Джон Дири - Любовь и другие виды спорта

Я резко замолчал, внезапно ощутив неловкость, будто очутился посреди улицы в нижнем белье.

— Здорово, да? — быстро подвел черту я.

— Это и правда здорово!

Мне не терпелось уступить место перед микрофоном.

— А почему ты играешь на гитаре?

— Потому что мне понравилась твоя реакция, когда я сказала об этом.

— А, понятно. — Я предвкушал начало игры. — Ты играешь, потому что это не принято. Потому что ты не такая, как все.

— Вот именно.

— Нет, вовсе не поэтому.

— Вот как? Ты уверен?

Я кивнул.

— Хочешь отомстить? — усмехнулась Сара.

— Да, хочу, а кроме того, я тебе не верю.

Еще одна усмешка.

— Это почему же?

— Не увиливай.

— Что ж, если ты настаиваешь …

— Можешь не говорить, если это сокровенное.

Она нахмурилась, но тут же рассмеялась.

— Ты же понимаешь, гитара — универсальный инструмент. Она может быть жеманной, утонченной или безудержно распутной. Она идеально выражает любое настроение. Она гораздо интереснее, чем флейта или даже пианино. Кроме того, рояль с собой не потаскаешь. Но главное, я играю на гитаре потому, что так решила. Вот и все. И неважно, что ты и моя мама думаете об этом.

— Что до меня, то я думаю, что это здорово. И между прочим, с удовольствием послушал бы, как ты играешь.

— Я поиграю для тебя, если ты дашь мне прочесть один из твоих рассказов.

— А ты уверена, что действительно этого хочешь?

— Абсолютно, — отрезала она.

Снова появился Тим, на сей раз с большой дымящейся тарелкой, доверху заполненной моллюсками.

— Будьте осторожны, — предупредил он, вылупив глаза от возбуждения. И водрузил в центр стола блюдо с моллюсками. — Они ужасно, ужасно скользкие. Ужасно!

Еще какие скользкие. Сара взяла ракушку, но не рассчитала и сжала ее слишком сильно. Та вылетела из ее пальцев и чуть не угодила в женщину за соседним столиком. К счастью, грозный снаряд упал на пол и ускакал к соседям под стол. Похихикав, как школьники, мы махнули на него рукой.

— Ты сейчас над чем-нибудь работаешь? — спросила Сара, осторожно раскрывая следующую ракушку.

Ну вот, опять я на арене.

— Закончил рассказ примерно месяц назад.

— Его уже кто-нибудь прочел?

— Послал в журнал.

— Правда? Ну и как? Они что-то ответили?

— Ответили. Что это полная фигня.

На ее лице мелькнуло сочувствие.

— Так и ответили?

— Приложили письмецо к рукописи.

— Они не могли написать «полная фигня»!

— Зато они могли написать, что материал показался им настолько плоским и однобоким, что разочаровал их.

— Плоским и однобоким? — Сара прищурилась, изображая непонимание.

— Настолько, что разочаровал их. Это мое любимое место.

Сара помолчала, потом мрачно улыбнулась и спросила:

— А мог твой рассказ показаться им плоским и однобоким не настолько , чтобы разочаровать их?

Я скорбно поджал губы.

— Вряд ли.

— Это все равно что сказать: ваша рукопись настолько ужасная, что…

— …мы просто в бешенстве, — закончил я.

Сара смотрела на меня, изо всех сил стараясь сдержать смех. Я испустил тяжкий и долгий вздох. Сара не выдержала и захохотала.

— Ваша рукопись такое дерьмо, — сквозь смех объявила она, — что мы просто подавились ею.

Я поднес ко рту бокал.

— Извини, — сказала Сара и снова засмеялась. — Я знаю, это подло.

— Все нормально, — ответил я, махнув рукой.

— Ваша рукопись такой отстой , — прыснула она, — что мы тут все изблевались.

И она зашлась в настоящей истерике. Если глаза — это зеркало души, то смех — настоящий трельяж. Послушав, как человек смеется, можно многое понять. Сара смеялась искренне и безыскусно, без малейшего намека на неловкость или напряжение. Это был смех свободного человека. А такой смех похож на музыку. Сара заливалась от души, подрагивая всем телом, запрокидывая голову. Ей нравилось смеяться. И хотя я ненавижу, как и большинство людей, когда надо мной смеются, но через минуту уже и я хохотал во все горло.

— Прости… прости, пожалуйста, — с трудом выговорила Сара.

— Да ладно… И в самом деле ведь смешно.

— Смешно… Да, с тобой не соскучишься. — Она промокнула салфеткой слезы. — Похоже, мне придется попудрить нос, пока наш официант не принес новое блюдо. Я сейчас.

Она встала и быстро направилась в сторону туалета.

Я смотрел, как Сара идет, огибая столики и людей. Как ее округлые бедра плавно покачиваются, а руки мягко касаются спинок стульев. И вдруг почувствовал, что мне хорошо и спокойно. Несмотря ни на что. Несмотря на настойчивые расспросы Сары, несмотря на мою поразительную и не свойственную мне откровенность, несмотря на скользких морских гадов и противоестественную жизнерадостность официанта Тима и даже несмотря на гнусное письмо из того журнала. Удивительно, но даже физически мне было уже не так погано. Да что там, я чувствовал себя замечательно. Ни следа усталости и головной боли. Словом, Сара Митчелл оказалась отличным лекарством. Пожалуй, придется выставить Алексу бутылку за то, что он пинками погнал меня на это свидание.

От этих приятных мыслей меня оторвал неожиданный возглас:

— Джек?

— Ким!

— Кто это такая?

— Что ты здесь делаешь?

— У меня деловой ужин с коллегой из Лос-Анджелеса. — Всем своим видом Ким демонстрировала недовольство. — Я звонила днем, хотела тебя пригласить, но ты не подходил к телефону.

Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего. Просто невероятно. Из бесчисленного множества нью-йоркских ресторанов нас с Ким угораздило выбрать один и тот же!

— Я спал, — пробормотал я. В голове словно туман сгустился, а язык прилипал к небу.

— Так кто это? — требовательно повторила Ким.

Я перевел взгляд на пустой стул Сары, затем снова на Ким.

— Ее зовут Сара.

— И это свидание?

Я криво улыбнулся.

— Странно, что мы оказались в одном ресторане. — Я постарался говорить дружелюбно и непринужденно.

— Джек, — в голосе Ким угадывалась ярость, — это свидание?

— Ким, послушай…

— Невероятно! — резко выдохнула она. — После того, что было вчера?!

Естественно, в этот самый момент появилась Сара.

— Добрый вечер, — улыбнулась она Ким.

Предчувствуя беду, я в замешательстве посмотрел на Сару, потом перевел взгляд на Ким. Господи, и как же теперь быть?

— Сара, — сказал я как можно спокойнее, — познакомься, это Ким.

Ким протянула руку:

— Девушка Джека.

— Ким! — воскликнул я.

— Как вы сказали? — Улыбка медленно сползла с лица Сары.

— Девушка Джека, — без запинки повторила Ким.

— Ничего подобного, — встрял я. — Что ты себе позволяешь, Ким?

Всю ее любезность как ветром сдуло.

— Так я не твоя девушка? Мы же были помолвлены !

— Вот именно, Ким, мы были помолвлены. Все быльем поросло и давно пожухло.