Ким Уилкинз - Призрак острова 

Я уронила голову на стол. Мое дыхание громким эхом отдавалось у меня в ушах. Интуиция подсказывала мне, что он не причинит мне вреда, но в последнее время доверять интуиции стало слишком опрометчиво…

Зазвонил телефон, возвратив меня к реальности.

— Алло?

— Ах, Виктория, я надеялся, что застану тебя здесь.

— О, Магнус. — Я почувствовала вину и стыд — от этого мое лицо начало гореть.

— Я возвращаюсь в Осло и завтра встречаюсь с остальными. Мы собираемся выпить и будем скучать без тебя.

Ах, как здорово: дружеские посиделки с коллективом. Я вздохнула.

Магнус хмыкнул.

— Не беспокойся. Мы устроим вечеринку, когда все вместе соберемся на острове в среду. Как там дела?

Я открыла рот, чтобы рассказать: «Здесь, на острове, посторонний мужчина, и он украл вашу золотую ручку, а я сейчас же запираюсь на все замки». Но вместо этого я произнесла:

— Все отлично. Нечего рассказать.

— Молодчина. Ты прекрасно работаешь, Виктория.

— М-м-м… спасибо. Я высоко ценю вашу похвалу.

— Тебе следует отдать должное, Виктория. Ты умная девушка и способная. В общем, я считаю, что принял верное решение, наняв тебя на работу, — сказал он без тени иронии. — Сейчас мне нужно спросить у тебя что-то важное.

Я схватила ручку и лист бумаги.

— Говорите.

— Ты считаешь, что это не очень-то хорошо для босса, когда он начинает испытывать романтические чувства по отношению к кому-то из своих подчиненных?

Его слова сбили меня с толку.

— Простите?

Его громкий смех в трубку прорезал мне ухо.

— Не волнуйся, Виктория. Речь идет о Марианне.

— О Марианне?

— Мы встречались вчера за ленчем, а потом прогулялись по пляжу. Она поцеловала меня.

Я понимала, что он хочет услышать мое мнение, но сказала:

— Магнус, я не уверена, что являюсь тем человеком, у кого вам следует спрашивать о подобных вещах, — сказала я.

— Виктория, ты женщина, а я очень ценю женское мнение.

— Ну… я… если она… я хочу сказать… — Я не могла связать двух слов, удивляясь, почему я так смущаюсь, хотя смущение должен чувствовать он. Я швырнула ручку на стол.

— У молодых людей все это так просто и легко, — вздохнул Магнус. — Ты и Гуннар в том возрасте, когда можете думать о любви и разговаривать о любви, и никто не посмотрит косо.

— При чем здесь мы с Гуннаром?

Он хмыкнул.

— Виктория, это же очевидно всем нам, что между вами что-то… что-то есть.

— Нет-нет. Мы только друзья.

— По-моему, Гуннар так не считает, — сказал он голосом озорного школьника. — Он сам говорил мне, что… — О, правда, он же просил меня не говорить об этом.

— Кстати, — продолжил Магнус, — вся эта романтика не только для молодых. А ты знаешь, сколько мне лет, Виктория?

Я догадывалась, но не ответила.

— Нет.

— Пятьдесят один, — объявил он тоном, как будто сделал важное открытие. — Так-то!

Я догадалась, что сейчас моя очередь выразить удивление.

— О! — сказала я.

— Я знаю, что не выгляжу на свой возраст. Мне нравится следить за собой, держать себя в форме. Но я уже немолодой человек, а мне хочется завести настоящий роман.

— Тогда, я думаю, вам нужно убедить в этом Марианну, — сказала я, надеясь положить этим конец разговору.

— Но я не знаю, подходит ли она мне?

— Тогда, возможно, не стоит. Магнус, у меня для вас есть плохие новости.

Это был единственный способ сменить тему разговора.

— Плохие новости?

