Линда Дэвис - Гадюшник

Мэттью Эрнотт сидел у себя за столом, яростно выкуривая сигарету за сигаретой. Время от времени взгляд его невольно падал на соседний стул, где должна была сидеть Сара. Но сейчас тут никого не было. Эта сучка Масами, наверное, предупредила ее, и теперь Сара скрывается.

Вообще-то он не собирался обрабатывать девчонку так крепко, но выбора не было, а, ударив один раз, он уже не мог остановиться. Услышав, как хрустнули под кулаком ее ребра, он буквально обезумел, Теперь, когда ярость давно улеглась, он почувствовал укол совести, но тут же, впрочем, отмахнулся от переживаний. Сломанные ребра срастутся, разбитое лицо заживет.

Что его действительно тревожило, так это отсутствие Йенсен. Необходимо с ней увидеться, послушать, что скажет, и убедиться в том, что она никому не успела проболтаться. На миг Эрнотт подумал, что, может, Сара уже настучала в полицию, но тут же отогнал эту мысль. Нет, просто подзаработать захотелось. Сучка эдакая, шантажистка маленькая.

На табло трижды мигнул сигнал, и тут же, обрывая его мысли, раздался громкий телефонный звонок. Уилсон ответил первым.

— Мэттью, это тебя. Карла.

Эрнотт взял трубку, быстро бросил несколько слов, отключился, надел пиджак и решительной походкой отправился к выходу. Он вошел в туалет, убедился, что здесь больше никого нет, и заперся в кабинке. Там он извлек из внутреннего кармана сотовый телефон и принялся ожидать, пока мигнет сигнал. Тот не замедлил, и Эрнотт нажал нужную кнопку.

— Мне только что позвонили. Говорят — скупай лиры. По-крупному. И немедленно. — Карла говорила запинаясь и в то же время чрезвычайно возбужденно.

— Проклятие, — пробормотал Эрнотт. Только этого ему сейчас недоставало. Он быстро оценил ситуацию. Придется действовать, иначе могут заподозрить неладное. — Ладно, займусь. — Он перешел на шепот: — Не волнуйся, все будет в порядке.

— Да уж постарайся, — фыркнула Карла.

Эрнотт выключил телефон и вернулся на место. Все будет хорошо, убеждал он себя. Надо только отыскать Сару Йенсен, заставить ее молчать — так и ей будет спокойнее.

Эрнотт огляделся. Уилсона нигде не было видно, Скарпирато сидел у себя в кабинете. Эрнотт вышел на связь и продал восемью долями восьми разным брокерам 50 миллионов долларов в обмен на лиры. Это для себя. Затем он повторил ту же операцию, но, увеличив сумму продаж до ста миллионов, — для банка. Заполнив формы и бросив их в лоток, он переключил внимание на экран.

Фиери с удовлетворенной улыбкой повесил трубку. Как и всегда, Катанья был краток, неразговорчив, но смысл звонка совершенно ясен: покупать лиры. Немедленно. И по-крупному.

Он сразу же набрал номер своего брокера Кальвадоро и отдал ему соответствующее распоряжение: триста миллионов долларов в обмен на лиры. По обычной схеме. Покончив с этим, Фиери уставился куда-то вдаль.

Насчет Катаньи он теперь не беспокоился. Фиери не только установил за ним круглосуточное наблюдение, но также выяснил через конфиденциальные каналы его положение в правительстве. Судя по всему, с ним все в порядке, никаких подозрений. Наверное, рассуждал сам с собой Фиери, так будет не вечно, но пока Катанья остается золотой жилой, и вычерпать ее нужно до дна. Так что разговаривал он с ним сегодня на редкость ласково. Никаких оснований быть им недовольным нет.

Катанья почувствовал это и вздохнул с облегчением. Раньше он боялся, что Фиери перестает ему доверять — держится как-то отчужденно. Но теперь страхи рассеялись. Тайн его никто не знает. О связях с Фиери и Витале никому не известно. А если герр Мюллер что и подозревает, то это так, дым, дунь — и рассеется. Катанья непринужденно откинулся на кресле у себя в кабинете в Банке д’Италия и с удовольствием раскурил сигару.

В девятистах милях отсюда Сара Йенсен возвращалась от Данте к себе, пытаясь собраться с мыслями. Войдя в дом на Карлайл-сквер, она первым делом включила автоответчик и в ожидании, пока включится запись, начала неторопливо переодеваться. Внезапно она так и застыла на месте. Послышался прерывающийся голос Масами:

— Сара, это я. Если ты не одна, сразу выключи запись. — Последовала длительная пауза, и Масами заговорила вновь: — Слушай, должна тебя предупредить. Эрнотт до всего докопался, нашел «жучки» и на работе, и у Карлы. Вчера вечером он был у меня. Я сказала, что ничего не знаю. Тогда он избил меня. — Теперь Масами говорила ровно и бесстрастно. — Мне пришлось во всем признаться. Извини. Я сказала, что ты затеяла все это, потому что боялась, что он хочет от тебя избавиться, и, чтобы застраховаться, решила собрать на него компромат. Впрочем, ведь так оно и есть. — Масами негромко рассмеялась.

Это на тот случай, если я все же не одна, подумала Сара. Запись кончилась.

Сара поспешно набрала номер Масами. Никто не ответил. Ее охватили гнев и отчаяние. И еще она чувствовала себя виноватой. Сара изо всех сил, так, что капельки крови выступили, вонзила ногти в ладонь. Немного придя в себя, взяла с кофейного столика пачку сигарет и закурила. В голове чуть прояснилось. Во-первых, надо как-то решить вопрос с Эрноттом, во-вторых, придумать, как дальше быть с заданием. Как бы объединить одно и другое.

Час спустя Сара неторопливо пересекала торговый зал. По крайней мере у нее хватило времени полностью взять себя в руки и придумать версию, которая, как она надеялась, прозвучит убедительно. Если ей удастся ничем себя не выдать, появляется небольшой шанс проникнуть в самое ядро гнусной аферы, а заодно выяснить, кто все-таки эти Третий и Четвертый (что Скарпирато здесь ни при чем, Сара была теперь уверена). Тогда у Баррингтона доказательств будет больше, чем достаточно. Но с местью придется повременить, сейчас у нее другая роль. Она несколько раз глубоко вздохнула и села на свое место рядом с Эрноттом.

Он с удивлением посмотрел на нее, и тут же глаза его налились яростью. Не давая ему и рта раскрыть, Сара понимающе улыбнулась:

— Пожалуй, нам стоит поговорить, ты не против? Может, выйдем? — Она поднялась и двинулась к выходу. Мрачно посмотрев Саре в спину, Эрнотт тяжело затопал вслед. Скарпирато с удивлением наблюдал за ними из своего кабинета.

Они оперлись о железную, выкрашенную в зеленый цвет решетку парапета вдоль набережной Темзы. Над ними нависало здание ИКБ. Река медленно несла свои воды. Мимо прополз, наполовину погрузив брюхо в грязную, засоренную реку, какой-то буксир. Он тащил за собой огромную баржу, груженную кирпичом. За ним, то взмывая, то ныряя в воду, с пронзительным криком неслись чайки. Повсюду вдоль набережной, перешептываясь, а то взрываясь смехом, стояли парочки. Кое-кто бросал любопытные взгляды на моложавого банкира и стоявшую рядом с ним красивую женщину. Он был насуплен, она, напротив, небрежно опиралась на парапет, насмешливо поглядывая на спутника. Со стороны могло показаться, что они ссорятся, при этом преимущество явно на стороне женщины.