Лиза Альтер - Непутевая

Я чуть не сунула нос в блюдо с индейкой. Мисс Хед улыбнулась и пригласила меня садиться. Неужели она приготовила этот роскошный обед для меня? А если бы я отказалась? Сидела бы в одиночестве и ела одна? Я чуть не заплакала, когда мисс Хед с улыбкой попросила меня разрезать индейку. Как случилось, что эта самостоятельная, образованная женщина так одинока? Так же одинока, как я, когда неделя за неделей притворялась, что хочу умереть? Есть ли у нее друг? Или тайный любовник, которому она отказала сегодня, чтобы спасти мою душу? Я искренне надеялась, что есть.

— Откуда у вас такой замечательный фарфор и все остальное?

— От матери. Я была единственным ребенком, поэтому мне все досталось. Правда, я редко пользуюсь всеми двенадцатью предметами сервиза.

Я пристально посмотрела на нее: интересно, мучило ли ее одиночество? Я ведь тоже вознамерилась остаться одна — без родителей, любовника и друзей. Можно ли жить совершенно одной?

После обеда мы вернулись на свои диванчики выпить чаю с мятой. Потом мисс Хед принесла из спальни отливавшую красным виолончель, села на краешек хрупкого стула и поставила ее между коленями. Внимательно осмотрела смычок и даже прицелилась, как стрелок из лука. Сняла с метронома крышку, завела его и начала играть. Я узнала партию виолончели из «Мессии» — неистовую, бурную, так что стул под мисс Хед подозрительно зашатался, а очки опасно запрыгали на носу.

Она опустила голову и на минуту закрыла глаза. Потом прислонила виолончель к стене, посмотрела на часики на груди и негромко сказала:

— Уже десять вечера. Вы, наверное, устали, мисс Бэбкок. Я отвезу вас в больницу.

— Кажется, мне лучше пойти в мансарду, мисс Хед.

Она устало улыбнулась и похлопала меня по плечу: «Дей-стви-тель-но».

Я с трудом открыла тяжелую дверь и вышла в гулкий альков. Меня ждали суровые взгляды с портретов. Я передернула плечами и храбро двинулась вперед. До сих пор я обманывала их ожидания. Всю свою жизненную энергию я растрачивала, добиваясь, чтобы меня любил мужчина. Хватит! Больше этому не бывать! Я гордо подняла голову и впервые улыбнулась портретам и высоким деревянным стульям, выстроившимся вдоль тускло освещенного коридора.

«Кто создал мир и зачем?» — так называлась тема, которую я выбрала для реферата по философии. Я работала над ней почти всю рождественскую ночь и к четырем утра написала четырнадцать страниц. Пользуясь картезианским методом, я составила изящное доказательство существования Бога, основанное на постулате: нельзя понять то, что не существовало изначально. Я прочитала написанное, восхитилась и довольная, как сам Господь Бог после сотворения человека, отправилась спать.

Утром, едва заскочив в ванную, я села за стол продолжать реферат. Но вопрос «зачем» поставил меня в тупик. Моя теория рушилась, как карточный домик.

Помучившись еще немного, я вычеркнула из названия слово «зачем» и ограничилась четырнадцатью страницами.

Спустя два дня мисс Хед вернула мне реферат с большой красной «С» [1] Низшая оценка. При 100-балльной шкале составляет 60–69 баллов. и сказала, что снизила оценку за то, что я неправильно раскрыла тему, моя аргументация недостаточно логична, а форма изложения вызывает массу нареканий. Но, несмотря на эту неудачу, я поняла, что взяла приличный старт.

— Оценка «С» не должна отбить у вас желание трудиться, — закончила свою тираду мисс Хед. — Вы слишком сентиментальны. Придется с корнем вырывать эмоции в доказательствах любого рода.

Больше всего я расстроилась потому, что почти ничего не поняла из ее рассуждений. С таким же успехом она могла говорить на языке урду. Я надулась и решила вернуться в больницу, но вместо этого отправилась в магазин, купила Клему и Максин свадебный подарок — два шейкера, — один, очень дорогой, в форме головы быка и второй, подешевле, — коровы, — и отправила их по почте с дружеской запиской: извинилась за опоздание и пожелала им многих лет большого счастья. В отдельный пакет я положила ветровку и серебряный браслет. Потом отправилась в парикмахерскую и уложила волосы в тугой строгий пучок. Купила шесть шерстяных костюмов, несколько свитерочков «под горло» и несколько пар туфель на низком каблуке. Теперь ничто не будет напоминать ту восторженную дурочку, которая попала в больницу из-за разбитого сердца.

Облачившись во все новое, я отправилась к мисс Хед. Был последний день рождественских каникул, завтра приедут студентки, и мне хотелось, чтобы мисс Хед ни с кем, кроме меня, не делила свое свободное время.

Она внимательно осмотрела меня снизу доверху.

— О, мисс Бэбкок! Вас трудно узнать. Очень мило! Я как раз собиралась пить чай. Проходите.

Я присела на хлипкий стул и стала следить за точно таким же ритуалом, как тот, что когда-то уже поразил меня.

— Вам с молоком? С лимоном? С сахаром?

— С лимоном, пожалуйста. Без сахара.

Мисс Хед довольно кивнула и протянула мне чашку с чаем.

— Я хотела попросить вас, — с чувством собственного достоинства проговорила я, — помочь мне с расписанием на следующий семестр. Я не имею ни малейшего понятия, какие предметы выбрать.

— Что вас интересует, мисс Бэбкок?

— В том-то и дело, что я не знаю. В школе я ничем не интересовалась. («Разве что сексом, футболом и мотоциклами, которые совсем не интересуют меня теперь», — чуть не добавила я.) — Я не знаю, с чего начать. В моем образовании — сплошные пробелы.

— Отлично! — Она радостно посмотрела на свою Галатею. — Прежде всего философия?

— Конечно!

— Главным образом Декарт и Спиноза. Немного Локка, Беркли, Юма и Гегеля. Это будет великолепно!

— Гм-м-м…

— И обязательно закончите английский. Гуманитарные науки? Или прикладные?

Я неопределенно пожала плечами.

— Отлично. Я бы посоветовала начать с химии и физиологии. Еще введение в физику — чтобы сбалансировать английский и философию. К следующему году у вас будет база, и вы сможете выбирать между точными науками и гуманитарными.

— Прекрасно! — Я быстро заполнила анкету и протянула ей.

— Так… У вас еще что-нибудь?

— Нет. Спасибо. — Я поставила чашку и собралась уходить.

— Не спешите, — мисс Хед посмотрела на часики. — Я только что закончила работу над книгой.

— А что за книга?

— Я еще не придумала названия. Сравнение методов эмпириков-философов восемнадцатого века с механистическими методами последователей Ньютона.

— О! — изумилась я. — Как интересно!

— Да, очень. Я работаю над ней уже семь лет.

Я ахнула:

— И еще не закончили?

— Осталось немного, два-три года, — дружелюбно улыбнулась она. — А что вас привлекает больше всего, мисс Бэбкок?

— Мне нужно хотя бы наверстать упущенное. Я написала реферат по истории: «Астролябия в португальских исследованиях пятнадцатого века в Южном полушарии».