— Ваша ручка. Я брала ее с собой, когда ходила в лес проверять оборудование, а сейчас не могу ее найти. Я думаю, что где-то выронила ее.

— Что! Ох, Виктория, чем ты думала, когда брала ее в лес?

— Она была заложена в журнал. Я только потом поняла. Мне так жаль.

— Эта ручка была коллекционной. Сделана в ограниченном количестве!

— Я знаю-знаю. Извините меня.

— Ты можешь пойти и поискать ее?

— Я попробую.

Он забыл о Марианне, и о романтике, и о своих годах и стал давать какие-то бессмысленные задания, которые я должна выполнить до их приезда. Все записав, я с облегчением положила телефонную трубку.

Откинувшись на спинку стула, я почувствовала странное опустошение. Неприятное ощущение исчезло. Видар не был романтическим героем, а просто обычным вором, мой босс был поставлен в известность о том, что случилось с его ручкой, и на ближайшие два дня остров снова в моем распоряжении. В компании с самой собой мне было скучно; я устала от бесконечных монологов, подсчетов и мыслей, витавших у меня в голове.

Но больше всего я думала о Видаре, понимая, что это нелепо. Я не знала его, но он попросил доверять ему, и я поверила, а теперь, возможно, больше никогда не увижу его.

Мне хотелось увидеться с ним. Мне хотелось этого очень сильно.

За последние несколько дней я ничего не ела кроме хлеба и сыра, которые были у меня в комнате, и поэтому пошла в столовую, чтобы перекусить, собираясь приготовить что-нибудь из овощей, чтобы не умереть с голоду. Поджарив картошку, я понесла ее в комнату отдыха, чтобы там поесть. В большом пространстве эхом разнеслись мои шаги и стук от поставленной тарелки.

Шаги около двери. Я подняла глаза. Видар. Он стоял там, в одежде Гуннара, не двигаясь и не говоря ни слова. Укол страха. Зачем он вернулся? Я подскочила на месте.

— Виктория? — сказал он наконец, и озадаченное выражение появилось на его лице. — Что-то случилось?

— Ручка Магнуса, — выкрикнула я.

— Чья?

— Я не стану вызывать полицию, если ты прямо сейчас исчезнешь.

Да, интересно, сколько времени понадобится полицейским, чтобы добраться сюда?

— В полицию?

— Ты взял ручку Магнуса, — сказала я со злобой.

Он нащупал что-то в кармане спортивных брюк Гуннара.

— Эта ручка?

Он подошел ближе, вытягивая перед собой руку.

— Почему тебя это так напугало? Ты вся дрожишь.

Я выхватила ручку.

— Потому что я не думала, что ты окажешься лгуном и вором, и я хочу знать, чего еще от тебя можно ожидать.

— Нет-нет, Виктория. Я не крал эту ручку. Я не знал, что она такая ценная, а взял ее просто на время, чтобы начертить карту, понимаешь?

Он развернул кусок бумаги и протянул мне.

— Мне было не совсем удобно в той комнате, и поэтому я решил вернуться в свой лагерь. Я специально для тебя нарисовал эту карту, чтобы, если понадобится, ты могла найти меня, и я смог бы отплатить тебе чем-то за твою доброту.

Я перевела взгляд с его лица на карту, а потом снова посмотрела на него. Синяки под глазами говорили о бессонно проведенной ночи.

— Ты должна поверить мне, Виктория, — сказал он мягким голосом. — Я не лгун и не вор.

— Тогда объясни, какого черта ты делаешь здесь? — спросила я, стараясь контролировать свой голос. И когда он открыл рот, я сказала:

— Только не говори мне эту чушь, что ты не можешь мне рассказать. Я совершенно обыкновенный человек, и у меня нет высокопоставленных друзей, кому я могла бы все передать, и если ты уверяешь меня, что не нарушал закона, тогда что особенно изменится, если ты расскажешь мне правду?