Джил МакНейл - Жизнь после измены

— Как выглядела сегодня Дженис?

— В новых кружевных колготках.

Дженис — это няня Молли. Она водит Лили в тот же детсад, куда ходит и Альфи, и забирает ее к ланчу. Дженис всегда хотела дочку, но вместо этого у нее родилось три сына, и теперь она наверстывает упущенное, наряжая Лили как маленькую принцессу, сочетая розовый с персиковым, иногда добавляя ядовитый аквамариновый.

— Я забыла тебе рассказать последнюю новость. Она начала прибираться.

— Кто?

— Лили. Она бегает с тряпкой для пыли, и, кажется, ей действительно нравится мыть посуду, стоя на стуле перед раковиной. А Дженис принесла ей маленькую швабру.

— О боже!

— Ну да. Лили обожает это. Это так унизительно. Такое чувство, будто она осуждает меня. Я никак не могу понять, за какие грехи бог наградил меня трехлетней пост-феминисткой, которой нравится вытирать пыль? Дэн считает, что у меня нервы.

— Ты уверена, что относиться к уборке с удовольствием — это пост-феминизм?

— Да, черт возьми. И я сыта этим по горло! Я почти добилась того, чтобы Дэн понял: бегать по дому с тряпкой и шваброй и убирать за ним — не моя работа. И вот, пожалуйста, Лили перевернула все с ног на голову.

Молли ненавидит пост-феминизм. Она считает, что возврат к домашнему рабству — позор для женщины.

— Может, тебе нанять уборщицу? Или это противоречит твоей идеологии?

— Да нет, эксплуатация женщин, которые беднее тебя, будет всегда. И если ты хорошо им платишь, это нормально — перераспределение богатства и прочая ерунда. Но у нас нет денег, и даже если бы они были, ни одна уборщица в здравом уме и трезвой памяти не согласилась бы работать в нашем доме. Дэн начал разбирать камин внизу, так что там сейчас груда битого кирпича, в углу валяются куски штукатурки, а там, где был старый камин, в стене огромная дырища. Надеюсь, он сначала закончит ремонт в одной комнате, а потом начнет ломать где-то еще, или я сойду с ума.

Дэн — строитель и занимается в основном перепланировками. Поэтому он может часами подбирать штукатурку для лепного карниза, однако когда дело касается утомительных домашних работ, он абсолютно беспомощен.

— Значит, труженица Лили любит вытирать пыль? Можешь оставлять ее у меня в любое время, пока я на занятиях.

— Пожалуй, это идея. О, кстати, ты знаешь, Дженис говорит, что видела сегодня новоселов, которые въехали в большой дом — женщина с двумя детьми вышла из магазина и села в «Рейнджровер». Все стекла тонированные, а сиденья наверняка из черной кожи. Так что тебе придется подняться к ним и познакомиться. Потом все расскажешь.

— Не могу же я просто так заявиться туда как разведчица.

— Конечно, можешь, ты ведь их ближайшая соседка, возьми с собой баночку варенья или что-нибудь в этом роде.

— Альфи слопает его раньше, чем мы выйдем из дома.

— Ну, тогда возьми бутылочку чего-нибудь в подарок на новоселье. Понимаешь, мне это ужасно нужно. Я сказала Дженис, что ты обязательно к ним зайдешь. Мне надо узнать о них как можно скорее, а то она подумает, что я зря болтаю.

— У меня вроде была где-то бутылка вина, но, боюсь, оно не слишком шикарное. Вдруг они суперснобы и посмеются над моей примитивностью.

— Ну, сходи, пожалуйста, одолжу я тебе бутылку.

— Ладно, но только если ты пообещаешь зайти ко мне в следующие выходные, когда здесь будет Патрик, и поможешь портить ему нервы.

— С превеликим удовольствием.

— С ним приедет Синди.

— Придурок.

Патрик считается отцом Альфи. Собственно, он и есть отец в биологическом смысле. Однако с тех пор, как он бросил нас, когда Альфи было пять месяцев от роду, ему вряд ли присудили бы звание Отца Года. Он вообще не Патрик, а Патриция, хоть и с членом, как любит говорить мой брат Джим, когда Патрик иногда объявляется. Мы познакомились в колледже. Он сказал, что любит независимых женщин, а брак считает буржуазным пережитком, и что детей лучше воспитывать в семье, основанной на доверии и равенстве, а не на устаревших принципах. Это звучало вполне разумно до того прекрасного дня, когда он бросил меня ради своей секретарши Синди. Она носит пушистые джемпера в обтяжку и коллекционирует на письменном столе мягкие игрушки, каждую из которых как-нибудь зовут. Короче, это было просто замечательно. Мы только что переехали в деревенский дом — Патрик считает, что дети не должны расти в городе. И вот я торчала в этом доме, который еще нужно было обустраивать, не зная никого в деревне, на грани истерики. Альфи почти не спал, и я тоже. Знакомство с Молли в деревенском магазине буквально спасло мне жизнь.

— А я как раз думала о нем прошлой ночью.

— О боже! Только не говори, что ты собираешься снова сойтись с Морком! А то мне придется тебя зарезать. Или еще что-нибудь с тобой сделать.

По какой-то ей одной понятной причине Молли прозвала Патрика и Синди Морком и Минди. А теперь это подхватил даже мой брат Джим.

— Господи, конечно, нет, я еще не сошла с ума! Я просто думала, что была дурой, раз провела столько времени с этим полным идиотом. И даже не подозревала об этом, пока жила с ним. Да я должна была быть просто сумасшедшей, хотя, наверное, и до сих пор полоумная, просто не знаю об этом. А тебя, смотрю, это беспокоит. Тебе нужно пройти какой-нибудь психологический курс, например, «Дрянные мужики, и как их избегать», «Меня зовут Элис, и я западаю на дурных мужиков».

— Не будь так сурова к себе, мы все одинаковы.

— Но не все такие дуры, чтобы связываться с Патриком.

— Ну, не знаю. Парень, с которым я встречалась до того, как познакомилась с Дэном, тоже был тот еще фрукт. Он утверждал, что моногамия — это патриархальный миф, и спал с половиной моих подруг. А я спускала это на тормозах, считала, что он «в свободном полете».

— Ну, ты, мать, даешь.

— Угу, а потом однажды напилась и полезла целоваться к одному из его друзей, а у него вдруг язык развязался. Я была в шоке, если честно. Как будто до сих пор носила очки с неправильными линзами, а потом надела правильные и увидела, наконец, что он за дерьмо.

— Прямо как Уоллас и Громит.

— Что?

— Ну, знаешь, «Чужие брюки».

— А, точно. Если на то пошло, да, все мы получили свою долю парней в чужих брюках. А женщина, которая избежала этого, — просто стэпфордская жена.

Молли делит всех женщин на Настоящих Женщин и стэпфордских жен, и мне кажется, она права. Настоящие Женщины носят мятую одежду, вечно опаздывают в детский сад и понятия не имеют, как печь меренги. Стэпфордские жены всегда выглядят безупречно, никогда никуда не опаздывают и сами готовят даже майонез.

— У Патрика была пара кожаных брюк. Но у него слишком тощие ноги — того гляди, лодыжки хрустнут. Он смотрелся просто смешно.

— Верю. Но это формирует характер. Это делает тебя Настоящей Женщиной.