Кайл Онстотт - Хозяин Фалконхерста

— Это не я. — Сказав это, Драмжер понял, что заявление прозвучало крайне неубедительно. Выражение обращенных к нему лиц ясно свидетельствовало, что он уже признан виновным. Переубедить их словами было невозможно.

Лукреция Борджиа грубо толкнула Блоссом на стул и велела едокам пошевеливаться и отправляться на работу. Они стали по одному выбираться из-за стола. Первым улизнул Бенони. Когда кухня опустела, Драмжер подошел к плите, где его дожидалась Лукреция Борджиа.

— Это не я, мисс Лукреция Борджиа, мэм. Я хотел это сделать, но не сделал. Зато я знаю, кто виноват: Бенони!

— Лучше заткнись! Где Бенони, этому молокососу, обрюхатить девку! Он же мальчишка! Девки ему не по плечу. Скажи на милость, чем бы он это сделал? Не вздумай сказать кому-нибудь, что это Бенони! — Она укоризненно погрозила ему пальцем. — Жди здесь, никуда не уходи. Сейчас масса Хаммонд закончит завтракать и вызовет тебя и Блоссом. Не смей ему говорить, что Блоссом обрюхатил Бенони. Он сразу поймет, что это вранье. Масса Хаммонд очень не любит, когда его обманывают негры. Для негра лучше отрубить себе руку, чем попробовать обмануть массу Хаммонда.

— Но это все равно Бенони, мисс Лукреция Борджиа, мэм. — Драмжер чувствовал, что ее просто необходимо убедить в его невиновности.

— Ты что, застукал его?

— Не то что застукал, зато слышал.

— Услышать — совсем не то, что увидеть. Подумаешь — услышал! Сиди здесь с Блоссом и никуда не уходи. Ждите!

Драмжеру оставалось только ждать, поедая глазами размазывающую слезы врунью, которая тщательно избегала его взгляда.

— Зачем тебе понадобилось меня оболгать, а, плосколицая, носатая уродина? — заорал он, не выдержав. — Ты же знаешь, что это Бенони! Зачем же ты подставляешь меня?

— Это был не Бенони, а ты! — Она заставила себя поднять на него глаза. — Как тебе не стыдно! Залез ко мне и давай насиловать! Я отбивалась, но ничего не смогла поделать. Неужели ты думаешь, что плюгавый Бенони смог бы со мной сладить? Уж я бы его отделала, пускай только сунется! А такого детину, как ты, мне было не одолеть. Мне было так больно!

— Заткнитесь оба! — приказала появившаяся в дверях Лукреция Борджиа, подняв руку. — Чтоб я от вас больше ни звука не слышала! Вот придет масса Хаммонд, он с вами разберется.

Следом за ней заявился Бенони. На его смазливой мордашке красовалась улыбочка. От Драмжера не ускользнуло ехидство, с которым он произнес:

— Масса Хаммонд желает видеть вас обоих у себя в кабинете еще до завтрака. Немедленно! Живее!

Лукреция Борджиа сдернула Блоссом с табурета и подтолкнула к двери. Драмжер нехотя последовал за девушкой, страшась встречи с хозяином и заранее зная, что его слова не будут приняты на веру. Бенони снова его переиграл.

Бенони шествовал впереди. Они миновали сумрачную столовую с панелями из красного дерева и ярко освещенный зал с переливающейся хрустальной люстрой; сводчатый проход вывел их в главную прихожую, вымощенную отполированным паркетом. Дальше их путь лежал через будуар хозяйки и изящную гостиную для мужчин. Закончилось путешествие по дому в небольшой задней комнате, служившей Хаммонду спальней, пока он не женился на Августе Деверо, и теперь превращенной в рабочую контору плантации.

