Владимир Корн - Счастливчик Леонард

– Лео, колье, конечно, красивое, – заявила она, отодвигая меня рукой. – Но ты его из своей доли даришь или вообще?

И я застыл: что это значит – «вообще»? Ну не из Головешкиной же? Но будь даже и так, разве он скажет хоть слово против? Или Блез, или Гаспар? Мы что, от рассвета до заката упорно трудились целый месяц, чтобы пробить дорогу к этим сокровищам? А когда наконец до них добрались, я принялся раздаривать по своему усмотрению? Да это вообще с моей стороны получается жест доброй воли, что каждый получит долю, равную моей!

Разумеется, я разозлился.

– С чего это я буду из своей доли раздаривать? Конечно же из твоей! Бери, пока не поздно! Ты только посмотри, как Тед на него смотрит. Точно ведь оно ему понравилось, он заберет ожерелье себе и будет носить его не снимая. А так оно точно тебе достанется.

Головешка озадаченно на меня покосился, но промолчал.

– Вот ты всегда только о деньгах и думаешь!

Это я всегда о них думаю?!

– Это я всегда о них думаю?! Да это ты при одном только упоминании о них сразу начинаешь прыгать!

– Это я‑то начинаю прыгать?! Да это у тебя всегда одни только мысли, что о деньгах!

Ах, вот даже как?!

– Так я жадный, говоришь? Ну хорошо! Пусть тогда оно будет из моей доли! – И, размахнувшись, я отправил колье в море.

Затем, схватив один из мешков с заботливо и даже бережно собранными в него Головешкой сокровищами, высыпал содержимое под ноги Клер.

– Забери себе! Тебе всегда все мало! Теперь ты будешь богатой и счастливой со всеми своими Альбертами и прочими! Мне же не надо ничего! А будет нужно – я себе еще найду! А не найду – и так проживу!

Я действительно находился в таком состоянии, что готов был выкинуть все сокровища в море. Успел уже размечтаться, что сделаю Клер предложение, она ответит мне согласием, и что в итоге?

– Это мне от тебя вообще ничего не нужно! Это ты все забери! Кому‑нибудь выгодно продашь! – И мне под ноги шлепнулись сначала перстень, а затем сверток с «Гипниусом» Ависьена.

Мимо перстня я ногой промахнулся, едва не упав, но сверток пнул так, что он взмыл высоко в воздух, ударившись сначала о потолок, затем о стену, после чего упал на самом краю трещины. Покачался немного, затем успокоился, передумав падать туда, достать откуда его будет уже невозможно.

– Чего это вы расшумелись? И сокровищами разбрасываетесь? Много их, что ли, нашли? – Наконец‑то появившийся в пещере Гаспар держал в руке ожерелье. – Лезу я себе наверх, и вдруг мимо меня это пролетает, едва поймать успел.

Ну да, человеку, способному ловить на лету стрелы, поймать какое‑то там колье – сущие пустяки.

– Это опять Леонарда с Клер мир не берет, – сообщил ему Головешка, который занимался тем, что укладывал обратно в мешок высыпанное мною золото. – Хоть бы они поскорее поженились, что ли. А там детишки пойдут… глядишь, и лаяться перестанут.

– Я скорее на Пегги женюсь, чем на ней. – Зло так и рвалось из меня наружу. – Хватит, сыт по горло.

– А где, кстати, сама Клер? – Гаспар покрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть девушку.

– В ту сторону пошла, – указал Блез. – Лео, там что?

– Еще один выход, – буркнул я.

Когда‑то, до той поры, когда скала треснула, а часть ее свалилась в море, он был единственным.

– Ну вот, как будто бы все, – туго затянув горловину мешка, сообщил Головешка. – Можно отчаливать.

– Внимательно здесь все осмотрите. – Я все не мог успокоиться. – Вдруг я что‑нибудь припрятал? Я же на деньги жадный.

– Лео, ну что ты, в самом‑то деле? – Блез смотрел на меня с укоризной. – Никому даже и в голову не пришло.

