Ким Уилкинз - Призрак острова 

Последние несколько недель Видар проводил очень много времени вне дома. Погруженный в собственные мысли, он снова и снова прокручивал в голове воспоминания о том, как встречался с Викторией, и ругал себя за то, что оставил ее одну. Он так много времени проводил в воде, наблюдая за ней, что его руки становились сморщенными, а сам он почти превращался в ледышку. Он бродил по ферме, чинил вещи, которые не требовали ремонта, кормил кур по нескольку раз, забывая, что уже давал им зерно, вырезал подарки для Виктории, не зная, сможет ли когда-нибудь подарить их ей.

С того дня, как он назвал имя Виктории и его услышала Од, он совсем изменился. Од проводила долгие часы с Локи, а Локи просто умирал от любопытства, хотел узнать, зачем Видар ездил в Мидгард. Если слух о его тайне дойдет до ушей отца, все его дело будет обречено на провал.

Видар жалел, что резко ответил Од. Он сожалел каждый раз, когда вспышка гнева не давала ему совладать со своими чувствами, но в такие моменты им руководили любовь и страх — две самые могущественные из всех страстей.

Хотя умом он понимал, что эмоции нужно сдерживать, но, глядя, как Од и Локи возвращаются вместе, раскрасневшиеся, с цветами в волосах, он почувствовал укол ревности. Долгие пять лет он на корню пресекал все попытки Од сделаться любовниками, и их отношения развивались в одном направлении — собственник и собственность. Она была его. Видар знал, что она любила его; он знал, что не любил ее. Но она принадлежала ему. И он стыдился такого положения; это было жестоко, неправильно, высокомерно — именно эти черты он ненавидел в своих родственниках. Единственный способ навести порядок в своих чувствах — извиниться перед Од.

Видар вернулся домой, когда стемнело. Огонь не горел, Од его не ждала. Он развел огонь в камине и проверил все комнаты. Они были пусты. Открыв заднюю дверь, он посмотрел вдаль и на фоне голого поля увидел ее черные волосы. Он пошел к ней. Она повернулась.

— Од, ты прячешься от меня?

— Нет. Я… думала.

— Могу я присесть рядом с тобой?

— Можешь, если хочешь. Я твоя служанка.

— Могу я присесть рядом со своим другом, Од?

— Сегодня утром ты не разговаривал со мной, как со своим другом.

— Я знаю, — произнес он мягко, присаживаясь на холодную траву рядом с ней. — Я хочу попросить прощения. Я доверяю тебе, Од. Мне нужно все объяснить тебе.

— Ты не должен.

— Я бы хотел. Я бы хотел помириться с тобой, потому что скоро уеду навестить свою мать. — Ему было нужно с чего-то начать разговор.

Она поднялась и отряхнула сзади юбку от земли. Он вытянул ноги перед собой. Морские волны тихо и ритмично ударялись о берег, и черные силуэты птиц кружили на розовом фоне неба.

— Продолжай, — сказала она.

— Я не могу все рассказать тебе. Не потому что я не доверяю тебе, а просто это не в моем характере — рассказывать все.

— Я понимаю.

— Я влюблен. Ты умница и все понимаешь.

— Да.

— Ее зовут Виктория, она живет в Мидгарде, и она не знает, что я влюблен в нее. Она не поверила бы, если бы я признался ей во всем.

— Почему именно она, Видар? — спросила Од, сдвинув брови и насупившись, так что стала похожа на обиженного ребенка. — Почему женщина из Мидгарда?

— Она особенная.

— Откуда ты это знаешь? Как ты можешь это знать, если всего лишь видел ее отражение в воде? Она так красива?

Видар тщательно подбирал слова:

— Я знаю ее, Од. Я узнал ее очень давно.

— Еще до того, как я пришла к тебе на службу?

— Да, еще до этого. Задолго до этого.

Отпечаток разочарования показался на лице Од, а потом она опустила голову и тихо промолвила:

— Я понимаю.

— Од, я знаю, что… что ты чувствуешь ко мне.

Она не ответила.

— При других обстоятельствах… — начал он.

— Не говори, Видар. — Она слабо улыбнулась ему. — Оставь мне хоть немного достоинства.

— Я очень высоко ценю тебя, — произнес он мягко. — Вот почему ты здесь, в Старой Долине, и не прислуживаешь этим ослам в Валяскьяльве. — Он чуть было не начал предостерегать ее от Локи, но потом решил не делать этого, на случай, если они уже стали любовниками.

— Ты так хорошо относился ко мне, — сказала она, — я стольким тебе обязана. Вот почему я не стерпела бы, если бы ты подумал, что я могу выдать твои секреты.

— Мне правда жаль. Просто я не могу рисковать.

— Чем?

— Ты хорошо знаешь мою семью, Од. Ты знаешь, каков Один. Когда он разозлится, то готов на все.

— Но почему он должен злиться? — спросила она, помедлив. — Другие ездят в Мидгард, встречаются там со своими возлюбленными, развлекаются, а потом приезжают обратно.

Видар ничего не ответил.

— О, — сказала она, — они возвращаются.

Он опустил голову, чувствуя тяжесть во всем теле. Соленый бриз продувал его насквозь, и он начал дрожать.

— Я уже рассказал больше, чем собирался.

— Ты так сильно любишь ее, — произнесла она с грустью. — Как солнце любит луну. Именно так ты сказал, когда только приехал.

Видар встал и сцепил руки сзади на шее, почувствовав, как с облегчением распрямился позвоночник.

— Не пойти ли нам домой и поесть, Од? Могу я приготовить что-нибудь для тебя в знак благодарности?

Од не ответила. Она смотрела в бездонное небо, и на ее лице было обеспокоенное выражение.

— Од?

Она повернулась к нему и быстро произнесла:

— Если бы Один обо всем узнал, Виктория была бы в опасности?

— Да, — ответил Видар, и его сердце подпрыгнуло. Она говорила так серьезно.

— А она знает об этом?

— Конечно, нет.

— Тогда как же она сможет защититься, Видар?

Он помолчал, задумавшись. Од была права. Если бы Один обнаружил Викторию, было бы слишком поздно. Если бы Один узнал о ее возвращении, он захотел бы ее смерти. Поэтому Видар должен поехать и предостеречь ее, помочь ей защититься. Или остаться и гнать от себя дурные мысли?

— Видар?

— Она не сможет, — произнес он, и ему стало не по себе. — Она не сможет защитить себя.

Небо было еще черным, когда Од тихонько подошла к двери, чтобы отправиться к Локи. Видар проснулся и сказал сонным голосом:

— Возьми Арвака, — и снова заснул.

Арвак обрадовался, увидев ее. Теплый запах соломы в стойле резко контрастировал с солоноватым и подмороженным воздухом снаружи. Пристегнув к лошади седло, она поскакала к Локи. Ей хотелось знать, какое задание он придумал ей в наказание за то, что она отвергла его. Однажды в Валяскьяльве Тор заставил ее чистить собачьи конуры голыми руками и складывать все в одну кучу около двери. Когда он пришел проверить ее работу, он толкнул ее в кучу и расхохотался так, что слезы потекли по щекам. Она сомневалась, что Локи был способен придумать что-то лучше этого.

Как он потребовал, она приехала еще до рассвета и очень удивилась, застав его перед домом, полностью одетого и сидевшего верхом на лошади.