Мария Куралёва - Море писем не читает

В пятом классе многие приняли нас за парочку влюблённых, но уже в шестом классе всякие дразнилки, вроде «Тили-тили теста, жених и невеста» – ушли. Ребята поняли, что нас ничего не связывает, кроме крепких уз дружбы. А вместе с этим у меня стали появляться поклонники.

– Очередное любовное послание? – хмыкнул Артур, косо поглядывая, как я на уроке разворачивала скомканную бумажку из учебника. Он устало поддерживал подбородок рукой, и весь его вид так и говорил, что школьное образование порядком наскучило этому парню. Не сложно было догадаться, о чём думает светловолосый, кудрявый мальчик, мечтательно смотревший в окно и не слушавший учителя по физике.

Но я всё же уточню: о гитаре, конечно. О шести крепко натянутых струнах, что в руках Артура излучали что-то невероятное. И порою казалось, что играет не он – это его душа изливает что-то такое, что хочется слушать и забыться, растворяясь в бесконечной бездне вселенной, забывая о мирских проблемах и кружа на пуховых облаках в небесах.

– Кажется, да, – вчитываясь в строчки, прошептала я.

– От кого на этот раз? – с небольшим раздражением в голосе спросил он, искренне стараясь показать полное безразличие.

– От Вали.

– И что там? Поэма в стихах о твоих зелёных глазах?

– Нет, о голубых, – выдала смешок я, по-прежнему не отрываясь от текста.

– Он что, дальтоник? – Артур звонко положил руку на парту, привлекая взгляд учительницы, подозрительно посмотревший на нашу парту.

– Дальтоники путают красный и зелёный цвет.

– Всё-то ты знаешь, – я шикнула на него, заметив, как Любовь Вячеславовна вновь повернулась.

– Разве можно изумруд назвать голубым? Ты бы перепутала? Олух, – небрежно бросил Артур, начиная нервно списывать что-то с доски.

– У меня изумрудный цвет? – я удивлённо уставилась на соседа.

– Да, очень похоже… – как можно более тихо произнёс он.

– Вишневская, Соколов! Вас рассадить?! Может, поделитесь с классом, о чём вы там шушукаетесь?! Мы с удовольствием послушаем!

Мы отрицательно закивали.

– Или может, проведёте урок за меня? Тогда обсуждайте свои дела ВНЕ учебного времени!

Через полтора месяца после начала шестого учебного года случилось нечто непредвиденное. Артур задержался в раздевалке (кажется, дежурные не могли найти его сменную обувь), и я обещала подождать друга на улице. Ребята в числе Коли, Артёма и Вали стояли на лестнице и шушукались, как вдруг заметили меня.

Я неловко перебиралась с ноги на ногу, увидев, как эта троица подходит ко мне.

– А где твоя свита? – ухмыльнулся Коля.

– Ты это о чём?

– О придурке этом с гнездом на голове. Где он?

– Сам ты придурок, – отмахнулась я.

– Слушай, а может, прогуляешься с нами? Мы как раз собирались, – вступил в беседу Артём.

– Не могу, – отрицательно покачала головой я.

– Почему ты всех отшиваешь? Цену себе набиваешь? – начал раздражаться Валя, который, как правило, казался спокойным парнем.

– У меня есть занятия поинтереснее.

– Да неужели? И какое? Шататься с этим неудачником – басистом? – поддержал Коля.

– Ребята, стопэ, может, она лучшего не видела, и думает, что её Артурчик – предел мечтаний, – влез Артём.

– О чём вы говорите? Мы друзья!

– Ну, раз вы друзья, значит, ты не откажешься пройтись с нами, – Коля резко взял меня за запястье, собираясь вести за собой.

– Отстань, у меня дела!

– Слушай, я тебя знаю с первого класса, – не унимался он. – Тебе чё, так сложно?! Какого хрена этот недоросток получает от тебя столько внимания?! На него дунешь – он упадёт!

– Ты ничего не понимаешь! Я не хочу! Мне есть с кем гулять! Отцепись! – закричала я, отбиваясь от назойливых одноклассников.

– Мони? – я обернулась. Артур только вышел из ворот школы и ошарашено смотрел, как за меня уцепились Коля и Валя.

– Отвалите от неё! – Артур резко подбежал к нам, отцепляя их руки от моей курточки.

– Иди, причешись, урод недоразвитый, – Коля резко толкнул его в грудь.

– Реально, иди, погуляй, перебесись, – вмешался Артём. – Не лезь, куда не просят.

Артур не говорил больше не слова, он сцепился с Колей в жуткой схватке, где явно уступал напору мальчика, куда более жилистого и спортивного, чем он. Я пыталась их остановить, но лезть к этим двоим было патологически опасно: клубни дыма буквально так и сеяли вокруг них. Заметив трудовика, выходившего из школы, я быстро подбежала к нему, прося о помощи.

– Пожалуйста, перестаньте! Хватит! – в слезах умоляла я, когда Артём и Валя стали помогать Коле.

Евгений Алексеевич успел вовремя, он быстро разнял всех четвертых, отведя их в школу для выяснения обстоятельств. Я ждала за кабинетом врача, где был также и классный руководитель, выясняющий детали произошедшего. Родителей троих зачинщиков вызвали в школу. Артуру сделали предупреждение, чтобы не лез в драку, хотя и похвалили за то, что смело заступился.

Когда он вышел из кабинета, я заметила, что на его щеке наклеено пару пластырей. Всё обошлось, ничего серьёзного они сделать не успели. Но внутри меня скреблись кошки, и что-то предательски съеживалось, отдавая неприятной дрожью по всему телу. Мне было так стыдно. Чертовски стыдно!

Не то, чтобы я была виновата, но всё произошло из-за меня. Может, кто-то вроде Лены или Ани похвастался бы подобным, а мне было так противно от самой себя, от своего бессилия. От того, что я – девчонка, которая никак не могла помочь своему лучшему другу, а сразу полила слёзы.

И когда наступит конец школьной травле?! Иногда детям не хватает немного взрослости, не хватает мозгов. Не хватает сострадания.

Я проводила Артура домой, и, опустив глаза, стыдливо ушла. Больше всего я боялась мыслей своего друга. Он молчал и только слушал меня всю дорогу, мою благодарность, причитания, наставления. Господи, я бы сама себе давно надоела. Я жутко переживала, что он обо всём думает, не жалеет ли о своём поступке, не жалеет ли о нашей дружбе…

Но Артур не жалел. Уже на следующий день он был бодр и весел, и с удовольствием репетировал со мной в музыкальной школе. Я искренне любила в нём жизненный оптимизм и стремление идти вперёд, несмотря ни на что. Одноклассники кидали на нас гневные взгляды, особенно на Артура, но больше не смели его трогать. Кажется, им здорово влетело.

И всё шло как по маслу. Уроки, весёлые перемены, душевные беседы, постоянные репетиции, бесконечные разговоры по телефону, посиделки друг у друга в гостях. Я воспринимала Артура, как родного брата. Как половину меня, без которой я – уже не я. Я могла доверить ему то, что не решалась рассказать и маме. И мы знали друг друга, как свои собственные пять пальцев. А может, и лучше.

Но шестой класс принёс ещё один «сюрприз» в нашу жизнь. В частности, в жизнь Артура. И это событие что-то перевернуло в нём. Ему было двенадцать лет, когда зимой его маму стали мучить частые боли в сердце.