Анна Ковалевская - После Дракона

Включила чайник, и так и не выбрав между кофе и чаем, налила себе просто горячей воды с ломтиком лимона. Говорят, для здоровья полезно.

Только вот, для чего ей ее здоровье? У нее есть все для радости. Бог не обделил ее ни красотой, ни умом. У нее есть жилье, муж и стабильный заработок. Она еще достаточно молода, чтобы не сожалеть о прошлом и может смело смотреть в свое будущее. Живи и радуйся, а ей не то, что не радовалось, ей толком и не жилось. Уныние – тяжкий грех. И от этого осознания ей становилось еще тоскливей. Бог ей дал все, а она ежедневно платила ему черной неблагодарностью, тоскуя по несуществующим мирам.

Зажгла свечу перед иконами – слабое утешение для совести, но, возможно, ее Ангелу Хранителю станет хоть немного легче в очередной раз вытаскивать ее из бездны отчаянья, в которую она неслась, словно пущенный под откос поезд.

Неудивительно, что Леон задерживается на работе, и она вызывает у него хроническое раздражение. Она и сама себе рада не была, смотрела со стороны и хотела отвернуться, сделать вид, что эта потухшая, унылая, бесцветная девушка не имеет к ней никакого отношения.

«Нужно что-то делать. Нельзя всю жизнь просидеть, смакуя полутона своего отвращения к себе любимой. На улице темно и рассвет будет не скоро, но хорошо, что будет», – Дора усмехнулась тому, что все-таки где-то в самом потаенном уголке ее души живет оптимистка и оберегает ее тлеющий огонек от последнего, судьбоносного дуновения ветра.

А почему, собственно, она решила, что с ее жизнью что-то не так? Дора расправила плечи и отодвинула занавеску от окна. На улице уже были видны первые прохожие, спешащие на работу. Вот еще один плюс: она присоединялась к ним только раз в четыре дня, в остальное время ей не нужно было чуть свет выбираться из дома и втискиваться в переполненный транспорт. Дорога в ночную смену куда приятней.

Так что не только ее жизнь, но и работа весьма привлекательны. Многие мечтают о том, что у нее уже есть. Так что это с ней, с Дорой, что-то не так, а с ее жизнью все в порядке. Правильно Леон говорит, что в голове ее мусорная свалка.

Значит, стоит взять себя в руки, повернуть мысли в новое русло, и жизнь изменится. Она уже представила себя, читающей тренинги по саморазвитию, и аплодирующую ей аудиторию благодарных слушателей и последователей.

«Утро начинается, начинается, солнце улыбается, улыбается», – тут же в ее голове зазвучал беззаботный детский голосок из любимого мультфильма племянницы.

Душ, утренняя зарядка и полноценный завтрак сделали свое дело. Она чувствовала себя готовой свернуть горы и выпить море. Пританцовывая, доделывала домашние дела и наслаждалась редким чувством радости от того, что она существует на этой планете. Просто дышит и движется, как миллиарды живых существ под этим прекрасным небом.

Ее комната вдруг стала невыносимо мала, неспособная вместить всю ее внезапно проснувшуюся жажду жизни. Значит, пора было выходить в свет. «Сегодня суббота, и у мамы все девочки в сборе, – она имела в виду сестру с ее дочерью. – Пора к ним присоединиться».

Раннее субботнее утро не отличалось обилием транспорта на дорогах. Дышалось свободно и легко, холодный осенний воздух смешал в себе запахи тлеющих под дождем листьев и первых заморозков. У нее от счастья выступили слезы на глазах. Ну надо же, сколько, оказывается, радости может принести глоток утреннего воздуха! И она улыбнулась не успевшему рассеяться туману – она сейчас видела воздух.

– Ну, здравствуй, воздух, здравствуй, хороший день. Привет, дерево, – уже серьезней добавила Дора.

Деревом был старый, насколько она могла судить, клен. Он рос у входа в подъезд и осенью устилал весь двор пестрым разноцветным ковром, а весной на его ветвях появлялись большие ярко-салатовые почки, из которых потом появятся соцветия-зонтики, а только затем первые листки. Как все-таки прекрасно жить рядом с таким величественным и многообразным в своей красоте деревом.

Дора еще раз с благодарностью коснулась его влажного серого ствола и собрала несколько пестрых листочков у подножья для мамы.

Она, наверное, странно смотрелась со стороны, улыбаясь всему миру и всем прохожим, и той тихой радости, которая родилась сегодня утром и крепла у нее внутри.

Мама обняла ее.

– Опять вся в черное вырядилась, – мама прокомментировала ее внешний вид с улыбкой, нейтрализующей весь негативный эффект от сказанного замечания.

– Черный идет моим светлым волосам, – попыталась оправдаться Дора.

– Твоим прекрасным волосам, которые ты прячешь в гульку как бабка, пошло бы маленькое черное платье от Шанель, а не этот нелепый балахон made in China.

– Это туника, а за Китаем будущее. А волосы у меня слишком длинные, чтобы распускать их для путешествий в общественном транспорте.

Но для мамы Дора стянула тугую резинку с волос и встряхнула шевелюрой, чтобы придать ей видимость объема.

– Тетя, тетя, – маленькое белокурое существо повисло на ее ноге и, цепляясь за пояс Дореных брюк, пыталось вскарабкаться повыше, чтобы дотянуться до ее шеи.

Второй раз за утро ей захотелось плакать от счастья. Она протянула руки и помогла юному созданию обнять ее. Крошка поудобнее уместилась на руках и с самозабвением юной модницы принялась рассматривать ее украшения, перебирать волосы, комментировать маникюр, и в довершение забрала Дорену резинку, освободившую ранее ее волосы, и приспособила к себе на руку в виде браслета. И довольная своей находкой с усилившимся энтузиазмом принялась разбирать гостинцы и подарки.

– А где Рут? – не видя младшей сестры, спросила Дора.

– Спит, – мама махнула на запертую в единственную комнату дверь.

– Она что, у тебя живет? – шепотом удивилась Дора.

– Нет, ей плохо. Она опять беременна, – мама делилась новостью без особой радости.

Дора посмотрела на племянницу и с грустью вспомнила, что новость о ее скором появлении на свет тоже не вызвала бурной радости. Рут только поступила в университет, да и отец ребенка особыми достоинствами не отличался.

На душе стало тяжело, она вздохнула и заметила, как затихает разгоревшийся утром, вопреки окружающей ее жизни, огонек радости.

– Решила рожать, – продолжала мама, – как раз успеет выйти из роддома на выпускные экзамены. Диплом можно и дома писать. Могло быть и хуже. Она молодец, что продолжает заниматься. Тянет на себе и дом, и ребенка, и учебу, еще и подрабатывать умудряется. Сейчас весит около пятидесяти килограмм. Как в ней вообще эта жизнь умудрилась зародиться?

Мама продолжала улыбаться, лихо переворачивать блинчики и при этом поддерживать беседу с внучкой. Но Дора видела, как тяжело ей давалась загнанная в глубины сердца боль за ее девочек.