Анастасия Шульга - Ванда Здорная и Колдовские свитки

Городничий, меривший шагами комнату, остановился и пробормотал :

– Безусловно, князь Всеслав согласен с вашими действиями…

– У нас нет выхода, – развёл руками Ерш, – нечисть скоро прорвется сквозь линию и тогда… я не допущу повторения…

– Помилуйте, Ерш, – вздохнул Савелий. – Никто из нас этого не допустит! Но вы же забрали лучших стражников! Малый Китеж не охраняется! Прошлой ночью случилось убийство! – В его голосе прозвучало отчаянье.

Ерш прокашлялся :

– Всё неспроста. – сказал он полушепотом. – Над нами нависла угроза и одному богу известно с чем мы столкнёмся. Но поверьте, Савелий, иного выхода у нас нет. Все, что мы можем сделать мы должны делать сейчас, иначе погибнем! Я укрепил линию своими людьми и до поры до времени нам ничего не угрожает.

– Значит ли это, что вы вновь послали хранителей стеречь коридоры?

Ерш едва заметно кивнул. Ведка, до этого не проронившая ни слова, ахнула.

Перед её мысленным взором возник старик. Его одежда, руки, даже снежно-белые пряди были в крови. Не дойдя лишь несколько шагов до покосившегося дома, он рухнул в снег и метель разыгралась сильнее, словно торопясь спрятать тело.

Савелий с шумом втянул в лёгкие воздух и направился к двери. Едва он коснулся ручки, дверь распахнулась и на пороге появилась Ванда. Несмотря на непогоду, на ней была надета лишь лёгкая ситцевая рубаха, до колен, а мокрые волосы облепили лицо. Если Савелий и удивился то виду не подал.

Рассказ дался Ванде с трудом. Страх заставлял её сбиваться и блеять, но она говорила и говорила, не поднимая глаз. Признание стоило дорого. Мачеха устроит взбучку за то, что ей вздумалось встречаться с Ильей и запрет на месяц, а то и два, однако мысль о казни Косматого придавала ей смелости.

Когда Ванда кончила, Ерш кивком предложил Савелию выйти.

– Бедная девочка, – произнёс он, постучав кулаком по лбу. – Ее нужно поместить в Лазарет, очень надеюсь, это лечится.

– Она здоровее нас с вами. – С гордостью в голосе ответил городничий, – по меньшей мере котелок-то у неё варит пуще нашего.

Секунду Ерш взирал на него из под взлетевших на лоб бровей, а потом громко рассмеялся:

– Ох, как вы убедительны. Я уж и в самом деле, душка, подумал будто вы в это верите. Но вы ведь, несомненно, решили меня разыграть, отомстить так сказать за недопонимание, возникшее между нами. – Он одобряюще похлопал его по плечу.

Губы Савелия сжались в тонкую полоску, но Ерш готов был поклясться, что отчётливо расслышал слово "осел".

– Я знаю о девочке такое от чего у вас волосы станут дыбом. И я вполне доверяю ее словам. Ванда не поддалась чарам и стала единственной свидетельницей убийства, совершенного, как вы уже догадались отнюдь не безобидным Косматым. Кто-то оморочил нас, всех, включая саму ведару. – процедил городничий. Очевидно, внутри него происходила борьба. – Но если вы все еще сомневаетесь, так и быть – я открою вам тайну. Однажды я дал обещание приглядывать за Вандой ее бабушке, Верее Юродивой.

Краски ушли с лица главного стража, глаза вытаращились, похоже, он все ещё надеялся, что городничий сейчас рассмеется, но Савелий был как никогда серьёзен.

– Правильно ли я вас понял, Савелий? – спросил он, поскребывая жидкю бороденку обрубком отрубленного пальца. – Девчонка – внучка Вереи Юродивой? Той самой Юродивой, которая обратилась к тёмным силам и…

– Видите ли, – слегка повысил голос городничий, – я хорошо знал Верею. Никогда не поверю, что она могла перейти на тёмную сторону.

Ершу потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить сказанное.

– Однако каждому очевидно, что столь могущественной ведьме было бы… Эээ… выгоднее перейти на сторону зла!

– Столь могущественной ведьме, как вы верно заметили, ни к чему переходить на сторону зла.

– Но не станете же вы отрицать, что она украла священные свитки? – Вскричал Ерш.

– Пожалуй не стану. – Голосом холодным, как сталь ответил городничий. – И предупреждаю вас, Ерш, если девочка что-то узнает…

Глаза Ерша сузились.

– Вы что, пытаетесь мне угрожать, Савелий? – В голосе тоже зазвучали стальные нотки. – Верея была воровкой. Она лишила Китеж священных записей и призналась в этом.

– Верея,повторюсь, была могущественной ведьмой. И свитки, как источник силы, не интересовали её. Я думаю она… взяла их не для себя.

Ерш замер. Колючие глаза втупились в городничего, словно пытаясь разглядеть душу – лжет она или нет.

– Да… – протянул он, – возможно, вы правы. С её стороны было бы очень глупо уничтожить…

Он не закончил мысль, склонив голову, побрел прочь, бормоча что-то себе под нос и взмахивая руками.

***

Отсутствие городничего давило на Ванду вечностью могильной плиты. Она знала, что брошено ею на кон и больше всего на свете желала сохранить жизнь Косматому. Ведка презрительно глядела на Ванду и Ванда старалась ничем не выказать , что взгляд приносит ей неудобство. Он словно заставлял её усомниться в себе, почувствовать полным ничтожеством, а Ванда и без того не ощущала способности выполнить обещание, данное Савелию. Поверит ли он ей или все же видение ведары перевесит и Ванда заплатит цену своей совестью? Ванда не знала. Все, что ей оставалось это молиться, и она молилась так неистово, как никогда прежде.

Савелий вернулся один и приступил сразу к делу. Бросив взгляд на насупившуюся ведку, городничий предложил Ванде присесть.

– Много времени у нас нет, – сказал он. – На день отсрочу казнь. Коль управишься за сутки – сможешь рассеять морок – спасешь Ивана от виселицы. Если надобно тебе чего – золота, иль помощника, не стесняйся. Портал для перемещений к твоим услугам. Только ежели мало суток будет – не обессудь. Сдерживать правосудие не имею права.

***

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем портал перестал кружить и «выплюнул» Ванду на многолюдную улицу. Никто не обратил на нее внимания – это было в порядке вещей – то здесь, то там вспыхивали порталы, и рынок кишел людьми, как водоем в нерест.

Ванда шла по Новограду, глазея по сторонам. От увиденного захватывало дух! Из воздуха возникали люди и нелюди, покупали, продавали, обменивались и вновь исчезали. Маленькие коренастые карлики сновали туда-сюда предлагая всадникам подковать лошадей. Мощные великаны показывали покупателям сбрую и мечи, отлитые из серебра и стали.

Ванде едва не отдавили ноги, когда она пробиралась в толпе, глазеющей на цирковое представление. Медведь играл на гармошке и громко рычал, напевая незнакомую мелодию, а под конец песни сделал кувырок и вместо зверя перед удивленной публикой появился усатый цыган. Он тут же снял шляпу и стал прохаживаться по площади, а довольные зрители бросали в шляпу монеты.