Анастасия Орехова - Вкус запретного плода

— Ну, могу. А зачем? От этого Димычу легче, что ли, станет?

— Слушай, Оль, иди в свою комнату и думай там о себе. И Вику с собой, пожалуйста, прихвати, нам всем от этого легче будет, — распорядилась Алена. — В этом доме еда какая-нибудь есть? А ну, кто сегодня дежурный?

— Женя, — еле слышно ответила ей Марина. Последовала тягостная пауза.

— Тем не менее нам нужно что-нибудь поесть, — голос Алены зазвучал устало, будто издалека, — потом отоспаться. И… кто-то должен заняться детьми, накормить их и тоже уложить спать. Кто там с ними сейчас?

— Маша, и там с ней парнишка, который с Джейн приехал, Володя, — отозвался Илья. — Неплохой парень вроде бы, ребятня к нему сразу прилипла. Ты не беспокойся, Алена, мы все сделаем как надо.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — поддержала его Марина. — Пойди, Алена, приляг, я тебя позову.

— Пойдем, Аленький, я тебя уложу, — сказал Денис, бережно обнимая ее за плечи.

Все разошлись по своим делам и углам, Марина побрела на кухню. Спустя минут пять туда притащился Валерьян, потерянно постоял у стола, потом, не глядя, опустился на табуретку.

— Я все думаю, — сказал он с какой-то щенячьей беспомощностью, — что теперь будет? Понимаешь, у нас ведь никто никогда не умирал.

— Подожди плакать, — сказала ему Марина. — Еще никто не умер.

Почему-то сквозь туман боли и напряжения Марину не покидала наивная детская вера, что все обойдется. Может, из-за слов Бруно? «Марина, вокруг вас только хорошие карты».

Валерьян подошел к Марине, ткнулся ей в плечо, потерся об нее носом.

— Мышь, ты уверена? Ты в самом деле так думаешь, мышь?

В глазах его светилась наивная мольба.

— Ну конечно. — Марина с ласковой снисходительностью потрепала его по волосам.

Наступил канун Нового года. С утра Илья с Валерьяном сходили в лес и приволокли большую елку. Денис был в Москве, торчал с Женькой и Димычем в реанимации. Положение Димыча оставалось критическим, но, слава Богу, он был здесь, а не там: прошла уже целая неделя! Денис обещал к вечеру вернуться, и все его ждали, понимая, что без него праздник не в праздник.

Дети с Русланом носились по двору как ошалелые, ни у кого не было времени повести их гулять в лес. Младенцев уложили валетом в одну коляску, которую прислонили к забору, чтобы кто-нибудь из ребятни нечаянно не опрокинул. Аленин кот развалился на полу в кухне и старательно вылизывал теплый мохнатый живот.

— Эй, каких ты там еще гостей намываешь? — Валерьян, проходя мимо, легонько толкнул его ногой в бок. — Не будет нам сегодня гостей, Бароша. Свои-то и то не все соберутся.

Настроение, однако, несмотря ни на что, у обитателей Крольчатника было приподнятое. Валерьян сам привел накануне Цыгана и теперь начищал его перед конюшней до блеска, приговаривая:

— Ишь ведь как запылился, паразит! Известное дело, не дома! Дома-то с тебя все до одной пылинки сдувают, а в гостях кому ты нужен?

На крыльцо вышла Алена, без пальто, набросив на плечи цветастую шаль.

— Эй, малышня, бегите наряжать елку! — закричала она.

— Ура! — разом взревели все пятеро глоток. Даже Джейн, несмотря на свою кажущуюся взрослость, орала чуть ли не громче всех. И лишь одного голоса недоставало сейчас в этом хоре. Впрочем, Димыч не больно орал.

