kassyi - Убожественная

– Ладно, идем, уже пора, – потянула она меня к двери. – Шляпа ты, конечно, но это дело поправимое. Но что за колесница была у твоего рыцаря? Я таких машинок еще не видела.

– Не знаю, – буркнула я. – Я в машинах ничего не понимаю.

– Естественно, – фыркнула Рита. – Если бы понимала, обязательно бы выпросила визитку владельца. Автомобильчик очень стильный, похоже, из совсем новых. Абы кто на таких машинках не ездит. Шляпа ты все-таки!

В такт этому жизнеутверждающему восклицанию мы вошли в длинный коридор, тянущийся мимо ряда комнатушек в уютный тупичок, который привыкли называть «офисом».

– Ну, шляпа, – говорила я на ходу, привычно пикируясь с Риткой. – Машина, между прочим, ерунда. А вот водитель – просто мой идеал мужчины. Так что не надо меня третировать. У меня мечта всей жизни скрылась в неизвестном направлении.

Ритка тихонько присвистнула. И расхохоталась.

– Ишь ты, идеал мужчины! Исчез, как Карлсон! – сквозь смех выдавила она. – Ты даешь!

Меня тоже одолел приступ смеха. Хотя, в сущности, правду сказала, действительно идеал. И очень мне понравился. Последние слова я невольно произнесла вслух. Ритка перестала хихикать и склонилась к моему уху.

– Ты ему тоже очень понравилась, подружка. И твой сэр рыцарь вернется к прекрасной даме. Причем с цветами.

Мы уже входили в «офис», до отказа забитый людьми, зверями и журналистами. Пора было начинать представление.

– Вернется, – напоследок ткнула меня в спину Ритка.

Она ошиблась. Он не вернулся.

Если бы в школьные годы чудесные лохматый старик в шляпе и со склянкой ароматической водки в руке сказал мне, что к тридцати годам я стану хозяйкой собственной фирмы, я бы расхохоталась ему в лицо. Тогда, на бестолковом закате советской эпохи, словечки «бизнес-вумен» и «деловая женщина» еще не были на слуху, хотя стремящиеся к независимости дамы уже начинали постигать азбуку предпринимательства. Но мне все это было чуждо, равно как и увлечение одноклассников сложными процессами обмена фантиков от импортных жвачек на импортные же ластики по курсу то один к пяти, то два к семи, то еще как-то. Я молча разворачивала фантики, оставляя себе понравившиеся и безвозмездно, то есть даром, отдавая все прочие жадным до подарков ровесникам. Наверное, именно здесь можно обозначить на карте моей жизни едва заметный исток нынешней не великой, но привольной реки большого удовольствия и некоторого благосостояния – то есть нашу странную контору.

Известно, что людей разделяют на мужчин и женщин, на черных и белых, на вербалов и визуалов, на верящих в то, что стакан наполовину полон, и утверждающих, что он наполовину пуст, на удачливых и невезучих. Я пользуюсь иным критерием. Люди делятся на тех, кто любит получать подарки, и на тех, кто любит подарки дарить.

Я отношусь ко второму типу. Дарить подарки мне всегда нравилось больше, чем, краснея и бормоча «пасиба…", украдкой изучать полученный дар и прикидывать, на кой черт мне нужна эта штуковина и кому бы ее сплавить. Выбирать, искать и дарить подарки – это приятно. Это интересная работа. Это искусство. Настоящий подарок может быть даже простым осенним листом, пахнущим прелью и мокрым от дождя. Именно такой подарок я сделала Маргарите, когда она полгода кисла на лежачем режиме в больнице. Этот лист, трогательно поблекший, всегда стоит в светлой деревянной рамке на ее столе, куда бы этот стол ни переезжал. Подарком может быть что угодно, если подарок делается от души и – это важно – в расчете на его получателя.

Большинство людей выбирает подарок, словно женщину, религию и дорогу, как будто для себя любимого, исходя из собственных привычек. Именно поэтому все мы помним пословицу про то, что дареному коню в зубы не смотрят. И захламляются наши жилища и души разнообразными «конями», которых и выбросить жалко, и пристроить некуда. А мы сидим, с легким ужасом предчувствуя мутную волну ненужных даров, которую выплеснет к нашим ногам очередной день рождения или новый год. И хорошо, если хотя бы половина полученного будет приятна и необходима. Ведь только в детстве можно было написать письмо Деду Морозу и объяснить, чего именно хочется. Стать Дедом Морозом и волшебником из голубого вертолета? Этим и занимается наша странная контора.

Если вспомнить, с чего все началось, то, как ни смешно, с игры в бисер. Целая банка разноцветной мешанины бисера и бусин, обнаруженная в детстве во время раскопок комода, меня просто заворожила. Папа с мамой, обрадованные новым увлечением ребенка, купили мне тощенькую брошюрку по бисероплетению. В последующие годы я добровольно отрывалась от бисера только ради чтения. Вопрос с подарками многочисленным родственницам решился раз и навсегда. Из небрежно разбросанных по всему дому украшений выбиралось одно, укладывалось в коробочку и вручалось имениннице. К восторженным охам и ахам я быстро привыкла, равно как и к очкам в тонкой оправе: глазки не очень-то дружат с бусинками. Но однажды я даже без очков ясно увидела, что воздушный гарнитур с янтарем висит на грудастой тете Капе, как на корове седло. А смуглой и кареглазой кузине Зине совершенно не к лицу массивные серьги с чароитом. Прозрев и заменив очки на линзы, я стала плести украшения для подруг и родственниц целенаправленно, с учетом внешности, а позднее – и характера. Тем временем страна разлетелась на куски, словно смачно брошенный на асфальт арбуз, папа с мамой тоже решили стать суверенными, я, с трудом выйдя из комы после их развода, с грехом пополам закончила школу, и возник вопрос, что делать дальше.