанинскую душу, но он все еще продолжал:

— Ты не будешь мучиться на костре!..

— Нет! Ты не посмеешь ничего сделать со мной! — спокойно и внушительно отрезвила она его заплывшие жиром мозги.

Кишори пританцовывала, потирая руки и с великим нетерпением ожидая приближения «расправы-ритуала».

— Чтобы тебя похитили и привязали к этому дереву, я отдал очень хорошие деньги, — продолжал Авенаш психологическую атаку.

— Очень скоро ты пожалеешь об этом, а может быть, и сию минуту, — сказала Анита, сама не понимая, почему произнесла именно эти слова.

У нее за спиной раздался громкий хохот, похожий на грохот обломков скалы, падающих в бездну.

— Тебе не придется долго страдать! — сказал Авенаш и с глубочайшей ненавистью посмотрел ей в глаза. Затем оглянулся и позвал Гафура.

Уголовник, осклабившись во все свое широкое, как лепешка, лицо, вышел из «укрытия» с плоской плетеной корзиной, накрытой крышкой, в руках. В бамбуковой корзине, свернувшись кольцами, лежала двухметровая кобра.

— У этого несчастного самца убили самку, — хриплым и скрипучим голосом поведал бандит, открывая крышку корзины.

Кобра подняла голову и раздула капюшон. Зрелище было зловещим. При виде «священного» пресмыкающегося у бедняжки ослабели колени.

Авенаш почувствовал это и злорадно захохотал. Ему вторила Кишори, глухой смех которой сотрясал ее исхудавшее тело.

— И этот самец жаждет мести! Видишь, как он зол на свою судьбу? — издевался Гафур.

Самец кобры нервно дернул головой.

— Нет! — вскрикнула дочь брахмана. Силы вновь стали покидать ее.

Она то молилась, то представляла милое и испуганное личико родной дочери, милой и прекрасной Алки, вспоминала доброго и отзывчивого Бету и, конечно, Берджу…

«С этими образами в душе и в сердце своем я и умру, Господи, если мой час настал!» — с ужасом думала она и чувствовала, что не умрет, что «ее час» еще не настал. Однако кошмарный спектакль, который устроил Авенаш, угнетал и разрывал ее вконец исстрадавшуюся душу.

— Его укус смертелен! — ехидно объявил Авенаш. — Яд проникает в кровь за одну секунду.

Вся шайка и Кишори окружили жертву в ожидании захватывающего зрелища. Крепыш и долговязый, скаля гнилые зубы, уселись рядом с Авенашем в «партере» и скрестили ноги.

— И ты тут же похолодеешь! — продолжал Авенаш. — И все твое огромное состояние достанется мне. Ведь я — твой законный муж! — воскликнул он и поднялся. Двое уголовников тоже вскочили на ноги. — Других наследников у тебя нет! Не так ли? — он прошелся, посмотрел на Гафура, потом встал напротив Аниты и бросил ей в лицо: — Готовься умереть! — С этими словами он дал главарю шайки знак.

Убийца обвел всех тупым взглядом и торжественно произнес:

— Операция «Черная кобра» начинается! — Он нагнулся, поставил корзину с коброй на бетонную плиту, примерно в двух метрах от жертвы, и скомандовал, легонько стукнув по ней: — Ну иди, дорогой!

Пресмыкающееся, медленно раскручиваясь, стало выползать… Все, как завороженные, следили за движениями кобры, длинное чешуйчатое тело которой скользило по земле в сторону Аниты. На ее боках поблескивали песчинки. Сердце бедной женщины похолодело. Она сама удивлялась, как это разум еще не покинул ее от этих изощренных издевательств. Несчастную била нервная дрожь. Змея свилась в плотное кольцо у ее ног, готовясь к прыжку. Женщина замерла. Дрожь прекратилась, в глазах поплыл туман.

В этот критический момент раздался пронзительный крик Божанди, которая схватила кобру пониже головы мертвой хваткой, стараясь разорвать ее капюшон, как это делает мангуста.

Гафур, который держал в руках мелкую сетку, приготовленную на случай, если змея кинется на кого-нибудь из своих, быстро набросил ее на обезьяну. Хануман, подпрыгнув от неожиданности, выпустила кобру и упала на землю, запутавшись в сетке. Кобра быстро поползла в сторону.

— Осторожнее! — вне себя закричал Авенаш, похолодев от ужаса. Не успел он закрыть рта, как сильные лапы Бахадура, который летел, как торпеда, сбили его с ног. Он рухнул на землю, подняв клубы цементной пыли.

Пес чихнул и увидел перед глазами ненавистную клюшку, которой его ударил бандит в прошлый раз. Он ловко увернулся и прыгнул на уже знакомого обидчика. Клыки Бахадура сомкнулись на шее долговязого уголовника. Тот заревел, как раненый бык, и, захлебнувшись потоком горячей крови, упал замертво.

Победитель отпрянул назад, оскалив зубы. Его шерсть стояла дыбом, похожая на жнивье архара.

Авенаш кипел злобой. Он схватил факел и стал зажигать его.

Гафур осторожно приподнял сетку, в которой металась Божанди.

— Бог Хануман был подручным у Рамы, а эта дрянь — у нищего! — сказал Авенаш и поднес горящий факел к сетке с Божанди, которую держал Гафур.

Бахадур стоял в нерешительности, наблюдая за происходящим.

— Сейчас поджарится! — в один голос проскрипели озверевшие подонки.

— Нет! Не надо! — закричала Анита. — Изверги, не трогайте священное животное!

Кишори наслаждалась зрелищем.

Внезапно громкий и резкий крик потряс полуразрушенные своды здания. Все испуганно оглянулись на таинственный крик и увидели поразительное зрелище: уцепившись за канат, закрепленный под куполом, на них с оглушительным воплем летел сам бог Хануман.