Эмма Ричмонд - Строптивая любовь

- Я люблю его.

- Почему бы не рассказать об этом ему самому? - поинтересовался Кил у нее из-за спины.

Она вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Лицо Кила была напряжено, скулы побелели, а глаза лихорадочно блестели.

- Я люблю тебя, - тихим голосом повторила Жюстина. В ответ он протянул к ней руки, и она растворилась в его объятиях. Дрожащими руками она развязала пояс его банного халата, прильнула к его теплому влажному телу и прижалась губами к его шее.

- О Жюстина! - Кил сжал ее так, что стало трудно дышать, и жадно приник к ее губам.

Она погрузила пальцы в его мягкие волосы и прошептала вслух его имя. Сердце ее было готово выскочить из груди.

Кил застонал. Не в силах больше сдерживаться, он сорвал с нее одежду и на руках отнес в постель.

- Возьми меня, - прошептала она срывающимся голосом.

Дрожа от нетерпения, она прижалась к нему всем телом, и они слились в единое целое, забыв обо всем на свете.

Наконец в полном изнеможении они оторвались друг от друга.

- О Жюстина! - выдохнул Кил.

Она поцеловала его покрытое испариной плечо.

- Как же я по тебе соскучилась!

Он посмотрел в ее разрумянившееся лицо.

- Ты нужна мне, - мягко произнес Кил, - ты мне просто необходима. Глубоко вздохнув, он снова заключил ее в объятия, нежно целуя рассыпавшиеся в беспорядке волосы. - Там, в Норвегии, твой образ преследовал меня постоянно, что бы я ни делал, чем бы ни занимался! И я все время думал, думал... Меня прямо-таки раздирали противоречия. То поражался, как меня угораздило влюбиться в такую забавную мордашку, то приходил к выводу, что я вовсе не люблю тебя, что это абсолютно невозможно. Ты, такая беспомощная и сварливая, такая смешная и мужественная, не выходила у меня из головы. Я даже спать стал плохо. Вот что ты со мной сотворила! Может, ты прибегла к помощи гадалки и приворожила меня?

Жюстина молча покачала головой. Говорить было трудно, слезы душили ее, ей с трудом верилось в его слова. Неужели это правда? А Кил все никак не мог выговориться.

- На Мадейре меня снедала ревность. Никогда в жизни я никого не ревновал, мне это чувство было неведомо, вот я и вел себя как полный идиот. Сегодня я был готов прикончить на месте того, кто свистнул на верфи. Ты моя, только моя, и никому другому не позволено смотреть на тебя. Знаешь, я раньше никогда не был собственником. А теперь - в кого я теперь превратился? В развалину, в полное ничтожество! И духовно и физически!

- Ну, насчет физической развалины ты погорячился, - запротестовала она.

Губы Кила затрепетали от удовольствия.

- Повтори еще раз.

- Что именно - что я тебя люблю?

- Уту.

Она улыбнулась и с чувством произнесла:

- Я люблю тебя, я хочу тебя, ты мне необходим. Доволен?

- Очень.

- Что же ты мне можешь на это ответить? - лукаво поинтересовалась Жюстина.

Кил смущенно пробормотал:

- Я люблю тебя, Жюстина. - Он на секунду отвернулся, но тут же вновь посмотрел ей в глаза. - Я никому никогда не говорил этого, поверь. Мне уже тридцать шесть, связей у меня было достаточно, но мне и в голову не приходило произнести такие слова, а теперь мне хочется прокричать их на весь мир, чтобы все на свете знали о том, что я тебя люблю. И если ты немедленно не прекратишь прижиматься ко мне, я за последствия не отвечаю.

Жюстина шевельнула бедрами, в ответ Кил простонал:

- О Боже, что ты со мной делаешь, испорченная девчонка! Погоди-ка. С какой-то тигриной грацией он поднялся и подкрался к двери. Прислушавшись, он запер дверь на ключ и ухмыльнулся: - На всякий случай.

- Предосторожность, по-моему, немного запоздала, тебе не кажется?

Кил рассмеялся и по-мальчишески озорно юркнул к ней под бочок. Жюстина, усевшись на коленки, перевернула его на спину. Она жадно вбирала в себя глазами это великолепное тело, легонько поглаживая его.

- Как же ты хорош, - задумчиво проговорила она. Ее ладонь скользнула вдоль лодыжки к бедру. - Потрясающие ноги, я никогда таких не видела. С дразнящей улыбкой она продвинула руку выше. - Какой чудесный, восхитительный, мускулистый живот. Упрямый подбородок, тонко очерченный нос, чуть-чуть надменный правда, но тем не менее утонченный. И совершенно потрясающие глаза. Волосы, конечно, немного отросли, но мне кажется, что я смогу к этому привыкнуть.

Кил поймал блуждающую по его телу руку и прижал ее к губам.

- Я так счастлив.

Жюстина внезапно посерьезнела.

- Я правда тебе нужна? Ты не шутишь. Кил? Это так неожиданно для меня.

- Могу себе представить! Ой-ой! Больно!

Она погладила его по тому месту, по которому только что шлепнула.

- Так тебе и надо! - Упиваясь нахлынувшим счастьем, она попросила: Скажи чтонибудь обо мне.

Кил засмеялся и притянул ее к себе.

- Помнишь, там, на Мадейре, я тебя разбудил. У меня тогда родилась совершенно безумная мысль. Я подумал: а если у нас родится ребенок, какого, интересно, цвета будут у него глаза? Зеленые или фиалковые?

- А вдруг карие? - Тон ее мог показаться легкомысленным, просто она старалась скрыть свои истинные чувства. Ребенок? Их ребенок? Боже, она об этом и не подумала. Реальность его появления на свет теперь была абсолютно возможной. - Кил! - нерешительно выговорила она.

- Что, милая?

- Ты любишь детей?

Его как пружиной подбросило в воздух, отчего Жюстина буквально оказалась на полу.

- Боже мой, любимая, у нас будет ребенок?

- Ну не сейчас же, успокойся! - Она снова вскарабкалась на кровать. Я спросила так, на всякий случай, если...

- Ты же не предохранялась, так?

- Да, - несколько обеспокоенно произнесла она. - Я как-то об этом не думала.

Он шутливо обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону.

- О! Какой ужас! Я тоже не подумал об этом! М-да, - заявил он, кончив ломать комедию, - о цвете глаз нашего младенца, похоже, мы узнаем раньше, чем рассчитывали.

- И это не станет для тебя ударом?

- Нет, черт возьми, совсем не станет. Назвался груздем, полезай в кузов. Повязан по рукам и ногам! - Заметив, что Жюстина нахмурилась, он улыбнулся и обнял ее. - Ну, стоит ли так печалиться, я уверен, что из меня получится замечательный отец, поверь мне, дорогая!

- Не это волнует меня.

- А что тогда? Ты не хочешь стать матерью?

- Да нет же, совсем не то.

- Ну же, детка, поделись со мной, поделись с папочкой, что волнует твою головку?

Вот это-то "поделись с папочкой" и понравилось ей, как это ни странно. В голову только никак не лезли объяснения, да и вообще мысли ее смешались. О чем говорить? Он ведь ни словом не обмолвился о грядущей свадьбе, сказал только, что любит ее. Одно из другого, конечно, не следовало, можно и без оформления брака жить вместе. Но ей-то хотелось именно мужа, отца своего ребенка. Только как же ему сказать об этом? Жюстина вздохнула и начала издалека: