Василий Фомин - Легенда о царице. Часть четвертая. Пир царицы Нейтикерт

– Много. Как же их много.– вполголоса сказала Нейтикерт, покачав головой. – Уж, очень много.

Затем она обернулась назад и, увидев небольшую осыпь у стены обрыва в тылу своего войска, скомандовала военачальникам, выкинув руку назад:

– Шатер мой там поставьте.

Лев легко трусцой направился в сторону холма.

Через некоторое время от стены кушитского войска, потрясающего копьями и издающего боевые выкрики, отделилась группа, человек пять-шесть и, пройдя половину расстояния, отделяющего их от противника, воткнула копья в землю и остановилась.

Несколько египтян подошли к ним и некоторое время о чем-то переговаривались. Затем к царице побежал воин.

– Ну что? – спросила Нейтикерт. – Сдаются ли они на мою милость?

Воин слегка приоткрыл рот и застыл.

– Говори. – приказала царица.

– Жизнь, здравие и сила, кушиты предлагают отложить сражение на утро, ввиду того, что Атум уже клонится к закату. Они клянутся своей честью, что не нападут на нас ни сейчас, ни ночью и если ты им, то же обещаешь, они расположатся на ночевку.

– Оу! – восхитилась царица. – Это слова храбрецов и благородных воинов! Передай же, воин, такие им мои слова, – царица Нейтикерт, чувствует себя так, словно попала в легендарные сказания, о благородных древности героях, и она клянется своей честью, что до утра, дает им время сдаться ей на милость, и, в этом случае, она, еще раз в том клянется, что будет милостива к ним, и не прольет ни капли крови, и, все они вернутся к своим матерям и дочерям и женам, в противном случае, она досыта упьется ихней кровью. Завтра! Утром! Это последнее мое слово!

Рот воина еще более приоткрылся, и он все продолжал смотреть во все глаза на свою юную царицу, то ли в недоумении, то ли в восхищении.

– Все запомнил, воин?

– О, да, моя царица!

– Может повторить?

– Я все прекрасно помню!

– Иди же! – прикрикнула царица. – Только не забудь захлопнуть рот.

Воин полетел как пущенный, причем в великом раздраженье, из пращи камень, а черные телохранительницы переглядывались, фыркали, хихикали и весело толкались, совершенно не заботясь о субординации. Все с интересом наблюдали, как воин подбежал к кушитским парламентерам, причем последние шаги он прошел степенно, почти величественно, и торжественно произнес слова, торжественно воздевая руки к небу и почтительно указывая рукой на царицу. Кушиты на некоторое время замерли, переваривая сказанное, затем расхохотались, выдернули из земли копья, взмахнули ими вверх, приветствуя смелую и безумную царицу, и удалились.

Через некоторое время, строй кушитов сломался и рассыпался, видно было, как они расходятся, смеясь, причем некоторые хватаются за животы. Посланцы сообщили что-то весьма смешное. Вскоре в их стане запылали костры, послышались звуки барабанов и бубнов.

Шеренги египтян занявших боевые позиции стояли неподвижно.

Рубиновый диск Атума клонился к горизонту.

Царица созвала военачальников в свой шатер. Каждого вошедшего для начала обнюхивал лев.

– Итак, кто из вас ранее сражался с кушитами? Какова у них тактика боя и каково будет их, завтра, построенье?

Вперед выступил Певасер:

– О, жизнь, здравие и сила…

– Достаточно! Давай еще я вспомню, что ты, отныне, хранитель плети и жезла, а ты не забывай, что к владыке обращаются только в третьем лице и все твои мысли должны бы исходить, яко бы, от его, то есть, моего лица… мы эдак не управимся до свету, а, я, хочу еще сказать кой-что всем моим воинам. Короче, – говори короче и только по сути дела. Я, твоя богиня, тебе приказываю говорить коротко и ясно и сугубо только по делу и без титулов. Ты понял, военачальник?

– Да. Я понял.

– Тогда говори!

– Царица, насколько я знаю, кушиты, раз они нас в числе явно превосходят, применят завтра строй под названием «голова буйвола».

– Ну вот, и все сразу стало ясно! Теперь мне, только, объясните, что это такое. Что это за голова такая буйвола? А почему не носорога? И не слона? Либо крокодила?

Все наперебой стали объяснять, что означает такой странный строй и объяснили, что «голова буйвола», ну, это, в общем-то, голова буйвола – в центре ударная масса лучших воинов, а слева-справа рога из быстроногих молодых и они охватят египетское войско с флангов, а…

– …а голова прижмет нас к этому обрыву и расплющит. – Певасер показал на северную стену шатра, за которой находился обрыв.

Царица сделала ладонями полумесяц, подвигала туда-сюда и сказала:

– Да, понимаю! Очень хорошо все понимаю! «Голова буйвола!». Здорово придумано! Великолепная задумка! Мы войско растянуть не можем – потеряем глубину, и плотнее сбивать тоже нельзя – так теряем мы пространство. Но,…фигня все эти головы! Кое-что я, все же, заметила – они ведь строй совсем не держат. Их этому не учат. Они просто стоят толпой и каждый сам за себя. А мы ведь все вместе! Не так ли военачальники? И легких воинов с луками, пращами и бумерангами у нас немало.

Царица оглядела своих военачальников и сказала уверенно:

– Мы завтра обломаем этому черному буйволу рога. А теперь зовите воинов.

Царица вышла из шатра. Атум коснулся горизонта. Со стороны кушитского войска доносились выкрики и ритмичный гул барабанов. Возле костров потрясая щитами и копьями, приплясывали воины.

Египтяне окружили полукругом шатер царицы. Она оглядела их своими бархатными глазами, в которых теперь не было обычной отстраненности владык Та-Кем, а был взгляд обычной женщины, матери, дочери, сестры. Но только очень красивой и очень величественной.

– Воины. – произнесла царица, вроде бы негромко, но все услышали ее очень четко. – Храбрецы мои. Славные сыны Черной Земли, я, ваша царица, знаю, о чем вы думаете сейчас. Вы думаете, что не все увидите завтра вот это. – царица указала на диск Атума погружающегося за горизонт. – Вы думаете, что многие не увидят завтра, как золотая барка Мескет выходит из Ахета и как барка Манджет уходит в горизонт Аменти.

Царица помолчала и кивнула головой.

– И это правда. Не хочу вам врать. Далеко не все, из здесь стоящих, увидят это чудо, что каждый день мы видим. А неправда совсем не в этом.

Царица вновь замолчала, давая возможность каждому прочувствовать момент последнего прощания с отцом небесным, и тут неожиданно сменила тему.

– Вы же все знаете, что говорят обо мне, о вашей царице. Ну? – она вопросительно посмотрела на свое войско. – Кто смелый? Кто повторит то, что летает по Дому души Птаха? Мы же завтра идем в бой вместе. Я буду драться, стоя плечо к плечу рядом с вами, разве можно нам оставить недосказанное за спиной?

Войско потеряло неподвижность, зашевелилось, воины переглядывались, но, конечно же, никто ничего не сказал вслух, даже как-то смущенно потупились.