Сьюзен Льюис - Классная штучка

Боб обхватил её лицо ладонями и впервые более чем за два месяца поцеловал её. Мягкие губы Элламарии раскрылись ему навстречу, и от их прикосновения Боба как током ударило. Он понял, что должен - обязан просто - навсегда сохранить эту женщину, всегда оставаться с ней рядом.

Их поцелуй продолжался целую вечность. Наконец Боб с сожалением оторвался от трепетных губ Элламарии и посмотрел ей в глаза.

- Как я тебя люблю, - прошептала она. - И, знаешь, Боб, мне все-таки кажется, что это твой ребенок. Я это чувствую.

- Ну конечно, - ответил он, гладя её по голове. - Иначе и быть не может.

Элламария вскинула голову, снова подставив ему губы для поцелуя, и в тысячный раз попыталась убедить себя, что и правда вынашивает его ребенка.

Боб ласково потрепал её по щеке.

- А что, если нам позавтракать? - спросил он, улыбаясь. - Не знаю, как ты, а я голоден как волк. - Пусть хоть на несколько минут, но он хотел остаться один, чтобы подумать.

Элламария кивнула.

Боб приказал ей не сходить с места и отдыхать, а сам отправился на кухню.

Оставшись одна, Элламария призадумалась. Если все это время её терзали сомнения, любит ли её ещё Боб, не бросит ли, то теперь они развеялись. Но вот ребенок, а точно ли он - его? Господи, сделай, чтобы это было так. А вдруг Боб будет смотреть на него и мучиться сомнениями? Сможет ли принять его всем сердцем? А вдруг уже с рождения у младенца будут такие же холодные и бледные глаза, как у того? Господи, только бы не это! Как сможет она жить с ним и каждый день смотреть в эти ужасные глаза? Нет, ей не придется страдать - это ребенок Боба, иначе и быть не может. И у него будут чудесные сапфировые глаза. Глаза её любимого Боба.

Но как поступит Боб? Хватит ли у него мужества и сил оставить жену? Теперь, когда в его душе поселились такие сомнения?

И вдруг Элламария со всей ясностью поняла, что не может, не имеет права так поступить с ним. Не заслужил Боб таких мук.

Боб принес в гостиную поднос с завтраком и посмотрел на Элламарию влюбленными глазами. Под глазами его темнели круги, а седые волоски серебрили бороду больше прежнего. Боб улыбнулся, и она вдруг подумала - до чего же он красив, когда улыбается. И ещё подумала, что ей будет очень недоставать его. Настолько, что она даже не представляла, как сумеет такое пережить.

Поставив поднос на столик, Боб сказал, указывая на тарелку:

- Ты должна все это съесть. Чтоб ни кусочка не осталось.

Он помог Элламарии встать, но, вместо того, чтобы подсесть к столику, она прошла к окну и раздвинула шторы шире. Затем, обернувшись, что Боб внимательно смотрит на нее. Дорого бы она отдала сейчас, чтобы узнать, о чем он думает. Она снова отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

- В чем дело, Элламария?

- Сядь, пожалуйста, - попросила она. - Я хочу тебе кое-что сказать.

Боб нахмурился, но повиновался.

Элламария подошла к нему и, опустившись на колени, взяла его за руки. В глазах его застыло смятение, и Элламария окончательно поняла: она не имеет права причинять боль этому человеку.

Глядя прямо перед собой, она промолвила:

- Боб, я хочу отпустить тебя.

- В каком смысле? - спросил он, приподнимая пальцами её подбородок, чтобы видеть её глаза.

- В том смысле, что я не имею права так с тобой поступать. Я тебя слишком люблю для этого, и я знаю, насколько ты меня любишь. Я не имею права разрушать твою жизнь. Нельзя жить в сомнениях и лжи. Кончится тем, что ты меня возненавидишь, а я этого не вынесу.

Боб посмотрел ей в глаза.

- Я никогда тебя не возненавижу, Элламария. Я люблю тебя больше жизни.

Она попыталась улыбнуться.

- Я верю тебе, Боб. Сейчас ты говоришь искренне, но со временем ты почувствуешь себя в ловушке, из которой нельзя вырваться, и... возненавидишь меня. И поделом.

- Перестань! - рассердился Боб. - Я же поклялся, что никогда тебя не оставлю, и это правда. Мы теперь всегда будем вместе.

- Ты сам знаешь, я не хочу тебя отпускать, - сказала Элламария. - Но ты должен уйти. Рано или поздно шоры с твоих глаз спадут, и ты прозреешь. Осознаешь всю горькую правду. И вот тогда ты поймешь, что я была права. Вот увидишь - все будет именно так. - Губы её снова предательски задрожали, но на этот раз Элламарии удалось сдержать слезы.

Боб попытался поднять её с колен, но она не поддалась.

- Нет, Боб, - сказала она. - Нет.

И вдруг его лицо исказил гнев.

- Перестань же меня отталкивать! - воскликнул он. - Я люблю тебя, неужели ты это не понимаешь? Я тебя люблю и, что бы ты ни говорила, я от тебя не уйду!

Элламария встала и снова подошла к окну.

- Прошу тебя, Боб, не будем больше спорить.

Он вихрем подлетел к ней и схватил за плечи.

- Да, спорить мы больше не будем, потому что невысказанным осталось только одно: я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Глаза Элламарии закатились.

- Ты выйдешь за меня?

- Но...

- Да или нет?

Долгое время Элламария пристально смотрела ему в глаза, а Боб смотрел на нее, пытаясь угадать, что творится в её голове. Наконец, целую вечность спустя, Элламария улыбнулась, и Боб тут же улыбнулся в ответ.

- Это означает - да? - спросил он.

- Да, - еле слышно прошептала Элламария. - Если ты в этом уверен, то да. Всей душой - да.

- Я ещё никогда не был ни в чем настолько уверен, - засмеялся он и прижал её к себе.

ГЛАВА 27

Дженнин, весело хохоча, бежала вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Оба редактора с трудом поспевали за ней. Достигнув вершины, все они остановились, чтобы перевести дыхание.

- Что привело вас сюда в столь поздний час? - спросил запыхавшийся Ричард.

- Хотела забрать кое-какие вещи, - ответила Дженнин.

- Между прочим, бар ещё открыт, - сказал Гэри. - И я даже готов разрешить вам угостить меня выпивкой.

- Спасибо за честь, - улыбнулась Дженнин.

- Я плачу, - вызвался Ричард.

- Извините, у меня дел ещё по горло, - попробовала отказаться Дженнин.

- Господи, вы ведь сами видите, во что превратила работа Джека, вздохнул Гэри.

- Конечно, а я ещё скучнее, - усмехнулась Дженнин. - Нет, правда, сегодня я не могу. Но вот если завтра днем вы ещё будете, то я готова угостить вас обоих. Идет?

- Что ж, подождем до завтра, - вздохнул Гэри. - Только поцелуйте нас на прощанье.

- Завтра, - пообещала, улыбнувшись, Дженнин.

В следующий миг она с визгом взмыла в воздух - редакторы на плечах потащили её в бар.

- Отпустите, - смеялась Дженнин, но её все-таки втащили в бар и поставили на ноги лишь перед самой стойкой.

- Две пинты пива, а для дамы - джин с тоником, - заказал Ричард.

- Ну вы даете, - вздохнула Дженнин. - Я вижу, вам невозможно отказать. Ну ладно, один стакан, и я бегу.

Оглянувшись по сторонам, она заметила за угловым столом Стивена Соммерса, сидевшего с несколькими работниками из "Полуденной программы". Когда их глаза встретились, Стивен уныло кивнул.