Анна Ковалевская - После Дракона

Работа телефонным консультантом не имела ничего общего ни с ее мечтами, ни с ее образованием, и уж тем более с удовольствием. Она просто делала то, что требовалось, и была рада, если это получалось не хуже, чем у других.

Нет, нужно признаться откровенно, она не любила свою работу и свою жизнь, и даже саму себя, во всяком случае, в этой жизни точно. И была рада, что еще одна смена, приближающая ее к выходному, окончена. Она мучилась угрызениями совести, ведь жизнь по определению должна быть счастьем и прекрасным даром Божьим. В ней есть родные и любящие люди, солнце и море, пение птиц и аромат цветов, много всего есть. Но в метро, куда спустилась Дора в попытке изменить свою жизнь, не было ничего из вышеперечисленного.

Серый холод, слившиеся в штормовой вал люди в ожидании своего вагона и гул поездов. М-да, не самое подходящее место для судьбоносных перемен. Нужно было удовлетвориться, пройдя пару кварталов до следующей остановки, и считать задание «изменение маршрута» выполненным.

Но нет, Дора мыслила глобально. И вот теперь стоит, сжатая толпой таких же хмурых «любителей жизни», и мечтает быстрее закончить свое путешествие под землей и встретиться со свежим воздухом и небом.

«Ну, хоть один плюс, – у нее появилась мечта и ей, в отличие от большинства ее аморфных мечтаний, вполне реально сбыться. – Еще полчаса мучений, и свидание со свежим воздухом состоится».

Дора убрала волосы в капюшон и разместилась на освободившемся месте, радуясь, что оставшуюся часть пути проделает сидя. Она любила одежду с капюшоном, он ей заменял подушку в долгих поездках домой и на работу. Спрятавшись от раздраженной и уставшей толпы, Дора не нашла, к чему прислониться, и просто опустила голову на грудь.

Нужно переключиться от бесчисленных вопросов, требований и жалоб, от того, что было основной составляющей ее рабочего дня, на что-то более жизнеутверждающее и умиротворяющее.

Она так давно не видела моря, и теперь ее человеческого зрения едва хватало, чтобы понять всю его величественную красоту, манящую и переливающуюся прохладу. Восходящее солнце преломило свои лучи между камнями, лежавшими на морском дне, и вода подсветилась золотой сеткой вуали. Вот как должно начинаться каждое ее утро: шум ветра и волн пели ей песню, а взмах его крыльев вторил им и уносил ее навстречу новому дню и солнечному теплу.

– У тебя совесть есть? – рявкнул кто-то, и она завалилась на правый бок.

Взору предстал грязный пол вагона метро, она лежала на скамье. Людей стало намного меньше, рядом сидел, негодующе косясь на нее и пыхтя, краснощекий усатый мужчина средних лет. Видимо, это он и взывал к ее совести.

– Извините, – на всякий случай сказала Дора и поняла, что от полета в горле пересохло.

Она заставила себя сесть ровно и сделала усилие, чтобы полностью раскрыть глаза; шея затекла. «Интересно, какая сейчас станция?»

– Сейчас будет «Институт Космонавтики», Вам, видимо, туда. Вы же летали во сне? – со смехом сообщил ей мужской голос.

Она резко встала. Перед ней стоял молодой мужчина лет 25—27, и радостно, и что самое ужасное, абсолютно искренне улыбался, демонстрируя мальчишеские ямочки на щеках.

«Дракон, – стрелой пронеслось в ее еще неясном сознании. – Откуда он знает про Дракона, он что, видел их? – от резкого подъема и воспоминаний о полете кружилась голова. – Это же сон, глупый навязчивый сон». Никто не смеет смотреть ее сны, да еще смеяться над ней.

Ее лицо покраснело то ли от гнева, то ли от стыда. А незнакомец, тем временем, продолжал свою беззаботную болтовню.

– Так всегда, на самом интересном месте, да? А ведь хочется знать, что же будет дальше? – он вопросительно уставился на нее. Его голубые, ясные, как у ребенка, глаза не давали ей шанса соврать или оставить его вопрос без ответа.

– Нет, мне не хочется, – взяв в себя в руки, буркнула Дора, и натянула капюшон, чтобы он больше не мог смотреть ей в глаза.

Сама же она продолжала его рассматривать. «Откуда он взялся здесь? Под землей, в узком и тесном вагоне метро. Такой крепкий, свежий, словно стебель бамбука. Причем здесь бамбук?» – одернула себя Дора и начала пристальней изучать его загорелое лицо. Парень был довольно симпатичным. Конечно, в отличие от Леона его сложно было назвать красавцем, но его живые, полные радостного огня глаза, искренняя улыбка и то тепло, которое Дора чувствовала, находясь даже на расстоянии полуметра, придавали ему магическую силу и обаяние. Если Леон был прекрасен, словно суровая вершина горного пика, то незнакомец казался сродни солнечному теплу. Всемогущему, живительному, но, в то же время, неуловимому для человеческого ока. Казалось, если он наберет полную грудь воздуха и рассмеется, выдыхая его, то и вагон, и метро, и все они разлетятся, словно щепки. И пассажиры, чувствуя его силу, предпочитали держаться в стороне от его крепкого и совсем не по погоде одетого тела. И что за нелепая для поздней осени красная футболка с крыльями? «Тоже мне, Дракон», – фыркнула Дора и отвернулась.

На следующей станции парень вышел.

Вагон моментально сжался и стал еще более убогим. На освободившемся после его ухода месте тут же разместилось человек пять. Толпа смыла следы его присутствия так же быстро, как море смывает следы, оставленные на прибрежном песке.

Она так остро почувствовала его отсутствие, что вскочила, чтобы бежать за ним, но вагон уже пришел в движение, и она едва успела увидеть его яркую футболку со схематически изображенными крыльями, уверенно разрезающими поток людей на пути к выходу.

Дора опустилась на свое место и решила выходить на следующей станции – дойдет домой пешком. Метро – жуткое для нее место, все-таки она переоценила масштабы своей усталости от окружающего мира. Ей нужно вдохнуть свежий воздух и попытаться увидеть солнце, пусть даже затянутое городским смогом и плотными осенними облаками.

Она надеялась найти призрачные очертания светящегося диска и, успокоившись, понять, что все на своих местах, земля вертится, а значит, дожди прольются, и на очищенном ясном небе появится во всем своем слепящем великолепии солнце и согреет своим теплом всех изголодавшихся по его свету живых существ.

Выйдя из метро, Дора поняла, что отыскать хотя бы призрачные очертания солнечного диска между крышами многоэтажек – не такая уж легкая задача. Вечер, скоро стемнеет, а значит, солнце намного ниже той точки, где она пытается его увидеть, запрокинув голову и не обращая внимания на наталкивающихся и тут же отлетающих с бранью от нее прохожих.

Пошел дождь, мелкий, осенний, больше похожий на морось или густой туман, и не имеющий ничего общего с пробуждающими к жизни весенними ливнями.