Эмма Ричмонд - Строптивая любовь

Оставшиеся дни она провела в шарахании от надежд к полному упадку духа. В конце концов перевесило отчаяние.

Ровно через пять недель после их последнего разговора Жюстина припарковалась у дорожки, ведущей к верфи Нотона. Пять недель. Она посмотрела на свое бледное, истонченное запястье и слегка пошевелила пальцами. Теперь, без гипса, рука казалась какой-то невесомой. Правильно ли ты поступила, Жюстина? Стоило ли приезжать? Но раз уж приехала, надо довести дело до конца.

Заперев машину, она аккуратно оправила на себе кремовую юбку, затем набросила жакет того же тона и, собрав в кулак волю, направилась к верфи. Нервы ее были напряжены до предела. Когда она обогнула крайний ангар, первым же человеком, попавшим в поле ее зрения, оказался Кил. Она остановилась как вкопанная, пораженная тем, что теперь он казался еще выше, чем она его помнила, еще великолепней. К чему она ему, он может с легкостью окружить себя целым гаремом красавиц, безнадежно подумала Жюстина, оглядывая его с ног до головы, жадно вбирая в себя и непокорную светлую шевелюру, которую он так и не удосужился подстричь, и обнаженный загорелый торс, и длинные мускулистые ноги в коротких шортах. Сердце Жюстины бешено заколотилось в груди, подсказывая ей то, что и так не нуждалось в подсказке, что было совершенно очевидно: ее чувства нисколько не изменились, нет, неправда, они стали еще сильнее.

Кил стоял, опершись руками на поручни недостроенной яхты, и беседовал с какой-то темноволосой женщиной. А она премиленькая, с горечью отметила Жюстина и решила немедленно исчезнуть. Но было поздно - брюнетка обернулась к ней, улыбнулась и что-то сказала Килу. Тот лениво повернул голову в сторону Жюстины, и она заметила даже с такого расстояния, как он напрягся всем телом. Он медленно выпрямился, и тут сердце ее ухнуло куда-то вниз - вид у него был далеко не радостный.

Она оцепенела, любопытные взгляды рабочих и дружелюбная улыбка той женщины пролетели мимо нее. Она видела только приближающегося к ней Кила и не могла отвести от него глаз. Вдруг она с ужасом поняла, что решительно не знает, что ему сказать. Он тоже не сразу нашелся и молча смотрел на нее. Так продолжалось несколько минут, пока кто-то из рабочих пронзительно не свистнул, тем самым приведя Кила в чувство.

Он недовольно нахмурился.

- Идем, - только и произнес он.

Засунув руки в карманы, он стал огибать ангар. Жюстина с несчастным видом посмотрела ему вслед. Ей не следовало приезжать сюда. Боже, как она ошиблась! И все-таки она поплелась за ним. Стоило ей зайти за ангар, как две сильных руки заключили ее в объятия, едва не задушив до смерти.

- Прости, - хрипло проговорил Кил, но из объятий ее не выпустил и прижал еще сильнее к своей груди, зарывшись лицом в ее волосы. - Я просто не могу сдерживаться.

Она чуть-чуть отстранилась и взглянула ему в лицо.

- Это правда? - озадаченно прошептала Жюстина. - Правда?

- Конечно. Я не надеялся, что ты приедешь. Я думал... о черт, я и сам не знаю, что я думал. О, как же я ждал тебя! - Слова его звучали бессвязно. - Мне пришла в голову нелепая мысль, что ты тут же примчишься ко мне и бросишься в мои объятия. Весь понедельник я метался, не находя себе места. Одному Богу известно, сколько раз я выбегал на дорогу, высматривая твою машину. Во вторник тоже. В среду я довел Мелли до полного отчаяния. А сегодня... сегодня я окончательно пришел к выводу, что ты никогда больше не появишься, что ты меня забыла...

- Я не забыла тебя, я тебя обожаю. - Счастье озарило ее лицо, и она прижалась к нему. - Я очень боялась, что неправильно тебя поняла, но гипс сняли только сегодня, и я сразу же поехала к тебе.

Он напряженно улыбнулся.

- Какие же мы оба идиоты! Я... Убирайся вон! - вдруг рявкнул он.

Отпрянув от неожиданности, Жюстина увидела, что из-за угла появилась та самая женщина.

- Да я просто так, - произнесла она, добродушно улыбаясь. Потом, подмигнув Жюстине, исчезла.

- Это Натали, жена Джона, - коротко пояснил Кил. - Давай уйдем отсюда, здесь нас все равно не оставят в покое.

Он обнял ее за плечи, и они направились к ее машине. У Жюстины так тряслись руки, что она с трудом вставила ключ зажигания.

- Кил...

- Подожди, - простонал он. - Если я до тебя сейчас дотронусь, не уверен, смогу ли я остановиться.

К лицу Жюстины прилила краска, дыхание перехватило, и ей пришлось откашляться прежде, чем она смогла говорить спокойно.

- Но тогда я не понимаю, почему ты сам не пришел ко мне?

- Потому только, что я все время пытался вдолбить себе, что ты мне безразлична, - выпалил Кил. - Потому, что я, как дурак, ни с кем не хотел связывать свою жизнь, слишком ценил свою свободу. Но я так скучал по тебе! Этот месяц был самым длинным в моей жизни. Я не смог сдержаться и послал тебе розы, но написать ничего не мог, только положил эту дурацкую карточку. Потом быстренько свернул свои дела и вернулся в Англию. А уже здесь послал еще один букет...

- А приехать ко мне у тебя не хватило духу?

- Вот именно. Я слишком затянул, даже не позвонил тебе, как обещал... Господи, как же все это глупо! - в отчаянии воскликнул Кил.

У нее мелькнула горестная мысль, что он попрежнему хочет избавиться от ненужных ему пут. Она завела машину и осторожно, как новичок-водитель, тронулась с места. Кил напряженно смотрел вперед невидящими глазами.

Когда они подъехали к дому, Кил выскочил из машины, будто подброшенный пружиной. Жюстина захлопнула дверцу, борясь с чувствами, грозящими вылиться через край.

Мелли отворила дверь, окинула беглым взглядом Кила и перевела глаза на Жюстину.

- Приехали, значит, - лукаво констатировала она.

- Приехали, - подтвердила Жюстина, сразу не найдя более подходящего ответа.

- Мелли! Ради всего святого! - рявкнул Кил. - На сегодняшний день вы свободны. Сходите в магазин или в кино или придумайте еще что-нибудь, чем себя занять. - Он вбежал в дом и бросился вверх по лестнице, в нетерпении перепрыгивая через ступеньки. - Я иду принимать душ, - крикнул он на ходу.

- Ну и ну! - покачала Мелли головой. - Мужик дошел до кондиции, как я посмотрю. - Она хохотнула и потянула за рукав Жюстину. - И вам туда же пора, милочка, ступайте наверх.

С трудом сдерживаясь, чтобы не броситься ему вдогонку, Жюстина поднялась на второй этаж и тихонько приоткрыла дверь его спальни. Из ванной доносился плеск воды. Она вошла в комнату.

Это было типично мужское обиталище. Пол затянут темно-коричневым ковром, в тон ему подобраны занавеси и покрывало на кровати. Стены, выкрашенные в кремовый цвет, украшены эстампами с изображением яхт и клиперов. В головах кровати висела еще какая-то картина. Жюстина подошла ближе и стала с интересом ее разглядывать. Это был портрет пожилого господина в брыжах, глаза его светились умом и добротой. Опершись коленом о край кровати, Жюстина долго всматривалась в его мудрое лицо, и вдруг у нее непроизвольно вырвалось признание: