Виктория Ростокина - Счастье в кредит. Книга 2

Когда подошли к станции метро, Олег сказал:

— Ты приходи к нам еще. Серьезно, приходи. Мы всегда будем рады тебя видеть. Назначим тебя нашим постоянным слушателем, если на гитаре играть не научишься.

— Хорошо, приду, я же сказала, — улыбнулась Наташа. — Ну ладно, мне пора. Ты иди, тебя ребята ждут.

— Ты первая иди, — сказал Олег.

— Ну хорошо. — Наташа вдруг чмокнула Олега в щеку и побежала к огромным дубовым дверям, поправляя на ходу сумку.

Олег постоял немного на месте, потом повернулся и побрел обратно.

Когда он проходил мимо Дома кино, из открытых дверей высыпала толпа. Во главе толпы гордо шествовал Олег Янковский. За ним бежали люди, протягивая ему разные бумажки для автографа. Парень немного посмотрел на тезку, ухмыльнулся и побрел дальше.

— Ну что, проводил? — спросил Игорь, когда Олег вернулся.

Олег кивнул головой и стал снимать куртку.

— Напишет? — спросил Кирилл.

— Обязательно, — ответил Олег и улыбнулся.

— Ну вот и отлично. Давайте репетировать.

Ребята заняли свои места и стали играть…

Наташа спешила с электрички по темному безлюдному поселку. Весенняя грязь чавкала под ногами, Наташа то и дело поскальзывалась на развезенной глинистой дорожке, близоруко вглядываясь в черные пугающие кусты вдоль дощатых заборов. За каждым из них ей мерещился чуть ли не серый волк, приготовившийся сожрать Красную Шапочку.

И зачем она так задержалась? Надо было уйти от Сашиных друзей, пока еще было светло… Но Наташа после этого жуткого собрания с таким удовольствием позволила себе расслабиться, пошутить, посмеяться, послушать музыку…

Андрей, наверное, с ума сходит. Он ведь еще не знает, чем закончился университетский форум…

Господи, ее ведь чуть не исключили! Наташа только сейчас, когда все уже осталось позади, со страхом начала это осознавать. Только один человек смог ей помочь — ее малыш.

«Такой крохотный, а уже защитник, — с нежностью подумала Наташа. — Ведь академку дали только благодаря ему».

Наташе не хотелось сейчас думать о том, как придется прожить этот год без стипендии, без товарищей, без ежедневных занятий… Ее словно вышвырнули за борт, безжалостно, не желая разбираться по совести и не давая оправдываться…

До чего же жестоки и гнусны оказались те, к кому она привыкла относиться с почтительным уважением… А однокурсники? Как они могут спокойно жить дальше, понимая, что на их глазах совершилась чудовищная несправедливость? У Наташи это просто в голове не укладывалось…

То ли дело Сашины друзья… и сам Саша… Она чувствовала какую-то светлую нежность к этим ребятам. Казалось бы, кто она им? Просто знакомая друга… А какой чудесный вечер они устроили для нее… И эта Сашина песня… такая грустная, с таким глубоким чувством… Неужели он ее и вправду любит? Неистово и безответно… И из-за нее решил бросить прежнюю жизнь и исчезнуть? Чтобы не видеть, не будоражить рану?.. Как она его понимает… И… оказывается, это приятно — знать, что тебя боготворят… А впрочем, Саша поэт, а поэты все всегда преувеличивают. Он создал в своих мечтах некий светлый образ и думает, что это Наташа.

А она ведь совсем не идеальная… Если бы Саша видел, как она унижалась и терпела Андрюшкины выходки, он изменил бы свое мнение о ней… Слава Богу, что он об этом не знает…

…Она подошла к даче. Странно… внизу темно во всех окнах. Лишь наверху, в Ирининой мансарде, смутный свет ночника… Где же Андрей? Наверное, он волновался и бросился ее искать. Какая же она эгоистка! Думала только о своих проблемах, а о том, что он себе места не находит, — даже мысль не пришла! Ей стало так стыдно…

И Ирка, наверное, искала ее после собрания… А может, Андрей звонил профессору, переполошил всех, и Ирина примчалась на дачу дежурить?

Наташа легонько толкнула дверь, доставая ключ. Странно… Дверь поддалась с тихим скрипом. Не заперто. Что, Ирка с ума сошла, что ли? Одна ночью, в незапертом доме…

— Ирка! Ты здесь? — крикнула Наташа из прихожей в глубину темного дома.

Тишина в ответ. Даже жутко стало. А вдруг что-нибудь случилось?

— Ириш! — срывающимся голосом крикнула вновь Наташа. В голову полезли всякие кошмары…

Она быстро включила свет повсюду на первом этаже и подошла к лестнице, прислушиваясь.

Наверху играла музыка, сильно приглушенная толстой дубовой дверью, из-под которой тонкой полоской пробивался слабый свет.

У Наташи даже коленки задрожали. А вдруг там наверху не Ирина, а какой-нибудь грабитель?

«Ну да, он залез в чужой дом и на всю катушку включил магнитофон!» — скептически одернула она себя.

И уже смелее двинулась по лестнице. Конечно, Ирина просто безалаберная, забыла дверь запереть, слушает музыку и не слышит ничего вокруг. А может, просто заснула… И забыла выключить магнитофон…

На всякий случай Наташа тихо приоткрыла тяжелую дверь, стараясь не скрипнуть, и заглянула в комнату…

…Прямо перед ней на расстеленной постели со сбитыми простынями сплелись в страстном порыве два обнаженных тела.

Мужчина лежал спиной к Наташе, уткнувшись лицом в Иринины волосы. А Ирина, обхватив сплетенными ногами его поясницу, томно откинув голову, постанывала сквозь прикушенные губы…

Первым порывом Наташи было прикрыть дверь и тихонько уйти. Стыдно подглядывать. Непутевая Ирка привезла ухажера на дачу. В конце концов, она хозяйка. А Наташа вламывается, как к себе домой…

Ирина широко раскрыла невидящие глаза, полные несказанного упоения, и еще крепче притянула мужчину к себе, шепнув:

— Андрюшенька… любимый мой…

— Кошка моя… — произнес в ответ хрипловатый голос Андрея…

Такое отвращение, словно приступ тошноты…

Наташа стремглав бросилась вниз по лестнице и, не помня себя, выскочила обратно в ночь, под промозглый моросящий дождик…

Скорее отсюда, подальше от этого отвратительного дома, от этого липкого, как чужой пот, обмана, от этой грязи и несправедливости…

Словно оглушенная, Наташа неслась по пустынной улице, и слезы смешивались на ее щеках с дождем…

Как тяжело терять то, во что безоглядно верила… Как трудно выкорчевывать из души едва пустившие там корни ростки надежды… Какой же дурой она была! Слепой и глухой! Если бы она хоть на секунду предположила, что такое может повториться… А ведь были моменты, были, когда стоило только трезво оценить ситуацию, и она бы сразу обо всем догадалась… Но она сама не хотела ничего видеть, предпочитая спрятаться за свою веру, как за каменную стену. Она чувствовала, что с Андреем что-то происходит, что он не такой, как прежде… Но сама убаюкивала себя, находя ему оправдания…

Нелюбимая, постылая жена… Наташа вдруг впервые ощутила себя такой… Какое это стыдное чувство… Как у нищей, которая униженно выпрашивает капельку любви… Только капельку от того неукротимого потока, который предназначен другой женщине…