Сьюзен Льюис - Классная штучка

- Если будет желание.

Что-то в голосе Элламарии встревожило Эшли.

- Послушай, я не думаю, что совещание очень затянется. Давай я тебе через часик перезвоню, хорошо?

- Конечно.

- А где Кейт? Дженнин? Может, ты пока с ними пообщаешься?

- Нет, Эш, это незачем. У меня все в порядке, не волнуйся. Просто... голос её дрогнул. - Мне тебя очень не хватает.

Эшли поняла, что Элламария плачет.

- Но в чем дело, Элламария? - не выдержала она. - Скажи мне - я ведь чувствую, что у тебя что-то стряслось.

- Эш, мне просто нужно было хоть с кем-то поговорить. Ты права, со мной действительно случилось нечто ужасное, а теперь...

- Но что же? Скажи мне, прошу тебя. Неужто все и правда настолько плохо?

- Да, - всхлипнула Элламария. - Правда.

- Господи, да что с тобой? - вскричала Эшли; сердце у неё обливалось кровью. В кабинет снова заглянула Иэн - вид у неё был умоляющий. Но Эшли только указала на телефон и отмахнулась. Иэн пожала плечами и укоризненно покачала головой. Конрад не любил ждать.

Элламария жалобно всхлипывала - Эшли беспомощно вздохнула.

- Послушай, - сказала она наконец. - Меня тут уже на части разрывают. Я ненадолго. Вернусь - сразу перезвоню. Мы хоть всю ночь с тобой протрепимся.

- Хорошо.

- Ты никуда не уйдешь?

- Нет, я буду дома, - уныло промолвила Элламария.

- Не вешай нос - я перезвоню! - пообещала Эшли и положила трубку. Дверь её кабинета распахнулась, и вошла Иэн с кипой папок.

- Вот, захватите с собой, - сказала она. - Хоть какой-то предлог будет.

Эшли даже её не поблагодарила; все её мысли были в Лондоне. Что же могло случиться? Элламария просто на себя не похожа. Нацарапав на листке бумаге телефоны Кейт и Дженнин, она попросила Иэн связаться с ними и попросить позвонить Элламарии. Затем, коря себя за то, что бросила подругу в беде, она помчалась к Конраду, мечтая по дороге, чтобы он сквозь землю провалился.

* * *

Поговорив с Эшли, Элламария повесила трубку и некоторое время неподвижно сидела, безжизненно глядя перед собой. Ей даже не верилось, что прошел целый месяц после той кошмарной ночи, когда Адонис с бледными глазами ворвался к ней и изнасиловал её. С тех пор боль от унижения и горечи не покидали её ни на минуту. Элламария словно жила во сне, опасаясь лишь, что проснется - и снова увидит перед собой этого страшного человека в маске, который вновь и вновь прижимает острие ножа к её горлу. Более того, каждый встречный мужчина теперь напоминал ей его, и актриса боялась лишний раз выйти из дома. Стоило ей услышать стук в дверь, как её пробирала дрожь, и никогда, даже днем, она никому не открывала.

Элламария не рассказала о постигшем её кошмаре ни Кейт, ни Дженнин. А вот Эшли она хотела было открыть свое сердце, но теперь момент уже был упущен.

Элламария была рада, что Боб задерживается в Италии. Она возненавидела собственное тело и избегала даже смотреть на него. Ей казалось, что оно стало чужим и принадлежало отныне не ей, а неведомому насильнику. Порой, когда она вспоминала его липкие руки, её пробирала крупная дрожь, и ощущения эти были настолько ужасны, что она, бессильно плача, каталась по полу, умоляя Господа ниспослать ей избавление от этих мук.

Несмотря на раздирающий нутро голод, она совершенно не могла есть. Боже, и почему это случилось именно с ней? За что ей такое наказание?

Элламария присела и обхватила руками колени. Вдруг она похолодела - в прихожей послышался какой-то звук. Затем она явственно расслышала, как хлопнула дверь, и тут же, словно со стороны, послышались какие-то сдавленные рыдания. Элламария с остановившимся сердцем поняла, что плачет сама. И вот дверь в гостиную приоткрылась. В проеме стоял Боб. Элламария без сил упала на спинку кресла и зарыдала. Боб кинулся к ней и попытался обнять.

- Нет, нет, - зашептала Элламария. Голос её звучал хрипло, она сама не узнала его. Боб прижал её к себе и взволнованно спросил, в чем дело, но затем, не получив ответа и почувствовав её сопротивление, разжал объятия.

Элламария сидела в прежней позе, не подавая признаков жизни. Боб, внезапно охваченный страхом, остановился у окна. Снаружи уже было темно, и он раздвинул шторы. И черт его дернул прийти. После трехчасового ожидания в римском аэропорту и утомительного перелета он едва держался на ногах. По прилете в Лондон, он втайне надеялся, что Элламария приедет его встретить, и, не увидев её, испытал горькое разочарование. Он надеялся, что за время его столь затянувшегося отсутствия Элламария простит его и их отношения восстановятся, однако в её поведении ничего не изменилось. Повернувшись, он посмотрел на нее. Элламария все так же сидела, понурившись и обхватив колени руками. Он заметил, что руки её стали совсем тонкие, почти прозрачные, словно она вдруг объявила голодовку. И вдруг ему сделалось страшно. Он понял, что теряет Элламарию, и не знал, как этому помешать.

Боб шагнул вперед, но тут же остановился, увидев, что Элламария судорожно сжалась. На мгновение его охватил гнев. Какого черта он должен все это сносить? Может быть, будет лучше, если он уйдет? Элламария, несомненно, не выразила никакой радости по поводу его приезда. Однако какое-то шестое чувство подсказывало ему, что здесь что-то не так, что он все-таки ей нужен.

Тихонько, на цыпочках, он приблизился к Элламарии и опустился на пол рядом с ней. Она не шевельнулась, только еле слышно всхлипывала. Боб не знал, сколько они так просидели, ничего не говоря, пока наконец он, осторожно протянув руку, не обнял Элламарию за плечи. Актриса тут же сжалась в комок и - Боб это заметил - затаила дыхание. Другой рукой он откинул влажную прядь волос с её лица, но Элламария даже не посмотрела в его сторону. Правда, и вырываться, как он ожидал, не стала.

Время шло, а они продолжали сидеть в молчании. Бобу показалось, что Элламария уже не плачет, однако обнять её крепче или тем более - поцеловать он боялся из опасения, что она снова оттолкнет его.

Несколько раз звонил телефон, но Элламария даже не пыталась снять трубку. Наконец, когда стрелки часов приблизились к полуночи, Боб встал и попытался приподнять Элламарию. Не тут-то было - она словно срослась с креслом. Упорствовать Боб не стал, а решил приготовить кофе. Может, тогда им удастся поговорить. Он и сам не знал, почему так подумал, должно быть, просто пытался себя приободрить.

Он направился в кухню.

- Боб, - донесся вслед её шепот.

Он остановился, как вкопанный, затем медленно повернулся. Элламария по-прежнему смотрела на камин, и он даже подумал, уж не почудился ли ему её голос. И вдруг она снова позвала его. Осторожно ступая Боб подошел к ней. Элламария подняла голову, и в глазах её он увидел такую нескрываемую муку, что сердце его вмиг оборвалось и он позабыл обо всем на свете.