Д Кузиманза - В раю не плачут [СИ]

Потом папа и мама заказали охлажденные напитки, а я решила погулять по дорожкам возле гостиницы. Это пространство охранялось, ходить там могли только гости. Дорожки причудливо обегали газоны и клумбы, обегали бассейны с подсвеченными пальмами и пестрыми шезлонгами. Несмотря на свет я нигде не видела столько звезд и таких крупных. Тихо шумели волны, нежно пахли какие-то цветы. Как хорошо было бы приехать сюда с любимым на романтические каникулы. Нет, это невозможно, ни у одного из моих прежних "возлюбленных", включая и Кирилла, не хватило бы денег на такой отдых.

А я люблю этот климат, эти замечательные вечера в комфортабельных гостиницах, негромкая музыка оркестра. Это настоящий отдых, настоящее удовольствие. Две недели жить принцессой без забот среди таких же беспечных людей.

Родители смаковали напитки, а я все бродила. Наслаждалась покоем и теплым вечером. Не думала ни о чем, не вспоминала даже Кирилла. Нет, вспоминала, как несколько раз хотел помириться, но его жалкие слова не могли вылечить глубокую рану в моем сердце. Не могла позволить поверить ему, боялась новых страданий, не верила ему. Даже когда были вместе, всегда что-то было против нас, что-то нас разделяло. Слишком много неприятного пережила в отношениях с ним, чтобы делать их еще продолжительнее и серьезнее.

А все-таки… Чувствовала пустоту рядом с собой. Не было никого. Да, родные, подруги. Но хотелось кого-то для себя, кого одарила бы самым замечательным чувством. И кто не причинил бы страдания в ответ.

— Возвращаемся? — спросила родителей.

По-моему они слегка засыпали под музыку. Но папа отрицательно покачал головой.

— Тогда дайте ключ, иду сама.

Когда проходила возле бассейна с эффектной подсветкой, увидела немецкую семью в полном составе. Обернулись ко мне с улыбками, как будто только меня здесь и ждали. Вилли подошел.

— Э-э-э… Здравствуйте, хороший вечер, да? — не очень уверенно сказал по-английски и протянул мне фотоаппарат. — Меня зовут Вилли. Очень просим сделать несколько снимков. Вы согласны?

Я вежливо согласилась и назвала себя. Они старательно выстроились между пальмами и растянули рты в фотоулыбках. Я не менее старательно фиксировала их для семейного альбома.

— Спасибо, Мусья, — в конце концов сказали они хором и заулыбались как нормальные люди.

А я, наконец, добралась до номера. Там взяла телефон и упала на кровать. Ноль сообщений. Я в раю и связи со мной нет, никто извне, с беспокойной Земли, мне не нужен.

На следующий день у нас была акклиматизация. По мнению папы и мамы лучше было потратить один день, не покидая территории гостиницы и дать организму привыкнуть к климату, чем потом еле таскать ноги и проклинать себя.

Немецкое семейство после завтрака отправилось на экскурсию, возле бассейна и под пальмами бродили и загорали исключительно пары и семейства с малыми детьми, поэтому я только два раза окунулась и ушла в номер. Но по пути выяснила, что на затененной террасе поставлены шезлонги и отлично там подремала, пытаясь читать какой-то старый журнал.

А вечером, когда родители опять пили прохладительные напитки за плетеными столиками, я в первый раз увидела _его_. Я опять бродила по дорожкам, а человек из персонала гостиницы показывал _ему_ дорогу, как и нам два дня назад.

_Он_ был лет двадцати пяти, а может, и тридцати. Выше среднего роста, в темной рубашке и джинсах. Шел не глядя ни на кого. Мог не смотреть. Был из тех людей, на которых смотрят другие. Странно, такое впечатление возникло у меня, хотя я почти его не рассмотрела. Фонари светили еле-еле, и все же я почувствовала, что буду его искать взглядом и завтра, и послезавтра.

Искать не пришлось, правда, удовольствия мне это не доставило.

На следующий день мы решили искупаться в бассейне и позагорать на рассвете, чтобы после завтрака отправится на недалекую экскурсию. Хотя по-здешнему было прохладно, находиться на солнце без крема никто из нас не рисковал. Я как раз выбирала один из нескольких тюбиков и спорила с мамой.

— Я вернусь еще светлее, чем приехала.

— Ты загоришь… но позже.

— Когда? Я белее всех вокруг.

Папа покачал головой:

— Милая доченька, не строй такую кислую рожицу.

Я фыркнула и начала выдавливать крем на ноги. Как всегда мне очень повезло, именно в эту минуту послышался незнакомый, но приятный мужской баритон:

— Извините, где здесь пункт проката?

Говорил наш земляк. Я подняла голову. Это был он — запоминающийся. Слегка взъерошенные темные волосы, лицо необъяснимо симпатичное. Нет-нет, не сладенькое, а мужественное и все-таки — прекрасное. Глаза самого что ни на есть стального цвета, а взгляд — покоряющий, овладевающий, пленяющий!

Папа и мама ничего не заметили. Они не слышали стук моей отвалившейся нижней челюсти, когда окинула взглядом его фигуру. Я уже давно поняла, что люди после сорока теряют остроту зрения не только для чтения.

А _он_ выглядел, не как атлет или манекенщик из журнала, но как стопроцентный мужчина. Идеальный мужчина. Широкие плечи. Не такие, как у этих шкафоподобных качков, нет. Широкие плечи, узкие бедра. Таким был мой второй взгляд на него. Как оказалось, и второй, и третий, и все остальные я бросала только в его сторону. Никогда и никто покорял меня так быстро и безо всякого усилия со своей стороны. Он не сверлил меня взглядом, как Вилли, это делала я.

Ох, какое там сверление, когда _его_ взгляд остановился на моих живописно декорированных кремом бедрах. Ну правильно, есть девушка с веслом, а я — девушка под кремом.

Пока я страдала, не в силах избавиться от крема приличным способом, мама попыталась ответить на _его_ вопрос:

— Вы пойдите той аллеей, только не пропустите поворот. Не то, чтобы вправо, а как бы в сторону бассейна. Вернее, нужно ориентироваться на высокую пальму. Понимаете?

— Не совсем.

Еще бы, вокруг, как на подбор, росли только высокие пальмы.

— Эта пальма возле бара… недалеко, но объяснить не совсем… — взгляд мамы остановился на мне, глаза ее довольно прищурились. — Мусенька, ты покажешь, где пункт проката, правда?

Я не могла выговорить ни слова, горло словно сдавливала невидимая петля. Температура поднялась на десять градусов. Не то вокруг, не то у меня. Мало мне крема, так еще имя такое дурацкое!

— Не нужно, не беспокойтесь, — Мой Идеал Мужчины улыбнулся ангельской улыбкой.

Да-да, я знаю, что ангелы белокуры, но я когда-то видела на картине ангела с темными кудрями. И он был с копьем. Наверное, чтобы пронзать такие сердца, как мое.

— Но какое же беспокойство? — если мама собралась быть вежливой, то остановить ее мог только падающий метеорит. — Мусенька, тебе ведь не трудно? Это же вот там, — указывала мама рукой, совершенно забыв, что ее дочь по пояс в креме.