Анастасия Орехова - Вкус запретного плода

Среди ночи раздался звонок.

— Патрик? — сонно переспросила Марина. — Патрик, Ани нет дома. — И спросонья Марина сразу же, не особо задумываясь, на ходу подбирая подходящие английские слова, выложила Патрику все насчет того, где Аня сейчас и как она там оказалась.

— О-о! — Патрик был потрясен. Несколько мгновений он молчал, и вдруг… — Марина, — решительно сказал он. — Передайте Ане, что я приеду! Какое-то время могут занять формальности, но на следующей неделе я буду у вас. Вы слышите меня, Марина? Передайте Ане, что я еду к ней! Вы меня поняли?

— Да, Патрик, да, я вас поняла. — Марина окончательно проснулась и почувствовала дикую радость. — Я поняла, Патрик, — изо всех сил кричала Марина в трубку, — и обязательно передам все Ане!

— Передайте ей, что я больше не буду звонить, а сразу приеду! Передайте ей, что я ее люблю! Марина, вы поняли, вы сумеете передать?

— Да-да, я поняла, я сумею!

В трубке щелкнуло, раздались гудки. Марина положила ее на рычаг и на цыпочках босиком пошла в соседнюю комнату. Там она склонилась над стоящим на полу ящиком и долго вслушивалась в тихое, еле различимое дыхание девочки. Осторожно коснулась ее щечки рукой. Малышка поморщилась и чихнула. Света пошевелилась во сне, и Марина испуганно отпрянула.

Так же на цыпочках Марина возвратилась в кабинет, забралась под одеяло и прижалась к Денису. Он пробормотал что-то, не просыпаясь, повернулся к Марине и обнял ее одной рукой. Она засунула озябшие ноги между его ног, согрелась и заснула.

Марину разбудила Светка. Она подошла к постели, осторожно потрясла ее за плечо.

— Вставай! — проговорила Светка хриплым шепотом. — Накинь чего-нибудь и выдь на кухню, поговорить надо.

На самой Светке был ее прежний засаленный халат.

На кухне Светка оперлась о плиту, еще бледная, но вполне похожая на себя.

— Слышь, дай закурить!

Марина протянула ей Денисову пачку сигарет и спички. Светка жадно затянулась.

— Слышь, не знаю прямо, как теперь и быть-то.

— А что? Плохо себя чувствуете?

— Не, чувствую я себя хорошо, дрова на мне возить можно! А только что вот мне теперь с девкой делать?

Марина сперва даже не поняла и хотела было спросить: с какой девкой? Но потом, к счастью, сообразила: это ведь Светка про ребенка своего говорит.

— А что? С ней что-нибудь не так?

— Да не в том дело! — Светка даже руками всплеснула от Марининой тупости. — Подскажи лучше, куда мне ее девать? Не к нам же на чердак! Ты там бывала, видела, что у нас делается. По-твоему, можно туда ребенка волочь?

— Наверное, нет.

— То-то и оно, что нет! — Светка сплюнула себе под ноги. — В Дом ребенка ее надо, вот что. Там за ними и уход какой-никакой. А мне бы хоть самой продержаться!

— Света, а можно, я ее к себе возьму?

Марина мечтала об этом с той самой минуты, как младенец в зеленой бумажной пеленке очутился у нее на руках. Ей казалось, что она уже любит эту живую, теплую, реальную девочку куда больше, чем собственного, ни разу еще не виданного будущего ребенка.

— А чего ж? — обрадовалась Светка. — Бери, конечно! Ты девка добрая, маленько время пройдет, будет казаться, что у тебя близнецы. И мужик у тебя что надо, ишь ведь как он меня вчера раскурочил — раз-два и готово, те врачи, на Соколинке, по сто часов каждый раз возились, а он ишь ты, даром что пацан еще совсем! Правда, те у меня парни были, а тут все-таки девка, она поменьше, может, и поэтому. Но все равно, по всему видно, большой доктор он у тебя будет. Ишь спит, умаялся вчера со мной. Он проснется — возражать-то не будет?

— Что вы! — уверенно воскликнула Марина.

— И ладно, и хорошо! — Светка обрадовалась, что все так легко обошлось и не нужно тащиться в Дом ребенка. — Только вот просьба у меня к тебе.

— Какая?

На миг у Марины возникла безумная мысль, что сейчас Светка потребует вернуть ей девочку, когда та вырастет.

— Ты знаешь что? Ты ее Ксенией назови, в честь матери моей покойницы. Назовешь?

— Да, Света, конечно же, непременно назову! — От нахлынувшего на нее счастья Марина готова была ее целовать. — Света, вы только не волнуйтесь, пожалуйста, с ней все будет хорошо, мы ее с Денисом за город увезем, на свежий воздух! Я ее больше, чем родную, любить буду! И спасибо вам! — Марина смолкла, не зная, что бы сказать еще, как полнее выразить обуревающие ее чувства.

— Ну, девка, ну ты и псих! — пробормотала Светка не то растроганно, не то с испугом и торопливо пошла к дверям, точно боясь, как бы Марина не передумала. — Пойду я, психуют небось мои-то! Думают небось: жива или концы отдала. Ну, я-то им сейчас задам шороху, небось разберутся! — И Светка дробно засмеялась, предвкушая будущее веселье. — Мужику своему передай спасибо, он у тебя большой доктор будет, это уж точно!

«Почему будет? — обиделась Марина. — Он и теперь вполне…» — но вслух ничего не сказала.

Дверь за Светкой захлопнулась, и в квартире сразу стало тихо, только в кабинете, разметавшись на разложенном диване, похрапывал Денис.

Марина в одиночестве пила на кухне чай, но хотела и никак не могла решиться пойти посмотреть на свою девочку. Марина точно боялась, что девочка вдруг растает у нее на глазах, исчезнет так же неожиданно, как и появилась.

Проснулся Денис около двух часов от отчаянного детского плача. Потянувшись, он сел на диване, свесил ноги и некоторое время соображал, где он и как тут оказался.

Кое-как припомнив, он встал и громко крикнул в коридор:

— Марин, разбуди эту бабу и скажи, чтобы покормила ребенка!

Марина молча улыбнулась, стоя у дверей кухни. Вдруг она испугалась. Действительно, что же делать? У нее же нет молока! Что теперь, бежать на чердак за Светкой? Да нет, наверняка Денис что-нибудь придумает! Не может быть, чтобы он не знал, что делать, ведь он уйму крольчат вырастил!

Марина пошла в Анину комнату, взяла на руки свою дочку.

— Ксюша! — прошептала Марина в ярко-розовое, почти что красное ушко, все в нежном пушку. — Не плачь, Ксюша, все будет хорошо. Мама что-нибудь придумает!

«Мама. — Это звучало так торжественно, так непривычно, так сладко! — Мама, — повторила Марина про себя. — Я, значит, теперь мама». Малышка на Марининых руках поутихла, только недовольно покряхтывала. Ничего, сейчас все как-нибудь образуется.

С торжествующей улыбкой Марина внесла девочку в кабинет и молча встала перед Денисом. Денис с недоумением уставился на них.

— Ну? — спросил он наконец. — Зачем ты ее принесла? Я сказал уже — она голодная! Пусть мамаша ее покормит. Или она не знает, как кормить?

Видя, что Марина улыбается и по-прежнему ничего не отвечает, Денис наконец разозлился.

— Ну чего ты молчишь? Я тебя русским языком спрашиваю: почему она не кормит ребенка?