Хозяин восседал за столом, покрытым зеленым сукном; он лишь мельком оторвался от папок, когда Бенони, отворив дверь, втолкнул в кабинет Драмжера и Блоссом. Угрюмо оглядев нарушителей спокойствия, он снова взялся за перо. Ни Драмжер, ни Блоссом ни издали ни звука, в тревоге переминаясь перед человеком, распоряжавшимся их судьбами.

— Это Драмжер и Блоссом, — объявил Бенони, хотя от него не требовалось пояснений.

— Можешь идти, — бросил ему Хаммонд, указывая на лесенку, ведущую на второй этаж. — Тебя ждет миссис Софи.

Усердно строча в амбарной книге, он хмурился, недовольный, что дело продвигается медленно. Поставив на странице уродливую кляксу, он негромко выругался, отбросил перо и вперил взор в две жалкие фигуры посреди кабинета. Блоссом опять пустила слезу.

Хаммонд прицелился пальцем в Драмжера.

— Тебе однажды уже дали попробовать плетки, а с тебя как с гуся вода! Штаны с тебя так и сваливаются. Ты что, возомнил, что можешь спать с кем угодно? Это вовсе не так, черт возьми! Когда мне нужно, чтобы девка была покрыта, я сам тебе об этом скажу. Ты еще недостаточно взрослый, чтобы размножаться. Такие парнишки, как ты, еще не вошли в сок. Когда от них беременеют наши женщины, потомство получается худосочное. Вот когда тебе исполнится восемнадцать, а еще лучше девятнадцать лет, тогда ты сможешь крыть одну за другой, только подбирать их для тебя буду я сам. Понятно?

— Да, сэр, масса Хаммонд, сэр. Только не брюхатил я ее! Не было этого.

— Это что же получается? Лукреция Борджиа утверждает, что это твоя работа. Блоссом тоже указывает на тебя. Чего же тебе еще? На Клариссу ты запрыгивал?

— Да, сэр, масса Хаммонд, сэр.

— Ну и что толку? Уж больно ты горяч, как и все мандинго. Такой нетерпеливый жеребец мне в доме ни к чему. Мало ли что ты еще выкинешь? Белые женщины не смогут чувствовать себя в безопасности, когда парень с кровью мандинго в жилах носится по дому, приспустив штаны. Мне недосуг тебя одергивать, так что лучше сам перестань трясти своим сокровищем перед носом у девок. — Он повернулся к Блоссом. — Так ты говоришь, это он с тобой спал?

Блоссом шмыгнула носом и попыталась взять себя в руки.

— Он взял меня силой. Ворвался ко мне в комнату среди ночи и залез в постель. Он угрожал убить меня, если я не уступлю. Он сильный, ему было нетрудно меня одолеть. Я боялась закричать, потому что он обещал убить меня, если я издам хотя бы звук.

— Вряд ли ему пришлось тебя насиловать. Я видел, как ты вертишь задом перед парнями. Твоей вины здесь не меньше, чем его, а то и больше, потому что ты сама его раздразнила, но это его не извиняет. Ему надо было научиться держаться от девок подальше.

— Лучше спросите ее, не Бенони ли ее обработал. — Драмжеру так хотелось доказать свою невиновность, что он совсем забыл о почтительности.

Хаммонд приподнялся за столом, его лицо покрылось красными пятнами.

— Ты еще будешь подсказывать, как мне поступить, щенок?

— Ой, простите меня, масса Хаммонд, сэр! Я просто хотел сказать, что это сделал Бенони, а не я, сэр.

— Бенони еще мальчишка. Ему это пока не под силу. Он еще небось забавляется сам с собой. Так что не плети мне про Бенони! — Он вышел из-за стола, подошел к двери и позвал: — Бенони!

В ответ раздалось:

— Иду, сэр, масса Хаммонд, сэр!

Хаммонд вернулся за стол. Когда Бенони спустился и вошел в кабинет, хозяин одобрительно оглядел грациозную фигуру смазливого паренька; Бенони был его давним любимчиком.