Аля Файпари - Стать Дикой. Ведущая волков

– Чудовище, значит? Ты винишь во всех своих бедах меня? Ну конечно, так ведь легче. Но на что ты рассчитывала? Что сбежишь из их деревни и спокойно вернёшься к своим собачкам? – несмотря на бурю во взгляде, тон его был ледяным. Николас насмешливо фыркнул и покачал головой. – Только не говори, что настолько глупа, Фрейя. Ты. Изначально. Была. Обречена.

Вся моя уверенность улетучилась, стоило этим жестоким словам, бьющим по мне не хуже ножа, сорваться с его губ.

– Хватит, – слабо проговорила я, пятясь от его буквально источающей угрозу фигуры.

Он снова был прав. Но я пока не была готова услышать эту истину. Не могла принять правду. Она разрушала те последние крупицы, которые оставались от меня.

Но Ник продолжал:

– Я лишь оказался в нужное время, в нужном месте, и тебе очень крупно повезло, что Истэк не успел продать тебя кому-нибудь другому.

– О, да, это такая удача, – язвительно ответила я, вновь обретя голос. – Снова оказаться связанной, но только в другом месте. Стать твоей рабыней!

Он вдруг оказался совсем рядом и облокотился правой рукой о стену, к которой я прислонялась. А потом склонился к самому моему лицу.

– Есть грань, которая отделяет смелость от безрассудства, – проникновенным бархатным тоном начал он. – Остановись, пока не перешла её и не сделала себе хуже, чем есть. Я говорил тебе, что мы не держим рабов, а ты и тут сделала из себя жертву. Разве я хоть раз тронул тебя? Принудил к чему-то? Да никто бы другой никогда и не подумал бы возиться с твоими ранами, а предпочёл бы воспользоваться и убить, ни капли не сожалея. Но, видимо, ты не в состоянии отличить хорошее отношение от плохого. Раз ты считаешь, что я похож на чудовище, так может мне начать соответствовать твоим ожиданиям, чтобы не разочаровывать? – теперь он почти рычал. – Глупая, взбалмошная девчонка! Неужели ты не понимаешь, к каким последствиям тебя могут привести эти игры? Хочешь, чтобы я вёл себя, как тот ублюдок? Или тебе было бы приятней попасть к кому-нибудь другому?

Я оторопела от его речи. Обжигающая ярость, обида и страх клокотали внутри.

– Да кто угодно, лишь бы не ты! – рявкнула я и тут же с ужасом прикусила язык.

Эти несправедливые слова абсолютно неосознанно вырвались из моего рта, и страх лавиной обрушился на меня. Я не хотела этого говорить. Видимо, от боли и злости у меня помутилось в голове. Но было уже поздно. Ник слегка отшатнулся, его глаза опасно сверкнули, по лицу заходили желваки. Теперь он выглядел по-настоящему разъярённым. И вся сила этого гнева была направлена на меня.

– Ты сама сказала это, – срывающимся голосом тихо ответил он, развернулся и исчез за дверью, громко хлопнув ею напоследок.

Вот демоны. Я в растерянности застыла у кровати, дрожа от слабости, злости и страха. Ужасно плохое предчувствие пробралось внутрь и заставило резко развернуться к окну. Я увидела, как Николас быстрым шагом стремительно направляется к соседней хижине. Все его движения и до крайности напряжённое тело говорили о том, насколько сильно он был взвинчен. Я успела лишь моргнуть и увидела, как его массивная фигура скрылась за дверью того дома. До крови закусив губу, я в волнении буравила взглядом проход и едва ли не рвала на себе волосы, которые кто-то заботливо заплёл в косу, выпустив длинные, вьющиеся спиральками пряди у лица.

Через непродолжительный промежуток времени Ник наконец вылетел на улицу и пошел обратно. Ощущая теперь настоящий ужас, я ринулась к столику и начала лихорадочно дергать одну из его ножек, но ноющие плечо и спина не позволяли приложить достаточные усилия.

– Давай же, – в отчаянии бормотала я, бросая быстрые взгляды на дверь.

Несколько мгновений, и она с грохотом распахнулась, а на моём левом запястье намертво сомкнулась мужская ладонь. Николас грубо вздёрнул меня и потащил наружу.

В дверном проёме я широко расставила ноги и раненой рукой вцепилась в раму. От боли тут же свело всю спину, и я шумно втянула носом воздух. Но Ник даже не думал останавливаться. Несмотря на высокий рост, для него я ничего не весила, мужчина с лёгкостью вытащил меня на улицу и понёс дальше. Рядом со счастливым лаем подпрыгивала овчарка, наслаждаясь странной игрой хозяина.

– Что ты творишь? – вскрикнула я.

Ник ничего не ответил. Он родолжал упорно тянуть меня к тому самому дому, в который заходил буквально только что.

– Перестань! Отпусти меня! – я попробовала зарыть ноги в землю, но левую руку дёрнули, и я споткнулась, едва устояв. Пальцами правой я в отчаянии попыталась разжать невообразимо сильную хватку Николаса, но после тяжёлой лихорадки мои и без того жалкие крупицы сил стремительно угасали. Я с нарастающей паникой наблюдала, как мы приближались к порогу. Люди вокруг побросали свои занятия и с интересом и некоторой опаской наблюдали за сценой, но, видно, из уважения к сыну вождя, быстро отводили взгляды.

Дыхание со свистом вырывалось из моей груди, холодный пот выступил на побледневшем лице. Наверное, если бы я взмолилась, сказала, что мне больно, он бы очнулся, отпустил. Но я не собиралась опускаться до мольбы.

Наконец подойдя достаточно близко, мужчина дёрнул ручку двери на себя, широко раскрыл её и забросил внутрь извивающуюся меня. Мне едва удалось сдержать крик боли, которая пронзила многострадальное плечо. Прерывисто ловя ртом воздух, я медленно подняла глаза и наткнулась взглядом на огромные потрёпанные ботинки, замершие прямо рядом со мной. Я резко задрала голову и в страхе отпрянула от безжалостно смотрящего на меня крупного бородатого мужчины с тёмными волосами и рассеченной шрамом верхней губой. Он окинул меня безразличным взглядом карих глаз и повернулся к Нику. Я сделала то же самое, но мужчины смотрели только друг на друга, будто ведя мысленный диалог. Спустя несколько ударов моего сердца Николас кивнул ему и перешагнул порог. Но перед тем как закрыть дверь он оглянулся на меня. А потом, глядя в полные ужаса и неверия глаза, процедил:

– Научись отвечать за свои слова.

И исчез.

В помещении повисла гробовая тишина. Смысл его слов доходил до меня медленно, а как только наконец дошёл, было поздно.

Я рванула к двери. Но стоило моим пальцам дотронуться до ручки, бородатый мужчина перехватил меня поперёк талии и, яростно сопротивляющуюся, понёс в дальнюю часть дома. Я визжала и рычала, била ногами, взмахивала руками, впивалась заострёнными клыками в толстую кожу мужчины, но он никак не реагировал, невозмутимо продолжая сжимать меня так, что весь воздух выходил из лёгких. Взгляд упал на неприметную железную дверцу в полу, возле которой мы остановились, и всё внутри похолодело. Перехватив меня одной рукой, мужчина вздёрнул крышку и начал спускаться по узкой лестнице. Я хваталась за неё руками, в кровь обдирая ладони, ломая ногти, но мужчина был гораздо сильнее выбившейся из сил меня, а потому почти не прилагал никаких усилий, чтобы противостоять.