Ким Уилкинз - Призрак острова 

Я подошла к окну, открыла его и наклонилась, чтобы вдохнуть прохладный воздух. Далеко в лесу шелест и глухой звук эхом прокатились по деревьям, но мне не было страшно, как всего лишь несколько часов назад. Теперь я встретила не какого-то сверхъестественного монстра, а простого человека.

Я услышала, как выключился душ, и затаила дыхание. Привлекательные образы возникли у меня в голове: его ровная обнаженная спина, мощное покатое плечо… Я встряхнула головой, чтобы прогнать их. Мое влечение к Видару оставалось загадкой для меня: он был совсем не в моем вкусе. Патрик и Адам были короткостриженые, хорошо одетые, щеголи. Оба были мужчинами того типа, которые платят деньги за маникюр.

Через какое-то время Видар с мокрыми волосами стоял в столовой в одежде Гуннара.

— Все подошло? — спросила я.

— Как раз, — улыбнулся он мне. — Я произвел на тебя слишком сильное впечатление. Мне надо идти.

— Идти? Куда идти? Останься. Поговорим. — Внутренний голос, прямо как будто «голос» моей мамы, подсказал мне, чтобы я говорила не с таким отчаянием.

Он откинул волосы с лица.

— Ты разрешаешь?

— Конечно, садись. Хочешь чего-нибудь поесть? Ты, наверное, проголодался.

— Я взял еду с собой и уже поел. — Он сел в кресло, стоявшее напротив меня, и оглядел комнату.

— Тогда, может, стакан вина, — предложила я, надеясь, что запасы Гуннара еще не иссякли.

— Вина? — медленно повторил он, — нет, спасибо тебе, Виктория. — Он изучающее смотрел на меня некоторое время, а потом спросил:

— Почему ты так добра ко мне?

— Потому что ты… потому что я… — слова просто не шли. Затем он перевел взгляд на окно, и я снова смогла говорить. — Ты кажешься мне таким знакомым, — проговорила я мягко.

— Я? — спросил он, не глядя на меня.

— Я знаю, мы не были знакомы, но…

— Возможно, я напоминаю тебе кого-то. Твоего брата или отца.

— У меня нет ни того, ни другого.

— Старого друга.

— Мы же не встречались раньше, не так ли?

Он повернулся ко мне.

— Ты знаешь ответ.

Между нами наступило молчание. А потом я засмеялась, и напряжение исчезло.

— Я могу только догадываться.

Он посмотрел на меня загадочным взглядом, но как будто не слышал, что я говорю.

— Что ты делаешь здесь, Виктория?

— Я научный работник. Я наблюдаю за погодой. А ты? Чем ты занимаешься?

Он повернул голову в сторону и сжал губы, задумавшись. Наконец он сказал:

— Я мастер резьбы по дереву.

— A-а. А что ты делаешь на Острове Одина?

— Я не могу рассказать тебе. — Он наклонился вперед и опустил глаза. — Мне так жаль, Виктория, но я не могу рассказать.

— У тебя неприятности, правда?

— Можно и так сказать.

Я вздрогнула.

— Ты что-то натворил?

— Кто-то может считать, что натворил. Но на самом деле я ничего такого не сделал. Ты не должна думать обо мне ничего плохого.

— Ты уверен? — спросила я мягко.

— Я не совершал никакого преступления, — сказал он. У него был напряженный взгляд почти что отчаявшегося человека. — Но я нарушил правило.

— Теперь ты еще больше запутал меня.

Он махнул рукой, внезапно изменившись:

— Ты очень добрая, Виктория, но мне нужно вернуться в свой лагерь и высушить одежду у костра.

— В твой лагерь?

Он жестом показал на окно.

— В лесу.

— Но там же холодно. Ты можешь лечь спать в…

Я осеклась, потому что не могла предложить ему кровать Гуннара. Я до сих пор не знала, кто он. Вдруг он окажется беглым вором, и было бы нечестно по отношению к Гуннару оставлять Видара в его комнате, где находятся личные вещи, компьютер, диски. Я не могла предложить ему остаться у себя, потому что, несмотря на свое расположение к нему, я не была совсем идиоткой; помочь с одеждой — это одно, но остаться на ночь в одной комнате…

— Виктория?

Я вспомнила о подсобном помещении.

— Ты можешь лечь в подсобке, — сказала я.

Видара нужно было убеждать. Хотя ночь была спокойной и ясной, я уверяла его, что вокруг острова ходят дождевые тучи. Я принесла ему из бельевого шкафа одеяла, подушки, заперла все комнаты и постелила ему кровать в подсобном помещении. Оглянувшись, я хотела убедиться, что ему будет нечего украсть. Тряпки, чистящие средства, использованные детали от оборудования, синий журнал Магнуса, старые книги. Удачи ему, если он решит поживиться чем-нибудь отсюда, чтобы продать потом на рынке.

— Я ничего не возьму, — сказал он, словно догадавшись о моих мыслях. — Я не вор.

— Я в этом не сомневаюсь, — быстро сказала я.

Он улыбнулся мне доброй улыбкой.

— Спасибо, Виктория. Ты хороший человек. Надеюсь, что когда-нибудь смогу отблагодарить тебя.

Я поспешила к двери.

— Не стоит благодарности. Я просто надеюсь, что ты хорошо выспишься.

— Я в этом уверен, — сказал он, задержав на мгновение пристальный взгляд. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Закрыв за собой дверь, я поспешила в свою комнату, уже предчувствуя бессонную ночь. Мои мысли были взбудоражены, а в сердце полыхало пламя. Лежа в безопасности, в своей теплой постели, я подумала о Видаре, и чувство умиротворения и счастья накрыло меня. Ничто больше не беспокоило меня. До самого утра.

Утром я более тщательно подбирала одежду. Надела теплое платье и даже накрасилась — впервые за целую неделю. У меня дрожали руки, когда я открывала дверь своей комнаты: ноги подкашивались, а сердце ушло в пятки. Я не знала: было это желание или страх, или то и другое вместе, но я чувствовала слабую тошноту, как будто выпила много кофе и бодрствовала всю ночь.

Я направилась к главному зданию. В воздухе висел запах моря. Я открыла дверь в подсобную комнату и заглянула.

Там никого не было.

Осознание произошедшего: Видар ушел, забрав одежду Гуннара и белье, которое я дала ему. Журнал Магнуса был открыт и… это правда, о, Боже… его фирменная дорогая ручка исчезла.

Я подергала дверь, ведущую в само здание, но, естественно, она была заперта. Выбежав наружу, я быстро огляделась вокруг. Потом посмотрела в сторону леса. Без сомнений, он там. Прячется. Скорее всего, я была права: наверняка подельники высадили его на острове, чтобы потом забрать с награбленным. Я кинулась в комнату отдыха проверить, все ли там на месте. Она была по-прежнему заперта, но я все же заглянула внутрь (ничего не пропало) и пошла дальше по коридору.

— Ну, я надеюсь, твой приход стоил этой чертовой ручки, — пробормотала я, возвращаясь в главное здание. Я злилась на саму себя. Какой же надо быть идиоткой, чтобы довериться незнакомцу? Когда я села за письменный стол в комнате для контрольных исследований, мрачные мысли полезли мне в голову. Была ли я в безопасности, находясь с ним на острове? Я была так беззащитна, а кто знает, возможно, его намерения гораздо хуже, чем просто воровство дорогостоящей ручки?