kassyi - Убожественная

– Ну, Надежда, наконец-то! Где тебя носило? – мои друзья-коллеги, празднично одетые и избыточно нервничающие, теснились на узкой полоске тротуара возле неприметного входа в нашу странную контору. Волнуются ребята. А мне после полугодовой работы на износ, беготни и бессонных ночей вся эта торжественная овуляция… ах, пардон, презентация, нужна была, как безногому тапочки. Устала. Но не огорчать же ребят кислым видом.

– Все в порядке, просто опаздываю немножко, – бодро пропела я и оглянулась, чтобы помахать моему чудесному спасителю. Но ни его самого, ни его забавного автомобильчика уже не было. Ой, испарились… Невольно я усмехнулась, поняв, что исчезновение этого человека огорчило меня больше, чем требовала ситуация. И что мне хотелось произвести на него впечатление не только выдающимся экстерьером, но и любимой работой, пригласив на торжественное мероприятие «имени меня». Даже если бы он отказался, ему наверняка стало бы любопытно. Ладно, будем считать, что мой идеал мужчины повел себя идеально. Спас меня и исчез, оставив дивное воспоминание. А что еще делать с идеалом? Только любоваться издали и не трогать руками: чем больше дистанция, тем меньше разочарований.

– Давай сюда свои пакеты, пойдем скорее, – загудел позади меня воздух, обреченно уступая натиску Контрабасральто – необъятной Ниночки Радиковны. – Мы уже беспокоиться начали, не случилось ли чего, – она ловко выхватила у меня покупки и заколыхалась к дверям. – Телефон не отвечает, время поджимает…

Я зачарованно наблюдала за процессом перетекания Ниночки через дверной проем. Каждый раз мне кажется, что это событие должно закончиться катастрофой, что габариты Контрабасральто застрянут и намертво закупорят вход. Но она, похоже, владела тайными знаниями по использованию четвертого измерения: вызывать спасателей, чтобы выпилить ее из дверного проема, нам ни разу не приходилось. Вот и сейчас она неуловимо заструилась мимо обшарпанных косяков, даже не задевая их. Спортивная выучка – это навеки. Наша Контрабасральто бывшая гимнастка, у нее дома целый склад каких-то грамот, медалей, фотографий худенькой, похожей на кузнечика девочки с обручем или лентой, в лоснящемся узком купальнике. Сейчас этот купальник носит дочка Контрабасральто, когда занимается в школе шейпингом. В железные челюсти профессионального спорта Ниночка своего единственного ребенка кидать отказалась наотрез, хотя бывшие коллеги убеждали ее, что «у девочки все сложится иначе». Контрабасральто отвечала, что не сомневается в этом, поскольку сделает все, чтобы у ребенка была нормальная жизнь, а не «сборы-травмы-гормоны-соревнования-пьянки-аборты». Не знаю, насколько справедливо это описание Ниночкой своей спортивной молодости, но к сорока годам она, не обретя ни славы, ни счастья, ни денег, приобрела целую оранжерею болезней. Итогом стали инвалидность, женская независимость вкупе с одиноким материнством, тоскливое безденежье и постоянный поиск ну хоть какого-нибудь приработка для оплаты лекарств.

