Дарья Сорокина - Квалификация для некроманта

– Ты не должен был. Мне остался последний сезон, и мы бы ушли…

– Не мог больше смотреть на ее страдания, – невинно ответил Штеркен.

Девушка переводила непонимающий взгляд с одного лица на другое.

– Кто это? – с интересом спросила темная.

– Он хочет забрать тебя, – с тоской выдохнул седой.

– Зачем? – Ручки испуганно вцепились в мужчину. – Я не пойду. Хочу с тобой.

– Ты слышал ее, феникс. Будешь силой забирать?

Огненный посмотрел в полные ужаса синие глаза.

– Мёрке, это я, помнишь? – безо всякой надежды спросил он.

Она молчала, крепче прижимаясь к Штеркену.

– Мне оставался последний сезон… Мы были бы вместе…

– Посмотри на это с другой стороны. Теперь тебе не надо отказываться от пламени. Такая сила, и вся твоя, – присвистнул демон.

Мир рушился для феникса. Ненависть и боль душили решившего стать человеком юношу. Но хуже был страх во взгляде любимой, она держалась за Штеркена так, словно он стал смыслом всей жизни.

Огненный брел по улочкам счастливого города, не чуя ног. Прохожие радовались, что еще один день прошел, спешили по делам и не знали, какая преисподняя разверзлась в душе странного светловолосого парня, который вот уже не одну сотню лет дарил тепло их провинции.

Он ненавидел их всех за беззаботные улыбки, за приветливые взгляды, за случайные тычки локтями в толпе.

– Почему? – Он остановился посреди улицы и бросил безумный взгляд на сидящую у фонтана парочку. – Почему она льнет к нему? Что он такого сделал? Да, я забрал ее крылья обманом, но так она сама бы не решилась. Никогда не думает о себе. Мне пришлось, понимаете? Она столько раз умирала у меня на руках.

Парень и девушка переглянулись и быстро ушли подальше от безумца.

Он горько усмехнулся и засунул руку под струю воды. Она тут же зашипела и, едва касаясь кожи, поднялась облаком пара.

– Почему? Ты говорила, что любишь. В предрассветный час, в минуты заката мы мечтали друг о друге. Почему же, Мёрке?

Феникс подставил вторую руку. Белое марево завихрилось, превращаясь в два эфемерных крыла.

– Ты тосковала по своим крыльям, по истинной тьме. Рвалась сюда, а что, если?.. – Огненный отпрянул от фонтана. Надежда загорелась в желтых глазах. – У тебя не было выбора! Он забрал их. Он теперь твои крылья!

Дверь в спальню Штеркена слетела с петель и начала тлеть со всех сторон. Едва пламя в проеме улеглось, феникс шагнул внутрь.

Рыжие волосы Мёрке растрепались по подушке. Безжизненные глаза изучали потолок, на шее темнели следы от пальцев.

– Ты сам виноват. Она начала задавать много вопросов после твоего ухода.

Феникс рванулся к Штеркену, но тут же оказался припечатан к стене сильной рукой. Ладонь демона сомкнулась вокруг горла незваного гостя, а стальные когти прошили деревянную панель.

– Одно неловкое движение, и я оторву тебе голову, Огненный. Скажи, ты когда-нибудь умирал по-настоящему? – Седой с интересом всматривался в охваченное яростью лицо попавшего в ловушку парня.

– Каждый день, когда заступала Мёрке, я умирал.

– Я не об этом. По-настоящему, с потерей себя как личности. Тут на кровати лежит уже не твоя любимая птичка. Она не помнит тебя и свои чувства. Истинная Мёрке мертва давно. Не боишься стать таким же?

– Я верну ей себя. Со временем, – упрямо повторял феникс, глядя в бесцветные глаза седого демона. – А ты? Ты не изначальный, как мы. Всего лишь паразит на лице мира. Каково осознавать, что сгинешь без следа?

– Не сгину. У меня темные крылья. Ты сам подарил их мне вместе с сердцем любимой. Теперь я ее жизнь.

– Это не твоя тьма. Она сведет тебя с ума и убьет рано или поздно.

– Не сведет, если рядом будет Мёрке. Я знаю условия. Скоро она переродится, а ты сдохнешь и все забудешь. – Когти коснулись кожи шеи.

– У этой силы есть побочный эффект, Штеркен, – усмехнулся феникс.

В тот же миг демон взвыл от боли, когда когти раскалились добела. Огненный вырвался и толкнул плечом седого, баюкающего обожженную руку. Мужчина потерял равновесие, но феникс тут же подхватил его и рванул вверх, пробивая крышу горящими крыльями.

Это не было похоже на игру тьмы и пламени в Сорплате. Там две птицы уступали друг другу, стараясь не поранить. Но не сейчас. Черные и алые всполохи слились в жуткое пятно в небе.

Феникс никогда не сражался за тысячи лет своего существования. У изначальных нет врагов. Не было… До этого дня. Теперь сила возлюбленной грозила уничтожить его и все, чем он так дорожил. Лапы с длинными когтями вспарывали воздух в опасной близости, но огненный успевал уворачиваться, с облегчением подмечая, что демон тоже измотался и едва ли в состоянии взмахивать чужими крыльями. Одной ошибки хватило, чтобы юноша полоснул пламенем по запястью неприятеля и отсек смертоносную кисть.

Блеклые глаза демона почернели, и вторая рука мгновенно пропорола живот феникса, отравляя кровь тьмой.

– Вот и все. Считай мгновения, птичка. – Стальные когти разрывали внутренности изначального.

– Не все! – Феникс громко расхохотался наполняющимся кровью ртом.

По предплечью чернокрылого тут же поползли огненные змеи. Они стремительно обвивали тело седого демона, жадно выжигая тьму, а затем обернулись вокруг шеи, заставив задыхаться.

– Скажи, тебе страшно умирать, Штеркен?

Мужчина не ответил. Вспыхнул и без единого звука истлел, оставив после себя лишь несгораемые когти в животе феникса, которые тот поспешно вытащил и брезгливо отбросил.

Тьма уже почти добралась до сердца, и огненный судорожно глотал воздух, пикируя на раскуроченную крышу.

Мёрке смотрела прямо на него. По крайней мере ему хотелось в это верить.

– Я найду тебя, – он лег рядом, заливая кровью постель, – найду и вспомню… Ты такая холодная… Замерзла, наверное. Я согрею. Теперь могу коснуться тебя. Наконец-то. Тебе больше не больно?..

Синд Форсворд стоял, облокотившись на подоконник, и глядел на праздничные костры на площади. Люди водили хороводы и танцевали вокруг извивающихся языков пламени. Сестра ожидаемо устала от безудержного веселья и провалилась в глубокий сон на своей кровати. Мужчина на всякий случай зашторил занавески, чтобы янтарные блики вкупе с радостными криками горожан не разбудили девушку.

Вещи были собраны и лежали в центре комнаты. Завтра утром они продолжат поездку в Тэнгляйх. Синда непреодолимо тянуло туда. Можно было отвезти Энглер в любую другую академию. В северном Форкентурме еще меньше шансов попасть в поле зрения семьи Форсвордсов. Или в Истболверке во всеми забытых восточных землях.

Нет! К черту логику и здравый смысл. Он хочет увидеть ее. Просто увидеть. Извиниться. Помолчать.

Чехол с Брайтером тоскливо лежал рядом с перевязанными учебниками сестры. Мужчина сел на пол и раскрыл вместилище оружия. Кастеты сидели идеально, словно продолжения рук. Синд подвигал острыми когтями, и металл заиграл в тусклом свете ночника.