Анастасия Орехова - Вкус запретного плода

— Что ты, Сережа?! — Марина с нежностью взяла его руку, провела ею по губам, поцеловала в ладонь. — Ты не сердись, но мне так не хочется идти в этот зал! Я была там однажды, когда моя двоюродная сестра замуж выходила. Все такое тоскливое, холодное, стоит какая-то толстая тетка с лентой через плечо и чушь городит. Хочешь, я пойду скажу, что мы передумали? Мне и в голову не приходило, что для тебя это важно!

— Да нет, теперь не стоит ничего менять. — Сергей по-прежнему выглядел огорченным. — Делай как хочешь. Только скажи честно, ты что, за эти два дня совсем меня разлюбила?

— С ума сошел? Как тебе такое в голову пришло? Сережа, за эти два дня столько всего успело произойти!

Видя, что Сергей снова нахмурился, Марина поспешно схватила его за рукав.

— Совсем не то, что ты думаешь! Мы сейчас уйдем из этого жуткого места, я тебе все объясню, хорошо?

— Хорошо, — Сергей наконец улыбнулся.

— Поцелуй меня, — робко попросила Марина. Ей вдруг стали безразличны эти толпы людей, толкущиеся вокруг них.

Сергей подошел к Марине, положил ей руки на плечи, наклонил голову, их губы слились и, как бывало уже не раз, все вокруг исчезло.

— Молодые люди, вот ваше свидетельство о браке! — Девушка-регистратор решительно потрясла Сергея за плечо. — Дома успеете нацеловаться! — Вдруг рассмеялась и произнесла совсем другим тоном: — Счастья вам, молодые люди, чтобы все у вас было хорошо!

— Спасибо! — хором ответили ей Сергей и Марина.

— Знаешь, Марина, я все это время думал о нас с тобой, — заговорил Сергей, едва они вышли на улицу. — Я понял, что не смогу без тебя жить. Нет, конечно, все это правда, — жестом руки остановил он Марину. — Нам с тобой негде жить, совершенно неясно, как быть с Валькой и с твоим ребенком, да заодно не худо бы выяснить, чей мужской голос отвечал мне вчера и позавчера по твоему телефону. Но… — Сергей понизил голос. — Не знаю, поймешь ли ты, но в каком-то глубоком, вселенском, я бы сказал, смысле все это совершенно неважно, а важно то, что уже сказал: я люблю тебя и не смогу без тебя жить. Марина, ты понимаешь меня?

Марина с восторгом кивнула. Сама она чувствовала примерно то же самое, но вряд ли смогла бы выразить это словами. А Сергей продолжал:

— Мы подождем, будем просто встречаться, это же не катастрофа, нам еще так мало лет! Марина, ты сможешь ждать? Я готов ждать хоть целую вечность, лишь бы потом мы смогли быть по-настоящему вместе!

— Конечно, Сережа, я буду ждать! — отвечала Марина, очарованная его словами, не до конца понимая, что это такое — ждать и в чем это должно, по мнению Сергея, выражаться.

— Ну вот, я знал, что ты меня поймешь! — И счастливый Сергей заключил Марину в объятья. — Знаешь, — зашептал он ей прямо в ухо жарким прерывистым шепотом, — я тебя сейчас украду! Я увезу тебя в одно место, я всю субботу старался это устроить, и наконец получилось!

— Что получилось?

— Ну, я, конечно, понимаю, что мы пока не сможем быть по-настоящему вместе, но хотя бы одни сутки, одни только сутки, двадцать четыре часа, подари мне, Марина, пожалуйста. Черт с ней, со школой, и со всякими делами, не говори только, что это невозможно! Подумай, Марина, что значат эти двадцать четыре часа в сравнении с тем, как мы любим друг друга! Мы не были еще по-настоящему вместе! Марина, пожалуйста! — Он был готов заплакать.

Марина молчала, думая, что ей ответить. А как же Ксюшка? Что же с ее обещанием Денису?

— Марина, не молчи! Скажи, что ты поедешь со мной! Скажи, а то я умру!

— Я… — произнесла наконец Марина. — Ой, даже и не знаю, что тебе сказать.

— Скажи «да»! — В глазах Сергея светилась такая мольба, что сердце Марины не выдержало.

— Да, — сказала она, сознавая, что хочет этого не меньше, чем он, даже больше. Денис поймет, все остальные поймут, должны понять, ведь это же одни только сутки, одни лишь сутки, а там будь что будет!

Ехали они долго — сперва на метро, потом в электричке по другой дороге, совсем не по той, что вела в Крольчатник. Потом шли лесом, чужим, незнакомым. Когда они наконец дошли до какого-то заброшенного дачного поселка, уже стемнело. Сторож выдал им ключ, которым Сергей торжественно отпер дачу, небольшую деревянную хибару, заиндевевшую внутри от холода. У Марины зуб на зуб не попадал, пока Сергей не растопил печь. Да и потом прошло еще часа три, прежде чем стало теплее.

Дача состояла из одной этой отапливаемой голландкой комнатки. Был еще закуток для кухни и хорошая летняя веранда, при одном взгляде на которую Марину мороз по коже пробирал. На плите Сергей согрел котел воды, и они пили чай и вино, которое привез Сергей с собой, шампанское, выстрелившее в потолок с оглушительным треском. Наконец стало теплее, они сбросили пальто, уселись вдвоем, тесно прижавшись друг к другу, на большой железной кровати с латунными шариками, накрывшись сверху ватным одеялом. Потом погас свет, и Сергей зажег на столе свечу, и они смотрели на эту свечу с кровати, и каждый про себя вспоминал Пастернака, но они никак не могли ни на что решиться.

От близости Сергея у Марины кружилась голова, однако стоило ему пытаться проникнуть в нее, как она испуганно отшатывалась, и Сергей сразу же терялся.

— Что с тобой? — беспомощно спросил он наконец. — Чего ты боишься?

— Я боюсь… — Марина на секунду замялась, не зная, как ему объяснить. — Я боюсь, что все будет так, как оно бывало не раз с другими.

— Не бойся. Посмотри на меня, разве я похож на других?

— Нет, — улыбнулась Марина.

— А разве ты любила этих других так же, как меня? И скажи, разве кто из них любил тебя так, как я?

— Нет, конечно!

— Вот видишь! Не бойся, любимая моя, ничего не бойся! Иди ко мне, я так долго ждал этого часа!

— Да, — сказала Марина.

Напряжение последних часов оставило ее. Вдвоем с Сергеем они аккуратно сняли Анино платье, повесили его на спинку стула, подальше от печки, чтобы случайно не подпалить. Маринины плечи сразу же покрылись гусиной кожей, и она нырнула под одеяло, где на ощупь они сбросили друг с друга остальную одежду. Марина стонала и вскрикивала, таким наслаждением наполняло ее каждое Сергеево прикосновение. Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра, и Марина, не в силах ждать дольше, вся изогнулась к нему навстречу.

— Иди ко мне! — прошептала она. — Иди, пожалуйста, ну что же ты?

Огромное ватное одеяло отгородило их, казалось, от всего мира, холодного, безразличного, и создало специально для них отдельный, крошечный, теплый мир любви. Сергей вошел в нее, и Марина закричала. Она кричала долго и громко, не боясь, что ее услышат. Кому было слышать ее в пустом доме, в пустом поселке, в ночном лесу? Сторож давно уже спал. Одна только луна смотрела на них сквозь запотевшее окно. И когда Марина рискнула высунуть из-под одеяла нос, ей почудилось, что луна улыбается.