Алеся Троицкая - Эфемерия

Девушка, будто ждавшая команды, послушно подбежала и протянула ему тушку мелкого зверька, по виду напоминавшего зайца.

Я с отвращением сморщилась и шагнула назад.

– Твой завтрак?

Послав мне многозначительную улыбочку из арсенала маньяка-головореза, Эварт бесстрашно вышел на улицу. Исчадия ада тут же присмирели и, как продажные шавки, замахали обрубками хвостов. Нет, их вид не стал более привлекательным, с их клыков не перестала стекать тягучая слюна, а в четырех глазах не померк адский огонь, но они, словно щенки, в радостном предвкушении и с безграничной преданностью глядели на мужчину, готовые, если нужно, облизать его с ног до головы.

Пока моя челюсть падала к ногам, мужчина опустился на одно колено, позволяя зверям его обнюхать, свободной рукой почесал одного за подранным ухом, второго – по загривку, и предложил угощение. Звери набросились на тушку с невероятной агрессией, разорвали ее и в два счета проглотили.

Эварт наклонился к ним ближе, что-то прошептал, похлопал по могучим шеям и снял ошейники. Мгновение – и зверюги растворились в воздухе, не оставив даже намека на то, что только что существовали, а кожаные ремешки превратились в напульсники, которые тут же обвили левое мужское запястье. Эварт неспешно поднялся, вытер руки белым полотенцем, которое тут же любезно подала Северия. И прошептал одними губами:

– Даже не пытайтесь сбежать.

Эварт скрылся в подсобке, брезгливо швырнув в меня грязным полотенцем, а Северия молча положила передо мной фотографию Полинки. Ту самую, что я потеряла в первый день.

– Прекращай дуться. Пора работать.

К гневу и обиде присоединилось бессилие. Я опустилась на стул и взяла заляпанную фотографию в руки.

– Как я вас всех ненавижу!

Блондинка фыркнула, выражая эти звуком свое глубокое равнодушие.

– А тебя никто сюда и не приглашал. Ты здесь чужая, ты не принадлежишь этому миру, ты не принадлежишь Эфемерии.

– Странно, помнится, накануне твой хозяин сказал обратное.

– Мистер Локхарт ошибся. Скоро он это поймет и вышвырнет тебя, – высокопарно заявила она, окинув меня неприязненным взглядом.

– Поскорей бы, – задумчиво протянула я, стирая с фотографии липкие пятна.

Демьян запечатлел Полину с большим шаром сахарной ваты в момент беззаботного счастья, в ее шестой день рождения, который мы праздновали на Диво-острове. Я невесело усмехнулась. Чтобы праздник удался, мне тогда пришлось пропустить пару лекций, а Демьяну – взять отгул на скалодроме, где он работал инструктором. Это был один из немногих дней, что оставляют в сердце отпечаток радости и тепла на всю жизнь. Это было счастье, наше маленькое семейное счастье. И не важно, что наш брак был фиктивным, а мы с Демьяном оставались всего лишь лучшими друзьями. Мы все равно назывались семьей и ценили наш с трудом отвоеванный островок уюта и спокойствия.

От нахлынувших чувств к горлу подступил ком, а глаза защипало от слез. Но я тут же себя одернула, прекрасно осознавая, что не могу позволить безумцам из этого кафе слить свою жизнь в канализацию.

Кто-то из великих сказал: «Кажущаяся наивность хорошо вяжется с хитростью». Вот я и прислушаюсь к этим умным речам. Наивная дурочка вызовет меньше подозрений и вопросов, чем бросающаяся на амбразуру фурия.

Я спрятала фотографию в карман и уже спокойно обратилась к Северии:

– Слушай, я ведь тебе не нравлюсь. Может, ты поможешь открыть мистеру Локхарту глаза на меня? Напеть на ушко, какая я бесполезная и дрянная, руки-крюки и лицом не вышла, а самое главное – что я самая обычная и никаких скрытых способностей, или о чем он там думает, у меня нет.

На миг в глазах блондинки зажегся интерес. Она явно оценила мою идею, но всего на миг. Огонек потух быстро, не дав разгореться пламени. Девушка моргнула, возвращая на лицо маску покорного безразличия, и монотонно пробубнила:

– Мистер Локхарт просил передать, что выполнит твою просьбу и поможет в поисках девочки, если ты не будешь доставлять хлопот. – Она стала загибать длинные пальчики. – А это значит, что ты начнешь прилежно работать в кафе и не будешь предпринимать попыток сбежать. Хотя ты, наверное, уже поняла, что это практически невозможно…

– Практически? – зацепилась за слово я, но тут же прикусила язык, с преувеличенным вниманием ловя каждую фразу.

– …И не будешь совать нос куда не следует, а также задавать глупых вопросов, – продолжила девушка. Похоже, последний пункт она добавила от себя.

– Да, и еще, самое главное: держись подальше от той двери. – Она кивнула в сторону запертого входа в «нарнию». – К ней подходить категорически запрещено. Ослушание равносильно смерти. А это значит, похоронить не только себя, но и девчонку, которую ты так стремишься найти. Хотя, возможно, она уже мертва. Слишком много времени прошло, – с безразличием предупредила блондинка.

Я тут же вскочила на ноги и схватила Северию за грудки. Да, не надолго меня хватило…

– Не смей так говорить! Она жива! И я ее отыщу, с вашей помощью или нет!

– Полегче! – невозмутимо отступила Северия, расправляя складки на своем фартуке. И в тот же момент отвлеклась на звон колокольчиков.

– Какое благословенное утро! – пропела первая посетительница, миссис Олви, приветливо улыбаясь и блуждая по нам расфокусированным взглядом, словно ей было сложно сконцентрироваться.

Северия, воодушевленная перспективой избежать дальнейшего общения со мной, среагировала молниеносно: с ходу достала блокнотик, ручку с алым пером и направилась к гостье, не забыв предупреждающе шепнуть:

– Одна капля, не больше!

Я, раздосадованная ее уверткой, села обратно. Конечно, выбор оставался: уйти в глухую оборону, отказаться делиться своими чувствами и молиться, чтобы Эварт не оторвал мне голову, либо, как запланировала чуть ранее, схитрить, затаиться и принять правила мистера Локхарта. А что если он действительно поможет? Ведь, в конце концов, от меня не убудет, если я буду следовать рецептуре раздачи своих чувств. Рецептура… Забавно применять это слово к тому, что здесь подают. Я нахмурилась, глядя на пышущую здоровьем Северию: работа в кафе ей точно не вредит. Хотя, может, она не человек и ее ресурсы безграничны?

Я прислушалась к своим ощущениям после вчерашнего фиаско. Ничего необычного: я была бодра и полна сил, а самое главное – никаких страхов. Ведь если мне сегодня хватило духу на побег, значит, отвага вернулась. Теша себя надеждой, что, в конце концов, я не стану овощем и что хозяин кафе поможет отыскать Полинку, я убрала волосы в косу, напоминающую инсталляцию в стиле артхаус, и взяла блокнот.

Дверные колокольчики отвлекли меня от дальнейших терзаний, и я направилась встречать еще одного раннего гостя – рыжеволосую женщину в алой тоге, держащейся за счет серебряной фибулы на плече и серебряного обруча под грудью.