– Сейчас не пришло, так потом придет.

Все они как по команде печально вздохнули, глядя на меня с каким‑то даже сожалением. Потом Гаспар сказал:

– Лео, ну что ты стоишь? Иди мирись скорее, и отчаливаем отсюда. Лодку я починил, но опасаюсь, если поднимутся волны, она снова даст течь.

– Вот ты сам и иди: у меня с ней все покончено!

– Лео! – Он печально вздохнул. – Если я тебя сейчас назову одним домашним животным с длинными такими ушами, ты не лишишь меня моей доли? Она же любит тебя, а ты ведешь себя с ней именно как оно.

Я веду себя с Клер как осел? Ты о чем вообще говоришь? Что и когда я сделал не так?

– Лео, иди! – закивали Блез с Головешкой.

– Иди, Лео! Надвигается шторм, и нам оставаться здесь надолго нельзя.

Шторм – это уважительная причина. И я пошел.

Эпилог

Клер сидела на камне, обхватив руками колени, и смотрела куда‑то вдаль. Туда, где из глубины моря на остров надвигался шторм. Следовало поторапливаться, чтобы убраться отсюда, пока он нас не достиг. Ведь тогда мы останемся без лодки: ее либо унесет, либо разобьет о камни. И мы будем сидеть и ждать, в этой узкой, продуваемой всеми ветрами пещерке, пока он не закончится. Без воды, без еды, но с кучей золота и других сокровищ, которые невозможно ни съесть, ни выпить, как бы дорого они ни стоили.

Я присел рядом с девушкой на камень, не зная, с чего начать. Примирение – оно всегда тяжело дается. Пока наконец не сказал:

– Клер, нам пора отсюда уплывать. Если мы промедлим, то долго не сможем сделать этого.

– Лео, ты ведь помнишь Котембу? – будто не слыша меня, спросила она. – Ты еще говорил, что пиво в нем вкусное.

– Помню, – кивнул я.

Только к чему воспоминания о нем сейчас, когда все решают минуты? Чтобы снова сделать мне по‑настоящему больно? Когда разговор об этом городе был в прошлый раз, ты, сравнивая меня с каким‑то там Альбертом, отозвалась обо мне как о мужчине очень пренебрежительно. Такие вещи ранят особенно.

– А одну девушку по имени Рейчел не запомнил? Ну да – она же не пиво, у тебя их было много: где тут их всех упомнишь?

Я вздрогнул:

– Так это была ты?!

– Наверное, каждая девушка мечтает о том, чтобы ее первый мужчина был каким‑то особенным, – не обратив никакого внимания на мой вопрос, продолжила Клер. – И я тоже не исключение. Однажды в Котембу появился тот самый Счастливчик Леонард, высокий, веселый, широкоплечий. Он был совсем не такой, как те парни, все как на подбор слащавые, высокомерные и пустые внутри, которые крутились вокруг Рейчел – девушки из богатой и знатной семьи.

– Я несколько раз в Котембу бывал.

– Знаю. Я увидела тебя задолго до того, как мы впервые встретились… И получилось так, что Рейчел в него влюбилась. А потом был праздник Всех Цветов. Утверждают, что если у девушки впервые случится с мужчиной именно в этот день, она будет счастлива с ним всю оставшуюся жизнь. Сама не понимаю, как все это между нами произошло, на меня словно нашло наваждение, но все равно я была счастлива. Ты был весь такой ласковый, говорил столько нежных слов, утверждал, что никогда не встречал такой девушки, как я… И наутро сбежал. А на следующий день ты прошел мимо меня с какой‑то дамой под ручку, а когда я, как последняя дурочка, потянулась к тебе навстречу, ты посмотрел на меня как на пустое место! На пустое, Лео! Как будто бы прошедшей ночью у нас ничего не было! Как будто это не ты говорил мне все те слова, которые я от тебя услышала! Что я единственная, что я самая лучшая, что на всем свете таких больше нет! Ты бы только знал, как я тебя тогда возненавидела!