Роман Алёшин - Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать

– Лови туза, мурена пучеглазая! – выкрикнула шэба, вскидывая арбалет в тот момент, когда иглач оказался к ней спиной.

Выстрелив, шэба плюхнулась на пол, но недостаточно быстро и одна из игл, пущенных в ответ амфибией, ранила ее в плечо, которому уже прежде досталось от Леона. Шэба растянулась на полу, по-прежнему наблюдая за всем, но неспособная пошевелиться. Арбалетный болт торчал из спины иглача как белая ворона среди прочих игл. По чешуе струилась синяя кровь. Иглач поднялся на ноги, и даже не думал бежать. Прикрываясь щитами, троица воинов окружила его, собираясь порубить его мечами. Они выжидали, опасаясь открываться при нанесении удара. Свой вклад внесла даже Беатриче, которая начала мельтешить перед глазами амфибии, чтобы отвлечь ее внимание.

– Зотик, вдарь-ка по нему еще, пусть потеряет равновесие, а там и мы подключимся, – предложил Готфрид.

Иглач поднял вверх голову и грозно рявкнул, как если бы обвинял высшие силы в происходящем, а затем сам кинулся на ходячую дверь. Его нос-меч пробил древесину и скользнул по кольчуге Зотика, распарывая кольца. Готфрид и Леон тут же набросились на животное. Готфрида иглач сбил с ног ударом мощного хвоста с костяными наростами, а в Леона амфибия выпустила пару игл. Рыцарь защитил лицо и торс щитом, но не успел спрятать правую руку и одна из игл впилась в запястье. Леон обмяк и выронив меч, рухнул на пол, составив компанию шэбе. Зотик тем временем рванул дверь в сторону и приложил амфибию головой о стену. Отброшенный ударом, Готфрид очутился рядом со стариком и поспешил вернуться в бой. Он перепугался за друга, но сейчас ничем не мог ему помочь. Иглач стоял прямо перед ним всего в двух метрах, спиной к рыцарю. Внезапно вырвав нос-меч из двери-щита, амфибия развернулась спиной к Зотику и выпустила несколько иголок в громоздкого противника, явно воспринимая его самым опасным. Прячась за дверью почти в свой рост от носков до макушки, Зотик был неуязвим. От отчаянья или из иных побуждений, иглач кинулся прямо к беспомощному старику, явно намереваясь пронзить того своим носом. На защиту старика встал находящийся рядом Готфрид, подставив под удар себя, вернее свой щит. Нос-меч пронзил щит насквозь, но застрял, так и не коснувшись острием рыцаря. Тут амфибию огрел по спине дубиной Зотик, да так, что та сразу рухнула на пол, стрельнув последними иголками в нападавшего. Зотика зацепило и в компании безучастно следящих за боем стало на еще одного зрителя больше.

Со лба Готфрида лил пот, руки и ноги ослабли и тряслись. Челюсти страха сомкнулись на нем, а тяга к приключениям и славе куда-то улетучилась, не иначе как сбежала самой первой, когда запахло жареным. Одно дело драться против людей и совершенно другое против бестии, о которой только слыхал от охотников и не имеешь ни малейшего понятия об ее повадках. Теперь он еще остался один на один с ней, а друзья распростерлись на полу, не подавая признаков жизни. Готфрид смутно припоминал, что иглы этой твари отравлены, но какой именно эффект оказывает яд, у него сейчас попросту вылетело из головы. Выхода не было, на плечи Готфрида легла судьба четырех жизней, ради которых он должен был выжить. К тому же, в нем закипала ярость: безудержная, свирепая и всеобъемлющая, он чувствовал, что сейчас ринется на противника сломя голову. Готфрид уже было решил, что сейчас уподобится герою и схлестнется с амфибией в последний для одного из них раз. Но его героическим планам не суждено было осуществиться. В дверном проеме откуда Зотик вырвал дверь показался черно-серая, крылатая фигура с холщовым мешком в не то руке, не то лапе. Готфрид глупо заморгал от удивления и растерянности, а крылатый уже бросил мешок и ворвался в комнату, сходу схватившись с иглачом. Амфибия растратила все иглы на спине, а потому выстрелила остатком с груди в незваного гостя. Последний повел себя необычно и просто замер. В том как он замер угадывалось нечто неестественное, словно его хватил полный паралич. Иголки, ударившись о крылатого как о стену и рухнули на пол. Крылатый отмер, его плоть и оперение вновь обрели гибкость, после чего он сразу подскочил к амфибии, ухватил ту за нос-меч одной рукой, а второй схватила за шею и свернул голову. Вот так вот просто. События сменялись быстрее, чем Готфрид поспевал за ними. Он так и стоял в ступоре, не понимая, готовится ему к драке с новым существом или же нет. Тут-то до него и дошло, что перед ним – камнеплот, дивище вычитанное в Зерзале. Камнеплота можно отнести к сумеречным расам, то есть к расам, созданным одной из прочих рас или вовсе появившимся незнамо откуда. Тут важно заострить внимание на том, что к созданию сумеречных рас не прикладывали руку ни Лучезары, ни Монолиты. Поскольку к появлению камнеплотов причастен контакт с Зерзалой, их категорировали как дивище – существа созданные или измененные путем Зерзалы.

«Камнеплоты – прирученные чтецами существа, исключительно для обслуживания и помощи хозяевам. В самом таинстве их приручения (которое как по мне и мнению моей ассистентки Айшат – больше походит на подчинение), крылось абсолютное подчинение хозяину и невозможность причинить вред существам разумным, даже по приказу хозяина. Камнеплоты это прямоходящие птицы атлетического телосложения, способные изменять плотность и вес своего тела таким образом, что уподобляются каменной скульптуре, а в своей обычной форме они способны летать» – Хазимир Зулат, заметки из фолианта тысячи дорог.

Готфрид облегченно вздохнул, покручивая в памяти безвредность камнеплотов для разумных рас. Готфриду не доводилось лично их видеть, и он почему-то представлял их невысокими уродцами, метра полтора в росте, безустанно следующими за чтецом и чуть ли не подтирающими тому зад. Этот же камнеплот какой-то вытянутый, даже худой, словно вся масса его тела ушла в рост, а потому им он не уступал человеку. Человекоподобная гримаса, – а иначе морду камнеплота и не назовешь, не выражала абсолютно никаких эмоций. Похоже, все кончено. Готфрид хотел было кинуться к друзьям и проверить как они, но у него хватило сил лишь на то, чтобы плюхнуться на пол спиной к стене. Слишком много всего стряслось за эту ночь и все пережитое нехило вымотало рыцаря. Камнеплот осмотрелся и поспешил к старику.

– Премного благодарствую хал, или правильнее сказать кай? В любом случае, вы спасли мне жизнь, а я знаете-ли очень люблю свою жизнь. – откашлявшись, произнес старик, обращаясь к Готфриду, опираясь при этом на бочку и поднимаясь на дрожащие ноги.

– Мастер, не стойте босиком, пол холодный, вот ваши тапочки, – участливо заметил камнеплот и протянул старику тапки, слетевшие с него во время всей этой заварушки.

– Благодарю Гот, – ответил старик, приподнимая сначала одну, затем другую ногу, пока камнеплот заботливо одевал на них тапочки. – Спешу отвести от вашего сердца тревогу за ваших дражайших соратников, через пару минут они смогут двигаться. Яд этого воистину мерзопакостного животного действует моментально, но к счастью, недолго.