Джон Дири - Любовь и другие виды спорта

— Выходит, вчерашняя ночь ничего не значила?

— Ким, мы просто слишком много выпили, вот и все, — сказал я сухо.

— Прошу прощения, — вмешалась вдруг Сара. — Приятно было познакомиться, но мы бы хотели продолжить наш ужин.

Тут-то я и понял, что все безвозвратно потеряно.

Ким желчно усмехнулась мне и вонзила испепеляющий взгляд в Сару.

— О, простите , пожалуйста, — прошипела она, кривя губы. — Неужели я помешала нежному романтическому свиданию?

— Ким, — проговорил я, прекрасно сознавая, что ничего уже не исправить.

— Вообще-то да, — ответила Сара.

— Ах так! Ладно. Но прежде чем я уйду, может быть, ты, подружка, захочешь узнать, где твой прекрасный принц провел вчерашнюю ночь.

Я вскочил, едва не опрокинув стул.

— Ким, не будь дурой!

Ноль внимания.

— Так хочешь узнать или нет? — едко повторила Ким. — Уверена, что ты сгораешь от любопытства.

— Черт возьми, Ким! — проскрежетал я и схватил ее за руку.

— Давай, — зашипела она, вырываясь. — Давай спроси его.

Сара помолчала, глядя на нее, потом перевела взгляд на меня. На лице ее не дрогнул ни единый мускул. Завидное самообладание.

— Скажи ей, Джек, скажи, — не унималась Ким. — Где ты провел прошлую ночь?

Похоже, она заткнется, только если ее придушить. Я молчал, уже смирившись с неизбежным.

— Тогда я скажу. Со мной он был. Всю ночь!

От ярости у меня помутнело в глазах.

— Ким!

— В моей квартире…

Как же я ненавидел ее в этот момент!

— …в моей постели!

Ноги вдруг сделались ватными, колени подогнулись, будто меня со всего маху саданули под ложечку. Пошарив в воздухе рукой, я ухватился за спинку стула и только благодаря этому устоял.

— Это правда, Джек? — тихо спросила Сара.

Я повернулся к ней, но не смог выговорить ни слова.

— Ну давай, Джек, давай, говори, — подбодрила меня Ким, вгоняя свое ядовитое жало поглубже. — Скажи, это правда?

Сара все поняла и без слов. Она вдруг вся поникла. Зато Ким разве что не подбоченилась. Сдохнуть бы, здесь и сейчас сдохнуть. Нет, только подумать, сам себе вырыл яму, и какую. Бессмысленным, ничего не видящим взглядом я обвел зал. Мне вдруг почудилось, что тело мое, моя физическая оболочка треснула, выпуская душу на волю, и та парит над столиками, с интересом наблюдая за происходящим. Вот она зависла над нашим столиком, разглядывая меня, Сару и Ким, а еще через миг, подхваченная неосязаемым ветром, поплыла над головами посетителей, которые, ничего не подозревая, жевали себе, болтали и смеялись. У бара душа моя притормозила, явно собираясь подзаправиться, и тут ее окликнули: «Джек!»

В ту же секунду я вернулся в страшную действительность. Две разъяренные женщины жгли меня взглядами, требуя объяснений. Но никаких объяснений у меня не было. Что я мог им сказать? Что жизнь не удалась? Что счастья нет и не будет?

Первой не выдержала Ким. Презрительно фыркнув, она развернулась и удалилась царственной походкой.

Сара опустилась на стул, медленно откинулась на спинку и уставилась в блюдо с остатками моллюсков. Я тоже бухнулся на свое место. Не зная, что сказать, и не решаясь посмотреть на Сару, я также уставился на разломанные раковины.

Так мы сидели довольно долго. Наконец Сара откашлялась.

— Наверное, нам лучше продолжить в другой раз.

— Я хочу все объяснить, — торопливо проговорил я.

— Не надо. Я пойду.

Уговаривать ее не имело смысла. Какие оправдания найти? Да, я трахнул Ким, но это ничего не значит? Или еще хуже: я трахнул ее, и теперь все расчудесно… В смысле, теперь у меня открылись глаза и мне стало легче дышать? Или заявить: «Прошлая ночь никак не меняет мое отношение к тебе»? Жалкий лепет, особенно жалкий, учитывая непреклонность, написанную на лице Сары. И уже не имеет значения, что еще четверть часа назад мы были так близки. Все кончено. В том числе и свидание. Я подал знак официанту.

— Как вам отдыхается?! — радостно прокричал незадачливый Тим, подскакивая к нам. — Правда, моллюски восхитительны ?!

— Боюсь, нам придется уйти. Принесите счет, пожалуйста.

Восторженная улыбка сползла с лица Тима. Он растерянно посмотрел на меня, потом на Сару. — Она сидела с каменным лицом, сложив руки на коленях, опустив глаза. Тим отпрянул назад, будто отстраняясь от неожиданного неприятного запаха.

— Тим, пожалуйста, принесите счет, — повторил я.

Он поспешно ретировался.

Когда мы вышли на улицу, я предложил Саре проводить ее до дома.

— Не стоит. Нам вряд ли по пути, — ответила она.

Я вернулся домой. На автоответчике мигал огонек.

Внутри у меня все так и сжалось.

Я взглянул на часы, прикидывая, могла ли Сара домчаться до дома и выплеснуть в трубку всю свою ярость. А если это не Сара, то наверняка Ким. Даже странно, что сообщение всего одно. Я пялился на игриво подмигивающий автоответчик, не испытывая ни малейшего желания услышать, что приберег для меня этот кусок пластмассы.

Ладно, полчаса ничего не изменят. Разденусь. Почищу зубы. Включу телевизор и минут двадцать без всякого интереса посмотрю спортивный канал.

В конце концов я не выдержал. Дотянулся до автоответчика и нажал на кнопку.

— Привет! — раздался задорный голос Джени. — Давненько не виделись, вот решила позвонить, узнать, как дела. Где был, что видел? Как ты вообще? Ходил в «Метрополитен»? Весело было? Публика все та же? Снял кого-нибудь?

Интриганка из Джени никудышная. Я ведь знаю, что Мэтт все ей рассказал. Так и есть:

— Мэтт сказал, что потерял тогда Сару из виду на целый час. Говорит, ушла куда-то на минутку и будто испарилась. Ты случайно не знаешь, куда она подевалась? — Злодейский смешок. — Позвони мне, дорогуша.

На следующее утро я запланировал как можно дольше не вылезать из постели, желательно до вечера. Но разумеется, ничего не вышло. Как назло, проснулся в десять, помаялся немного, выбрался из постели и побрел на кухню — пить кофе и поедать самого себя.

Где-то около полудня меня осенило, что Джени не стала бы звонить, если бы знала, что я пригласил Сару на ужин. А если так, то есть вероятность, что Джени не в курсе вчерашней катастрофы. Так, может, стоит позвонить Джени и попытаться что-нибудь разведать?

К счастью, Джени оказалась дома. Обменявшись ничего не значащими фразами, я перешел к разведывательной операции, но, увы, ни один мой наводящий вопрос не получил ответа. Джени никогда не умела держать язык за зубами, так что если бы она знала хоть что-то, то наверняка поделилась со мной. Выходило, что Джени действительно не знает ни о свидании, ни тем более о катастрофе.

Я решил зайти с другой стороны.

— Слушай, руки — это сексуально?

— Руки?

Ее искреннее удивление придало мне уверенности.