Я с Контрабасральто познакомилась как раз в поликлинике. Добывала себе рецепт и обратила внимание на сидевшую в очереди унылую толстуху в шикарной самотканой юбке. Ниночка незадолго до того связалась с артелью, объявившей о создании «эксклюзивных предметов интерьера в русском стиле». Им нужна была швея, пряха, ткачиха, сватья-баба-бабариха или любая тетка, которая согласится освоить эти профессии. В артель Ниночку отправили с биржи труда инвалидов, когда выяснилось, что к пайке микросхем и покраске матрешек она морально не готова. А прялка и ткацкий станок ее не испугали. Оказалось, что к прядению и ткачеству у нее настоящий талант. Надо видеть, как эта огромная женщина управляется с веретеном, куделью и ткацким станком, нацепив на коротко остриженную голову наушники и напевая модные шлягеры. Однако в момент нашего знакомства Ниночке было не до песен. Артель, обеспечив сотрудницу за ее же деньги эксклюзивыми орудиями труда, благополучно развалилась. Вытканные Контрабасральто полотнища и напряденные шерстяные клубочки стали никому не нужны. Малогабаритная хрущевка издыхала под натиском эксклюзивного интерьера в русском стиле. Денег не было, дочка болела гриппом, сама Контрабасральто на нервной почве едва не загремела в больницу с гипертоническим кризом. Она рассказывала мне все это гудящим низким голосом, глядя в пол перед собой и судорожно сминая толстыми пальцами юбку, прикрывавшую ее рубенсовские бедра.

Мне стало ее ужасно жалко тогда. Здоровенная некрасивая тетка, потерянная, измученная… и в такой красивой юбке. Я сказала, что куплю у нее пару полотнищ на платье. Мы обменялись телефонами, и я действительно приехала к ней с апельсинами и тортиком. Впоследствии, когда Ниночка стала полноправным работником нашей странной конторы, она признавалась, что мой звонок и визит с гостинцами поразили ее до глубины души: «Я думала, обычная молоденькая вертихвостка, поговорила и забыла. А ты и отзвонилась, и пришла, и торговаться не стала!» А мне и не хотелось с ней торговаться. Увидев и потрогав ткани ниночкиного производства, изумительно живые и теплые, я без сожалений рассталась с довольно приличной суммой. Да и теперь любому клиенту, который брюзгливо пытается выяснять, почему за какие-то тряпки заламывают такие цены, я просто указываю на дверь. И добавляю обычно, что труд пряхи, ткачихи – нелегкий труд. Так же, как и труд вышивальщицы, кружевницы, гончара, кузнеца, ювелира, художника или поэта, несмотря на мнение большинства, что это, якобы, легкие деньги. Мол, делов-то! Чего-то наплести, навязать, картинку намалевать или стишок сочинить. Невелика забота-пахота.

Спорить об этом мне давно не хочется, в отличие от нашей эмоциональной филологини Ташки, которая готова любому втолковывать, какая это тяжелая работа – создавать. Вы попробуйте! – захлебываясь, обычно тараторит Ташка. Не только сделать, но и придумать, самому, безо всяких образцов. И не только придумать, но и сделать, чтобы было красиво! Вы попробуйте, убеждала она однажды в электричке сидевшую напротив нас пожилую супружескую пару. Мы с сильно беременной Ташкой, Контрабасральто и моей циничной подругой Маргаритой ехали в пригород на первый заказ. Я молча слушала бессмысленную беседу, Ритка, усмехаясь, читала смс-ки от своих неиссякаемых мужиков, а Контрабасральто, беспокоясь за ташкиных близнецов, тихонько гудела, уговаривая будущую маму не нервничать. Дачники-пенсионеры ошалело разглядывали нашу компанию и поначалу бодро и азартно, а потом все сонливее и тише доказывали Ташке, что шахтеру в забое или крановщику на стройке приходится куда хужее, чем художнику. Ташка в ответ читала стихи, пела песни, восклицала, что у нее самой муж – дальнобойщик и про настоящую мужскую работу она знает не меньше жены шахтера, и упорно гнула свою линию о тяготах творческой доли. Естественно, диспут закончился ничем, на нужной остановке мы выдернули распалившуюся Татьяну из вагона, ее близнецы, оказавшись вместе со своим худосочным вместилищем на заплеванной загородной платформе, начали усиленно лягаться. Так что недоучившуюся филологиню, верную жену дальнобойщика и штатного сочинителя свежеоформленной фирмы «Сюр-приз» пришлось срочно укладывать отдыхать на лавочку под пыльными осинками. А заказ мы тогда выполнили отлично, на вырученные деньги арендовали комнатушку и оплатили появление на свет ташкиных двойняшек.