Паскаль Брюкнер - Парадокс любви

Есть два типа любви: наиболее распространен эксклюзивный вариант, соединяющий двоих, реже встречается массовая любовь, которая объединяет в общем порыве множество людей. Сам принцип милосердия заключается в «неопределенности» (Симона Вейль) и отказе от предпочтений с тем, чтобы охватить страдающее человечество в целом. То, что есть небольшое число людей, которые отдаются телом и душой нуждающимся, не зная их, и раскрывают восхитительные запасы доброты, — само по себе явление необычайное. В основе их деятельности — «святое безразличие» (Франциск Сальский): все страждущие для них равны. Слово, означающее сухость сердца, безразличие, или атараксия, в их устах выражает само великодушие: индифферентность к награде или огорчению, чистое самоотречение, которое презирает взаимность, «ни на что не претендует, ничего не ждет, ничего не желает» (госпожа Гюйон) [135] Цит. по : Jean Lebrun. Le Pur Amour de Platon à Lacan. Le Seuil, 2002. P. 159. . Альтруизм и любовный бизнес [136] «Вы можете коллективизировать ваше тело, — замечательно рассказывала швейцарская проститутка Гризелидис, которая умерла в 2005 году, — принадлежать и другим и себе, приобщиться к множеству, как водоросль, переплетающаяся с другими водорослями. <���…> Сосчитать невозможно. Через меня прошли бесчисленные армии. Нас накрывали волны и океаны мужчин, нас трахали леса членов. Но это великолепно» (цит. по: Jean-Luc Hennig. Grisélidis, courtisane. Albin Michel, 1981. P. 140). , не смешиваясь, схожи в одном отношении: они отдают предпочтение массовости. На первый взгляд, нет ничего общего между самоотверженностью гуманиста, который служит обездоленным, выбрав «путь уничтожения себя в Боге», — и удовольствием самозабвенного погружения в коллективные эротические конвульсии. Разве что притяжение неразличимости, стремление принадлежать всем и никому. «Я мог бы быть кем угодно», — пишет американский прозаик Джон Ричи, повествуя о том, как он отдается теням, встреченным ночью в парке, которые набрасываются на него без единого слова [137] John Richy. Cités de la nuit. Actes Sud. Babel. P. 561. . В эротизме присутствует сладострастие растворения. Делайте со мной, что захотите. Радость исчезнуть в другом, потеряться в безымянной, безликой массе, быть добычей чьих-то рук, губ, млеть при малейшем прикосновении. Известно японское изобретение «glory hole», применяемое в клубах геев и некоторых пип-шоу гетеросексуального характера: перегородка с отверстием, позволяющим ввести член, которому доставляют удовлетворение невидимая рука или другой орган с противоположной стороны. Эта чудесная находка обеспечивает двустороннюю анонимность, а невозможность знать, кто вас ублажает, кому вы оказываете честь, усиливает удовольствие. Все ладони, все отверстия, все члены равноценны.

Привлекательность клубов, где практикуется обмен партнерами, в том, что здесь дозволен открытый разврат в полутьме (как в backroom, где получает развитие эротика потемок). В таких местах не обходится без смешного, подчас можно столкнуться с больной извращенностью, животной ненасытностью отдельных участников. Это не должно заслонять странной красоты, свойственной порой подобным конгрегациям посвященных, соединенных общим желанием упразднить межличностные барьеры.

«Первые мужчины, с которыми я сошлась, сразу подключили меня к сети, где всех знать невозможно: не рассуждая, я стала звеном племени, определяющего себя на библейский лад <���…>. Мне приходилось каждый раз приспосабливаться к другой коже, другой телесной окраске, другому волосяному покрову, другой мускулатуре, и в любых обстоятельствах я была готова к восприятию нового без колебаний, без всякой задней мысли, всеми отверстиями моего тела и всей полнотой сознания», — пишет, например, Катрин Милле, которая, по ее поразительному выражению, мечтала быть «мешком для траханья в группе возбужденных конгрессистов»! [138] Catherine Millet. La vie sexuelle de Catherine M. Le Seuil, 2001. P. 14, 43. («Конгрессисты» — здесь, очевидно, участники встречи; надо иметь в виду, что одно из значений французского «congres» — «коитус». Примеч. пер .). Тело каждого в таком случае принадлежит всем, и этот симбиоз может достигать грандиозных масштабов, когда несколько десятков человек ощупывают, сжимают в объятиях друг друга, обретая блаженство первобытного смешения. Удовольствие быть единым копулирующим племенем, гигантским общественным животным, испытывать взаимную благожелательность, сопутствующую слиянию тел.

Почему бы, кстати, не учредить на добровольной основе бесплатную общественную службу любви? Особо одаренные природой мужчины и женщины могли бы тогда отблагодарить своих почитателей. Здесь совершенно ни при чем вчерашние святые, занятые умерщвлением плоти и презирающие мир, — ведь речь идет об освящении основных потребностей. Случай одарил вас интересной мордашкой, эффектной фигурой, великолепным бюстом или задом? Долг платежом красен — спешите, пока вы молоды, посвятить себя телом и душой тем, кто в этом нуждается. Пусть ваша щедрость победит судьбу, обрекающую большинство наших собратьев, особенно если они бедны или безобразны, не знать ни ласки, ни удовольствия [139] Вопрос уже ставится в отношении инвалидов. Журнал «Reliance» (сентябрь 2008 года) рассматривает политические и этические цели сексуального эскортирования инвалидов и возможности профессиональной подготовки сексуальных помощников. (Составители досье Катрин Агт-Дизран и Ив Жан.). . Станьте публичными людьми в лучшем смысле слова.

Дожив до восьмидесяти лет, Софокл, если верить Платону, радовался, что старость избавила его от жестокого ига желания, — опыт, подобный опыту народа, свергнувшего тирана, или раба, освободившегося от хозяина. Однако утопист Шарль Фурье, напротив, писал около 1820 года:

Человечество, пережив пору любви, лишь прозябает, пытаясь забыть о любовных устремлениях души. Женщины, не имея особых развлечений, горько чувствуют эту истину: на склоне лет они ищут в набожности поддержки Бога, который, кажется, от них отдалился вместе с дорогим сердцу чувством. Мужчинам удается забыть о любви, но они не находят ей замены. Фимиам честолюбия, радости отцовства не сравнимы с поистине божественными иллюзиями, которые дарит молодости любовь. Каждый шестидесятилетний старик превозносит и оплакивает удовольствия, которыми он наслаждался в молодые годы, и ни один юноша не пожелает променять любовь на стариковские забавы [140] Charles Fourier. Le Nouveau Monde amoureux. Introduction de Simone Debout-Oleszkiewicz. Genève: Slatkine, 1984. P. 16. .

Сегодня среди нас есть юные Софоклы, которые воздерживаются от секса, и зрелые Фурье, от него не отступившиеся. В нашем отношении ко времени произошли фундаментальные изменения: мы получили еще два десятилетия жизни, продлили для каждого очарование способности желать и оставаться желанным. Это значит, что игра не кончается, что волнение чувств противится приговору лет. У тех, кто не использовал возможности молодости, всегда есть шансы наверстать упущенное. Разве истинная мудрость в любом возрасте не заключается в том, чтобы снова влюбиться (хотя бы и в своего неизменного спутника) и начать новую жизнь? Что может быть выше этого наслаждения, кроме надежды познать еще раз то же самое и вместе с тем иначе? Кто не готов все отдать, лишь бы вновь испытать чудесные мгновения зарождающейся влюбленности?