Виктория Ближевская - Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь

– Похвальное завершение романтической истории, – с облегчением выдохнула Соня, но просчиталась.

– А потом я завел роман на работе – и чуть не развелся, – закончил свою короткую исповедь он. – Правда, с тех пор корпоративное воздержание – мое непреложное правило. Но иногда… – Он понизил голос, как закадровый переводчик триллеров. – Долгими зимними вечерами мне ужасно хочется его нарушить.

– Думаю, ты умеешь принимать правильные решения.

Она набралась смелости и попыталась проскользнуть под его рукой, но он не отступил, и Соня оказалась пойманной, как в мышеловке.

– Похоже, одно мне надо принять прямо сейчас.

Он удержал ее за плечи, понимая, что его репутация безупречного начальника готова серьезно пострадать из-за случайной прихоти. Но в жизни есть время для большой любви, а есть время для минутной слабости. И пока не наступил час расплаты, незачем морочить себе голову последствиями. К этой минутной слабости он шел почти три месяца.

Быстро посчитав все явные «за» и «против», Александр Васильевич наклонился к Соне, но она уперлась ладонями ему в грудь.

– Не надо.

– Почему?

В такую игру он уже играл: классическое женское кокетство, соблазнение в действии. Вся атмосфера вечера располагала к усилению взаимного интереса. А простого ответа на вопрос «почему» не существует. Не станет же она открывать философский диспут.

– Потому что я сразу же уволюсь.

Эти слова подействовали на него как ледяной душ после солнечной ванны. Он почувствовал, как свело судорогой скулы и одеревенела спина. Похоже, на этот раз ему не просто отказали. Эта женщина воспринимает флирт, как личное оскорбление. Не поэтому ли его так тянет к ней?

– Такой поворот мне в голову не приходил, – растерялся он. – Не проще применить более традиционный метод?

– Какой? – спросила она, высвобождаясь из его объятий, как из тесного платья. – У меня нет опыта в подобных делах.

– Мне что же, учить тебя, как отказывать мужчинам? – хохотнул он, чувствуя себя дешевым пошляком.

– Надеюсь, мне это не понадобится.

– Отказывать?

– Попадать в такие ситуации, – терпеливо пояснила Соня. – Ты ведь не считаешь, что я тебя спровоцировала? Если так, мы друг друга не поняли. Я не хотела.

Вот именно, она не хотела. Это он осознал слишком поздно.

– Ты просто была со мной мила? – не сумев скрыть раздражения, уточнил он. – Как со всеми остальными и ни с кем конкретно. Ты ведь никого не выделяешь. Мы все для тебя на одно лицо, как китайцы.

– Я не манекен. И у меня есть симпатии и антипатии, но я их не афиширую, потому что не хочу терять хорошие отношения ни с кем.

– А я не хочу терять ценного работника. Хотя этот работник и дал мне понять, что я ему не нравлюсь.

Соня недоверчиво посмотрела на него, стараясь понять, шутит он или сердится. Но его лицо было серьезным и разочарованным по вполне понятной причине.

– Этого я не говорила.

– Говорить и не надо. Сейчас спустимся вниз и выпьем за дружбу и политкорректность!

– Прости, глупо получилось.

Она извинялась за свой отказ, чего никогда бы не сделала опытная в вопросах искушения женщина. И он почувствовал себя мерзавцем.

– Вообще-то это я должен просить прощения.

– Давай просто забудем.

Она дождалась на лестнице, пока он запрет дверь и погасит свет, и начала спускаться, придерживая подол платья. Он смотрел на ее открытую спину, на плавную и легкую, несмотря на усталость, походку. И убеждал себя, что вечер окончился вполне достойно, и ему удалось сохранить лицо во всех смыслах неповрежденным.

– Соня, – позвал он. – Ты на машине?

– Я всегда на машине.

Она обернулась, как будто ждала каких-то других слов, но он не смог разгадать ее немой вопрос, хотя и дольше дозволенного задержал взгляд на ее лице. Он подал ей плащ, открыл тяжелую дверь, и они вместе вышли во двор.

– Я сегодня хотел набраться, – невпопад сказал он, оттягивая время прощания. – Но, кажется, мне это не очень удалось. Теперь придется добираться проверенным дедовским способом – на метро.

– Тебе далеко ехать?

– В Медведково. А там еще на автобусе. Иногда я говорю себе, что надо ходить в народ. Вот сейчас и попробую вспомнить молодость.

– Потом поделись впечатлениями. Я в метро была всего раз пять в сознательном возрасте.

– А у тебя уже наступил сознательный возраст?

– Ладно, не буду тебя держать, – улыбнулась в ответ она. – Спасибо за вечер.

– Надеюсь, ты не затаила на меня обиду? Я иногда бываю так себе собеседник.

В легком приступе самобичевания угадывалась надежда получить опровержение своим словам, но Соня отреагировала неожиданно.

– Это, наверное, полнолуние так действует.

Оба, не сговариваясь, подняли головы к бледному диску на черной подложке, презрительно взирающему с высоты на суррогатный свет фонарей, как военачальник на рассеявшееся после битвы войско врага.

– Кто же еще может все испортить. До понедельника?

Луна обиделась на нелестный отклик и помрачнела, закрывшись серой пеленой облака.

– Приятных выходных!

Они разошлись в разные стороны: Соня к своей одиноко стоящей машине, Александр Васильевич – к воротам, за которыми мучилась бессонницей ночная улица. Соня запустила двигатель и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ну, что же, вечер окончен, и теперь она знает, чем занимаются люди на корпоративных праздниках. Ведь именно этого знания ей когда-то так не хватало. И что же? Разве оно открыло ей какую-то тайну? Пусть ее жизнь в последние три месяца изменилась. Но для этих людей, умеющих веселиться и не думать о наказании еще до преступления, она осталась все такой же непонятной и неприступной, и даже фамильярное «ты» не могло исправить ситуацию.

У подъезда за колонной целовалась парочка, и другая – в подсвеченной изнутри машине. Они не изводили себя экзистенциальными сомнениями, начать ли служебный роман и что на это скажут сослуживцы, а она после истории с Борисом боялась даже голову повернуть в сторону чужого мужчины. Часы показывали одиннадцать тридцать. Она набрала домашний номер, чтобы сообщить о своем возвращении, и приготовилась выслушать несколько нелицеприятных слов в свой адрес, но Николай, как ни странно, не выразил недовольства по поводу ее запоздалого звонка.

– Все уже легли. Ты довольна праздником?

– Все хорошо. Я еду.

– Я тебя дождусь.

Она включила фары и, проехав метров двести, увидела на тротуаре знакомую фигуру, шагающую в направлении метро, притормозила и опустила пассажирское стекло.

– Ты точно не собираешься ловить машину?

Он, занятый своими мыслями, едва не отпрыгнул в сторону, услышав ее голос.

– Господи, как ты меня напугала! Обычно женщины ко мне на улицах не пристают.