Ника Никалео - Одно дыхание на двоих

Но когда Орысе исполнилось два месяца, а солнце за окном стало подниматься все выше, нагревая застуженную зимой землю, бабушка перестала приезжать. Виола очень опечалилась. Однако начался сезон сад-огород-скот. «Ты должна взрослеть. Уже можешь и сама с ней совладать!» – приговаривала бабуся на прощание и целовала обеих. Андриан аж посветлел, избавившись от постоянного, чуждого ему присутствия. Знал, что бабуся его недолюбливает, хотя и не показывает этого. Делал вид, что тоже ее не замечает.

– Добрый вечер, пани Виола! – выдернула ее из воспоминаний соседка.

– Здравствуйте, пани Леся, – улыбнулась в ответ. – Идете встречать внучку?

– Ага, иду, – ответила в возрасте, но еще красивая женщина, умерив поступь. – Уже темно, а ребенок вынужден сам проходить кусок дороги от маршрутки. Пусть бережет Господь! И вам было бы лучше мужа на остановке ожидать, а не идти одной. Страшно, какие лихие времена наступили!

– Да я уже как-то привыкла, пани Леся. Не волнуйтесь так!

– Да что вы говорите! – закачала сокрушенно головой соседка. – На прошлой неделе на Зубре у какой-то женщины сумку из рук вырвали. А вдвоем не так страшно, да и не подойдет никто. Будет обходить.

Виола пожала плечами:

– Я везучая, никуда не влипаю. Спокойной ночи, пани Леся.

– Храни вас Господь! Идите, Виолка, скорее домой. – И немолодая женщина поспешно понесла свои пышные формы на конечную остановку, за несколько дворов от их дома.

Через дорогу от их «панели» ярко освещался большой общий двор нескольких двухэтажных коттеджей. Два из них уже были заселены, а на трех других висели баннеры «Продается». Виола рассматривала аккуратную зеленую зону двора, которая в настоящий момент была на удивление неухоженной, покрытой прошлогодними, полусгнившими листьями, притрушенными снегом. С другой стороны четко виднелись качели и песочница, и разноцветная горка. Елку, окруженную можжевельником и вечнозелеными кустами, новые хозяева бережно украсили красными бантиками, хотя до праздников было еще далеко. Это был оазис настоящей красоты и уюта посреди однообразных серых спальных коробок. Виоле было так приятно представлять себя хозяйкой одного из спаренных домиков. Но это были лишь мечты. Пока еще она не зарабатывала столько денег, чтобы позволить себе даже автомобиль в кредит, не то что целый дом. А Андриан всегда говорил, что его абсолютно устраивает его квартира, которую он поменяет разве что на большую по площади. Но не сейчас. Когда-нибудь. По его мнению, нечего было спешить, ведь им и так хорошо втроем. Квартплата небольшая, а коттедж постоянно будет высасывать деньги. Виола понимала это и не настаивала, устала каждый раз слышать отговорку: «Мысли рационально!»

Лифт, как всегда, не работал. Виола пешком поднялась на седьмой этаж. Терпеть не могла свой подъезд! Мало удовольствия наблюдать запущенные, облупленные лестничные клетки, неубранные и заплеванные, исписанные гадкими ругательствами, матерными словами или разрисованные граффити. Хотя кое-где последнее и было достаточно талантливо. Она вздохнула и в который раз вспомнила о своей мечте приобрести отдельные апартаменты в нововыстроенном коттедже напротив.

– Привет! Вы уже дома? – спросила, войдя в квартиру. Сегодня малую обещал забрать Андриан.

В ответ тишина. Орыси явно не было дома, потому что ее сапожек в прихожей не наблюдалось.

– Где малая? Ты что, забыл ее забрать?! – Виола взволнованно подбежала к кабинету.

Андриан сидел в наушниках перед монитором и смотрел какой-то фильм. Виола схватила его за плечо.

– Где Орыня, Андриан?!

Он оглянулся. Смерил ее взглядом и вскинул бровь, заметив ее грязную обувь.

– Ты меня слышишь? Малышка что, еще в садике? – нетерпеливо вскрикнула она.

– Не кричи. Рыську забрал брат. Их Сидор соскучился по ней, – ответил так, будто это происходило в соседней комнате.

– А мне ты не хотел об этом раньше сказать?

– А что это изменило бы? – спросил Андриан безразлично.

– Я все-таки мама. И должна знать, какие у тебя планы относительно нашей дочки. Мы должны это обсуждать, – резко объяснила Виола, набирая номер телефона деверя и одновременно раздеваясь.

Но Андриан этого уже не слышал. Он опять нырнул в мир кино.

На кухне стояла гора грязной посуды, валялись обертки от конфет, стояла откупоренная бутылка коньяка. Муж никогда не мыл посуду и не убирал за собой. Само собой подразумевалось, что это не входило в его обязанности. Сколько Виола не пыталась вызвать его на разговор о распределении домашней работы, он всегда избегал этой темы. А когда и удавалось с ним поговорить, то он соглашался с паритетом в этих вопросах, но никогда его не придерживался.

– У нас есть какой-то повод? – Виола подошла к мужу с полупустой бутылкой «Хеннесси».

– Я начал новый большой проект. Госзаказ, – ответил тот, оттопырив один наушник. – Там торт в холодильнике и фрукты.

– Рада за тебя, – искренне сказала Виола.

Сначала она хотела поинтересоваться, почему он не дождался ее, но передумала. Давно чувствовала его отстраненность и дискомфорт в ее присутствии. Развернулась и пошла наводить порядок на кухне.

– У твоей Катерины все хорошо? – вдруг поинтересовался Андриан.

– Да. Она приглашала нас в гости. Завтра, когда будем забирать малую, – бросила в ответ Виола, но он сделал вид, что не услышал. Реакции не было.

Виола завершила уборку и, умостившись на диване перед телевизором в квадратной прихожей, которая служила им залом, начала переключать каналы, выискивая что-то интересное.

Она редко имела возможность спокойно посмотреть кино. Ужасно любила мелодрамы за их близость театральному искусству и глубину чувств. Но, к сожалению, транслировались лишь одни триллеры и фантастика с традиционным мордобоем, когда лужи крови вытекали из продырявленных человеческих и совсем нечеловеческих тел. Она нашла канал «Культура» и погрузилась в старое черно-белое советское кино. Показывали «Девчат». Хороший, наивный фильм, где даже зловредная антигероиня выглядела неуклюжей добрячкой на фоне нынешних льстиво-хитрых соблазнительниц-убийц.

Виола не заметила, как быстро наступила ночь. Андриан все еще сидел за монитором. Рядом на столе стояла та же бутылка с кухни, но уже почти пустая. Она даже не помнила, когда он за ней ходил.

– Идешь спать? – поинтересовался он.

– Да, уже поздно.

– Я тоже сейчас приду.

Она знала, что означают эти слова. Была мужней женой, как говорила ей мать. Все было закономерно. Раз ему так нужно, следовательно, и ей тоже. Должна покориться, все нормально. Разве это важно, что ей это безразлично? Разве ее об этом спрашивают? Разве кого-то интересует, что ей это не нужно? Уставшая, огорченная…