Ребекка Уэллс - Божественные тайны сестричек Я-Я

Только однажды, много лет спустя, когда мы с ней как-то вечером остались вдвоем, она сорвалась. Дело было на Спринг-Крик. Уже совсем стемнело, и мы пили джин. Она заставила меня подробно описать, в каком именно виде я нашла вас в то воскресенье. Заставила рассказать все… о каждом синяке, о каждой кровавой бороздке. И наблюдала за сменой выражений на моем лице, каждым взмахом ресниц, каждым движением. Проверяла, не осуждаю ли я ее. Но я не осуждала. И впредь не собираюсь. Сожалею только об одном: что никто из нас не поговорил с тобой, Малышом Шепом, Лулу или Бейлором. Прятались за давно устаревшим убеждением, что не имеем право вмешиваться в воспитание чужих детей.

Каро перевела дух и резко вскинула голову:

— Но я хочу, чтобы ты знала: во всем этом нет ни капли твоей вины. Говорю же, в Виви что-то сломалось. Может, люди куда больше похожи на Землю, чем мы предполагаем. Может, и в них есть скрытые дефекты, слабые места, которые раньше или позже способны проявиться под давлением. Да, твоя мать была алкоголичкой… вернее, была и есть алкоголичка. Признаю это и понимаю, как трудно тебе пришлось. Не собираюсь отрицать ни единого факта.

Но из всех безумных несовершенных душ, которые ты когда-либо встретишь, подруга, Виви Эббот Уокер — самая светлая. И когда она уйдет, оставшиеся будут мучиться так, словно отмерла часть их души.

Каро оглядела Тинси и Ниси и коротко рассмеялась.

— Мы — уцелевшие члены тайного племени, подруга. И в тебе течет кровь я-я, хочешь ты того или нет. Да, верно, она испорченная. Но что в этой жизни не испорчено, черт возьми?

Она снова вздохнула. Остальные молчали. Сидда встала с пола, подошла к стеклянной двери, открыла и вышла на веранду. Жара летнего дня сменилась вечерней прохладой. Она посмотрела на озеро и вдруг подумала, что могла бы спуститься с веранды, ступить на лунную дорожку, уйти в ночь и никогда не вернуться.

Оглянувшись, она обнаружила, что женщины остались в тех же позах. Свеча еще не догорела. Хьюэлин сидела у двери, склонив голову набок и пытаясь никого не выпускать из виду.

Сидда чувствовала себя одновременно очень старой и ужасно молодой в присутствии этих женщин. Все трое медленно поднялись и направились на веранду. Каро опиралась на руку Ниси. Сидда не пошевелилась, когда они обняли ее. Только вдыхала их запахи, озерный воздух, благоухание сосен. Вдыхала бескрайний мир страданий и чистой, мрачной любви, и прозрачный источник сострадания постепенно открывался в ней. Луна садилась за кроны деревьев на противоположном берегу озера… и тут что-то привлекло внимание Сидды. Тот ключик, что она повесила на окно, тускло мерцал в лунном свете.

Просыпалась Сидда с трудом. Было уже довольно поздно, и у нее затекла спина на неудобном диване. Она рухнула сюда прошлой ночью, уступив спальню я-я. Кто-то насвистывал «Загадай звезде желанье», и в первую минуту Сидде показалось, что сон все еще продолжается. Поэтому она поплотнее закуталась в одеяла. Но воздух был теплым, а через открытую дверь веранды плыли ароматы кедра и лилий. Свист все продолжался, пока она не сообразила, что только один человек в мире мог свистеть «Загадай звезде желанье» со всеми восхитительными уолтдиснеевскими изысками.

Хьюэлин учуяла Коннора еще до того, как его увидела Сидда. Собака насторожилась и ринулась к двери. Лай быстро превратился в счастливое повизгивание. Сидда откинула одеяла и встала.

При виде Коннора, стоявшего на веранде и чесавшего брюшко Хьюэлин, у Сидды подпрыгнуло сердце. Пришлось остановиться и прижать руку к груди, чтобы немного успокоиться. Но сердце бухало о ребра с такой силой, что Сидда всерьез испугалась инфаркта. И тут же вспомнила, что именно это постоянно повторялось с самого детства, при каждой новой влюбленности. Правда, сейчас она уже не сгорающая от любви девчонка. Ей уже сорок, но, судя по силе реакции, она не слишком постарела. И больше не могла устоять на месте. Она судорожно втянула в себя воздух и как была, в мешковатой майке не по размеру, ринулась к двери и прыгнула на Коннора, обхватив ногами его талию, а руками — шею. Коннор стиснул ее голую задницу, закружил, и они стали целоваться.

Эти две недели он постоянно думал о ней, но позабыл ловкость ее маленького тела, неистовую импульсивность и нежность запаха сразу после пробуждения.

Хьюэлин с возбужденным тявканьем носилась вокруг них в неуклюжем радостном танце, требуя внимания.

— Хьюэлин, Хьюэлин, старая блондинистая секс-бомба, до чего же хорошо тебя видеть, — бормотал Коннор, целуя глаза, щеки и губы Сидды.

— Счастлива, счастлива, счастлива, — твердила Сидда. Коннор осторожно усадил ее на перила:

— Неплохая форма для сорока лет, Острый Чили-Перчик!

— Старые болельщицы не умирают, — отпарировала Сидда, — только красят волосы.

Оба, улыбаясь, уставились друг на друга.

— Привет, Сидда.

— Привет, Конни.

— Привет! — окликнула Каро с порога. — Весьма острые ощущения для такой старухи, как я.

— Каро! — воскликнула Сидда. — Доброе утро!

— Скорее добрый день, — поправила Каро, выходя на веранду. — Доставка продуктов на дом?

На другом конце веранды стояли два солидных пакета из «Пайк-Плейс маркет».

Слегка оттягивая вниз подол майки, Сидда улыбнулась Коннору.

— В общем, да. Мой рассыльный ехал от самого Сиэтла, чтобы привезти сахар к кофе.

— А еще говорят, что рыцарство давно скончалось, — объявила Каро.

— Каро Беннет Брюер, познакомься с Коннором Макгиллом, — официально представила Каро.

— Кто научил вас свистеть, дружище? — спросила Каро, протягивая руку. — Совсем неплохо.

Коннор пожал ее руку и улыбнулся:

— Моя мать. Отношу комплимент на ее счет. Счастлив познакомиться.

— О Боже, — пробормотала Ниси, только сейчас появившаяся в дверях вместе с Тинси. — Никто мне не сказал, что здесь мужчина. Я даже зубы не почистила!

И она поспешно исчезла в комнате, оставив Тинси стоять на веранде.

— Бьюсь об заклад, вы — Тинси, — сказал Коннор, выступая вперед. — Я бы узнал вас где угодно по описанию Сидды.

Тинси, застыв, вытаращилась на него. На секунду Сидде показалось, что та его не слышит.

— Тинси, — прошипела Каро, стукнув ее по плечу, — где твои манеры?

— Excuze-moi [78] Простите меня ( фр .). , — пролепетала Тинси. — Я… у вас удивительно знакомое лицо. Вы, случайно, не Коннор Макгилл, тот самый жених?

— Да, по крайней мере я так думаю, — усмехнулся Коннор.

— Очень на это надеюсь, — кивнула Тинси, расцеловав Коннора в обе щеки, — потому что, на мой взгляд, вы просто шикарны.

— Просто не верится, — заметила Ниси. — Эти круассаны идеальны. Обсыпают тебя крошками с головы до ног, как и полагается настоящим круассанам. Где, говорите, купили их, Коннор?