Ольга Тартынская - Такое кино

— Сама сшила? Хорошие трусы! — И он тотчас заторопился на площадку.

— Ага! — согласился Саша. — Хорошие. Такие… геройские трусы.

Аня могла теперь немного выдохнуть. Она вышла из вагончика, села перекурить. Успокаиваться было рано: по сценарию Саша должен был в этих трусах лазить на чердак и на крышу дома, выдержат ли? Однако пока снимали первую сцену, можно было немного расслабиться. Аня не терпела таких ситуаций. Они давались ей тяжело. Привыкнув делать все добротно и тщательно, она страдала от подобных проколов.

Все в готовности ждали мотора, съемки начались, Женя дежурила на площадке. Аня курила и думала о том, что проект заканчивается, осталось всего две смены и «шапка». Слово «шапка» на киношном жаргоне означало вечеринку по окончании съемок. Откуда оно взялось? Кто-то рассказывал, что раньше, когда последняя смена подходила к концу, кто-нибудь из группы обходил всех с шапкой, собирая в нее деньги на сабантуйчик. Теперь «шапку» оплачивает администрация, продюсеры, и группа в последний раз собирается, чтобы отметить благополучное завершение проекта…

Все давно уже ждали этого события. Съемки затянулись, все планы летели к чертям, Леша не спал, не ел, был крайне измотан, Артем психовал, группа тоже устала, поэтому все бурно радовались окончанию проекта.

Ненашев заранее предупредил, что его не будет на «шапке»: уезжает по делам за границу. Впрочем, о нем беспокоиться было нечего: Артем регулярно звонил и уже один раз позировал Ане для портрета. Она даже рискнула дать ему на прочтение свой сценарий, только у Ненашева все не было времени ознакомиться с ним.

Тогда, после маминого юбилея, когда Женя неожиданно пропала, Артем помог Ане довести банкет до конца, потом отвез ее с Сашкой, цветами, подарками и маминым полушубком домой. Она не пригласила его тогда в дом: было поздно, а наутро опять ранний подъем.

Они встретились однажды, в единственный Анин выходной. Артем предложил немного прогуляться, оставив машину, и привел ее в магазин для художников. У Ани разбежались глаза.

— Что тебе нужно, чтобы начать мой портрет? — весело спросил Ненашев. — Выбирай!

Здесь были загрунтованные холсты разных размеров, палитры, всевозможные краски, бумага, рамы, кисти, мольберты… Она ходила как сомнамбула по магазину и не знала, что ей выбрать. Хотелось всего.

— Ну, что-то у меня есть, — пробормотала она. — Я не знаю…

— Не стесняйся, — Артем сделал приглашающий жест. — Мы сейчас поедем ко мне, поэтому бери все, что необходимо для портрета.

И Аня решила не стесняться. Она выбрала холст нужных размеров, потом все остальное. Ее спутник принимал и оплачивал покупки, нес их в машину. Аня была возбуждена, художественный магазин действовал на нее, как на пьяницу вино.

— Спасибо тебе! — сказала она от сердца и чмокнула Артема в щеку.

Они поехали куда-то в новый район, где были настроены многоэтажные жилые дома. Новый спальный район. К одному из таких домов подъехали, припарковались.

— Здесь твоя квартира? — на всякий случай спросила Аня.

— Да, — бодренько ответил Артем и помог ей выйти из машины.

У него была однокомнатная квартира удачной современной планировки. Просторный холл, большая кухня, огромная лоджия, комната не менее двадцати квадратных метров. Да, не чета нашей квартирке, подумала Аня. Здесь можно жить! И потолки, кажется, намного выше.

Ане понравилось у Артема. Мебель из «Икеа», все просто, функционально. На стене плоский экран, стеллажи с дисками и книгами, какая-то аппаратура, компьютер. Посреди комнаты стоял широкий диван без спинки.

Перед сеансом Артем накормил ее вкусным обедом, а потом она рисовала. Глаза были ее целью, загадка их необычного свечения. Артем оказался послушным натурщиком. Он сидел столько, сколько требовалось, не отвлекал ее разговорами. Погружаясь в эти глаза, Аня чувствовала их гипнотизм, тонула в них и, накладывая на холст мазки, силилась передать это чувство в краски.

— Поедешь со мной в Италию? — спросил вдруг Артем, когда она завершила сеанс и отложила кисть.

Аня помолчала, затем осторожно спросила:

— Когда?

— Когда сдадим картину.

— Надо подумать.

— Ну, пока ты думаешь, я оформлю документы. — Он поднялся со стула и потянулся, разминаясь. — Мне понадобится твой паспорт.

Артем подошел к Ане, протирающей кисти, и заглянул ей в глаза. Лучше бы он этого не делал! Она не смогла уклониться от поцелуя. Вспомни, говорила себе, Кубань, вертолеты, Азовское море и Андрей. Где он теперь?

Аня с трудом отстранилась и спросила:

— Ты отвезешь меня домой? Завтра вставать в шесть утра.

Артем кивнул и тотчас отправился одеваться. Его покладистость несколько смущала, но вполне устраивала Аню. Наверное, он делает ставку на Италию. Кто знает…

— Ань, ты идешь на «шапку»? — прервала ее размышления Вика, присевшая возле нее покурить.

Сцена была снята, привезли обед, можно было перекусить.

— Пока не знаю, — ответила Аня. — Скорее всего, да.

Поедая еле теплый кинокорм, она с грустью думала о Тиме. Тимофей тепло здоровался с ней на площадке, поглядывал в ее сторону с интересом, но не делал никаких движений, чтобы сблизиться. Их прогулка не повторилась, он не приглашал, а она не могла использовать тот же прием, чтобы напомнить о себе. Осталось два съемочных дня, и все. Больше они, по всей вероятности, никогда не увидятся. Интересно, Тим пойдет на «шапку»? Пожалуй, это последний шанс.

Я ему не нравлюсь? Возможно. Хотя что-то мне подсказывает, что это не так. Нам удивительно хорошо было вместе и на прогулке, и в кафе. Будто встретились два родных человека после долгой разлуки. И то, как он смотрел, как был взволнован, когда я его пригласила…

— Я, наверное, пойду на «шапку», — сказала Аня подошедшей маме. — А ты собираешься?

Женя пожала плечами:

— Надо дожить до этого. Не знаю…

Трусы не подвели, отснялись благополучно.

У Мордвиновой был выходной, и она слонялась без цели по квартире. Разобрала подарки, сваленные в кучу и до сих пор не распакованные. Нашла место на стене для Аниной картины, вбила гвоздик и повесила. Полюбовалась: чудесный портрет, Аня — талантище!

Женя так была потрясена появлением Туринского и всем, что за этим последовало, что целую неделю ходила как потерянная и ни о чем не могла думать. Впору спросить, как героиня старого анекдота:

— Хороший человек приходил, может, сказать чего хотел?

Ей нестерпимо стыдно было тогда перед Сашкой, когда она явилась среди ночи пьяная, растрепанная, в неведомо откуда взявшейся шубе. Сашка не спал, он смотрел по телевизору какой-то фильм и, верно, дожидался ее. Он ведь не мог не почувствовать, что Женя имеет на него виды: она ясно дала ему это понять на банкете.