Ким Уилкинз - Призрак острова 

— Ярнвидья! — закричал Видар, сплевывая мех и струящуюся кровь.

В ответ послышался крик из-за деревьев. Вой женского голоса. Волки мгновенно отошли назад, он сел, скинув с себя мертвую волчицу, и стал ждать.

— Я подумала, что чувствую запах Асира. — Раздавшийся голос был грубым и неприятным.

Видар огляделся, чтобы понять, откуда идет голос:

— Позови своих волков, Ярнвидья. Мне нужно пройти по этой дороге, чтобы повидаться с Грид. Я не причиню тебе вреда.

— От Асиров всегда жди только вреда, — сказала она. Эхо ее голоса раздавалось со всех сторон, но сама она хорошо пряталась. — Ты убил одного из моих детей.

Видар взглянул на мертвую волчицу.

— Ты бы поступила так же, чтобы защитить свою жизнь. Дай мне пройти.

— И ты направишься прямо к своей матери?

— Да.

Наступила недолгая пауза. Потом среди деревьев послышался шум от движения. Еще одна волчица выскочила из кустов, сжимая в зубах широкую черную ленту.

— У моей дочери есть кое-что для тебя, — сказала Ярнвидья. — Возьми это у нее.

Видар встал, когда волчица приблизилась. Взяв у нее ленту, он озадаченно стал рассматривать ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим?

— Повяжи себе на глаза. Ты сможешь пройти этот лес без помех только с завязанными глазами.

— Но как же я увижу, куда иду?

Женщина-тролль фыркнула, издав смешок.

— Ты Асир. И ты думаешь, что ты Бог. Ты найдешь дорогу.

— Мне не нравятся твои слова.

— У тебя нет другого выбора, Видар. Или ты надеваешь повязку, или умираешь в лапах моих детей. Двенадцать штук ждут на моей стороне, а за ними еще больше.

— Какие гарантии, что твои волки не набросятся на меня, когда я завяжу глаза?

— У тебя есть мое слово, — сказала она притворнодевичьим голосом.

— Твое слово?

— Будь смелее, Видар. Жизнь — это путешествие по темноте.

Видар посмотрел на ленту и завязал ею глаза. Все перед ним стало черным.

Из леса послышался крик, наполовину женский, наполовину волчий. Он услышал, что волки удаляются. Он двинулся вперед, в полную силу наступив на укушенную ногу. Болью отдало в бедре. Он сделал несколько шагов, держа перед собой руки.

Пальцы рук похолодели.

— Позаботься, чтобы повязка была у тебя на глазах, когда будешь возвращаться обратно, — сказала женщина-тролль. Из ее рта пахло мясом и тленом. — Если ты осмелишься пойти обратно без повязки, мои девочки не пощадят тебя.

— Я понял, — послушно произнес Видар, — но я проходил по этой дороге раньше, не потревожив тебя…

— Я не обязана ничего объяснять тебе, — фыркнула Ярнвидья, отпуская его руку. Ее шаги удалились, и он понял, что остался один.

Так, ступая шаг за шагом, он продолжил свой путь к Грид.

По ощущениям он понял, что лес стал реже, но пока не осмеливался снять повязку. Лишь когда солнце полностью осветило его лицо, он осознал, что теперь ему ничто не угрожает. Он развязал узел и снял ленту.

Видар стоял перед полем с цветами, залитым солнцем. Его мать стояла в ста шагах от него, держа в руках охапку цветов. Она была приятно удивлена, увидев, как он выходит из леса.

— Видар?

— Грид, — улыбнулся он.

Она побежала к нему, бросив цветы, и заключила его в объятия. Грид была почти на голову выше Видара, крепкая и мускулистая, как большинство великанов, но удивительно красива: волосы цвета полуночи, а глаза — словно изумруды. Она была довольно старая, очень старая, на много веков старше Одина, хотя возраст был ей к лицу, и она выглядела только лет на десять старше Видара.

— Не могу поверить, что это ты! — воскликнула она, покрывая его лицо радостными поцелуями. — Я так давно не видела тебя.

Он обмотал черную ленту на запястье, чтобы не забыть ее завтра, когда будет возвращаться домой.

— Ярнвидья дала мне ее, — объяснил он, когда Грид взяла его за запястье и повела с поля.

Она прищелкнула языком.

— Эта старуха близка к умопомешательству. Я расскажу тебе что-то, только ты никогда не должен рассказывать это отцу.

— Ты знаешь, что я ничего не рассказываю ему.

— Ярнвидья устала ждать конца света. Она растит волка Манагарма, у которого зубы и пасть смертельны для Асира — он хитрее Локи, злее Тора. Она дала тебе повязку, чтобы ты не увидел ничего, что может выдать ее секрет. — Грид хихикнула. — Она свихнется, если узнает, что я рассказала тебе.

— Я никому не открою ее секрета. Я только ношу имя Асиров.

— Я рада слышать, что кровная вражда продолжается, — сказала Грид, едва заметно улыбнувшись. — Ты всегда был больше похож на мою семью, чем на его. — Они пересекли зеленый холм, где местами росли сосны, и миновали серую гору. Перед ними в долине показался дом Грид, маленькая круглая хижина, напоминавшая перевернутое птичье гнездо.

— Пойдем внутрь. Ты ранен. Позволь мне посмотреть твою рану.

В доме он сел у огня, и Грид промыла и перевязала рану, нанесенную волчицей. Он огляделся вокруг. Дом был построен из глины и соломы, а стены внутри были разрисованы птицами. В основном это были чайки белого и серого цвета, но на концах их крыльев и среди оперенья мелькали яркие пятна синего и красного цвета. Солнечный свет слабо проникал сквозь стены.

— Не тут-то было, — сказала она, улыбнувшись и похлопав его по колену. — Тебя не так просто убить. Это у тебя в крови.

— Иногда я хочу, чтобы в моих жилах текла кровь смертных, Грид.

— О, не говори таких вещей. — Она игриво щелкнула его по уху. — Как бы я жила, если бы ты умер?

Видар подождал, пока Грид сядет на стул рядом с ним.

— Мама, она вернулась.

У Грид округлились глаза.

— Смертная девушка?

Видар кивнул.

— А, я понимаю.

— Она находится на Острове Одина, только на другой стороне радужного моста. Я не знаю, что делать. Я пришел к тебе за советом.

Грид улыбнулась:

— Жизнь женщины делится на три периода. Сначала она должна найти себе пару, потом вырастить детей, а дальше — должна жить мудро. Что бы ты хотел услышать от меня, Видар?

— Что-нибудь мудрое.

— Твой отец убьет ее, когда узнает о ее существовании.

У Видара сердце заныло. Конечно, он знал это, но все-таки в нем теплилась надежда, что Грид может поговорить с Одином, как с разумным человеком.

— Ты уверена?

— А ты нет? Видар, с годами он делается не лучше, а все хуже. Он не позволит тебе уйти дальше Старой Долины.

Видар безнадежно опустил голову.

— Я знаю, ты любишь ее…

— Я люблю ее несколько столетий, — произнес он хрипло.

— Но ради ее безопасности ты не должен вступать с ней в отношения.

Он поднял глаза и горько улыбнулся.

— Слишком поздно, мама.

Грид покачала головой:

— Видар, что ты такое говоришь?

— Я уже виделся с ней. Она не знает, кто я. Или кто она.

Грид глубоко вздохнула:

— Видар, ты Асир, ты сделан совсем из другого материала, нежели она. Если ты дотрагивался до нее, то она носит твою отметку, и Один может почувствовать, что она где-то рядом.