Минут через десять Марина заглянула в столовую. В центре круглого стола высилась огромная плетеная корзина с игрушками. Каких только игрушек тут не было! Целая куча ангелочков, позолоченных, посеребренных и просто фарфоровых; тряпичные и картонные паяцы, которым, судя по их выцветшим, когда-то пестрым одежкам, было Бог знает сколько лет; золоченые орехи, старинные причудливые хлопушки, а рядом — привычные нам всем серебристые гирлянды стеклянных бус, тонкие серебряные и золотые шары и великое множество свежекупленного дождика, которым под конец окутали всю-всю елку, с верхушки до крестовины на полу! На вершине укрепили золоченый шпиль, острием упиравшийся в потолок. Такой елки Марина никогда еще не видела, ни дома, ни даже в детском саду! Марине устраивали, конечно, елку, когда она была маленькая, но совсем другую. Скромненькую, складную елку, из бледно-зеленой пластмассы. Круглый год она хранилась на антресолях, и рядом с ней — ящик с игрушками, игрушек было вроде довольно много, и каждый год докупались новые, но такой елки она никогда не видела!

Марина обернулась. Оказывается, она не одна любовалась елкой! У дверей, привстав от восхищения на задние лапы, стояла совершенно обалделая крыса, горящим взором разглядывая это прислоненное к роялю зеленое сверкающее чудо. Крыса была в полном отпаде. «Надо же, зверь, а понимает!» — подивилась Марина и, кажется, впервые протянула палец и погладила крысу между ушами. Было очень странно, что такой маленький зверек принимает ласку, словно собака, доверчиво подставляя под Маринин палец серую остренькую мордочку. «А еще говорят, что крысы противные! — рассуждала Марина. — И хвост, говорят, у них гадкий, потому что голый. А ничего ведь подобного, очень даже милый хвост, такой весь бархатистенький!» Крыса поймала лапками подол Марининого платья и деловито вскарабкалась ей на плечо. «Царапается, однако», — заметила Марина уже без прежнего умиления, но прогонять ее не стала. Так, с крысой на плече, она и вернулась на кухню, там Ольга с Викой вдвоем разделывали индейку, а Маша, сосредоточенно отслеживая температуру, пекла какой-то особенный торт.

Стемнело, и под окном наконец заскрипел снег. Родные, легкие, такие любимые шаги!

— Дениска! — Все разом рванули в прихожую. — Ну, рассказывай, что там, как?

Денис вошел и молча разделся, никак не реагируя на устремленные на него нетерпеливые взгляды, на возгласы. Не спеша повесил пуховку на плечики, пригладил перед зеркалом свою растрепавшуюся на ветру шевелюру, сдул невидимую пылинку с лацкана пиджака и только тогда обернулся к ним, сделав вид, что только сейчас их заметил.

— Что это вы понабежали? — спросил он в своей обычной насмешливой манере, от которой они за эту неделю успели отвыкнуть.

— Да хватит тебе! — заорал ему в лицо Валерьян. — Говори наконец!

— Я тебя не понимаю. О чем ты? — Денис приподнял брови, якобы в полном недоумении.

— Да расскажи же наконец, как там Димыч? — Валерьян ухватил Дениса за пиджак и затряс его изо всех сил, угрожая вытрясти все потроха. — Душу он из меня вынет, актер недоделанный!

— Что? Димыч? — не меняя легкого игривого тона, будто это вовсе не его сейчас трясут, произнес Денис. — Ах Димыч! — И Денис обвел всех сияющими от счастья глазами. — В порядке Димыч! Его сегодня перевели из реанимации.

Ровно без десяти двенадцать все обитатели Крольчатника, не исключая и самых маленьких, которых принесли на руках, собрались за столом, ломившимся от всяческих яств. Кое-что было привезено уже давно из Москвы и заботливо припрятано специально к этому дню. В разношерстных бокалах: хрустальных, у кого пластмассовых, кому какой попался, — пенились вино и пепси-кола. Илья, кряхтя и ругаясь, настраивал неизвестно откуда извлеченный радиоприемник, ребятня галдела как сумасшедшая, требуя включить и не выключать гирлянды, Илья сделал так, что они должны зажигаться по очереди, одна за другой.