Елена Донская - Крест. Или страшная сказка о любви

– Ксения, это чудесно, век бы слушал. Только у меня один вопрос, – он усмехнулся, откидываясь назад и беря в руки стакан. – Вы сейчас просто думаете вслух или вполне сознательно за минуту наговорили мне столько комплиментов?

Не в бровь, а в глаз. Действительно, он прав, получилась грубая, откровенная, тяжеловесная лесть, а она и не заметила. Увлекшись спором, она словно забыла, с чего этот спор начался и кому она так горячо излагает свою точку зрения.

– А Вы считали бы эти комплименты заслуженными? – кое-как отбилась она.

А ведь нечасто ей доводилось видеть, чтобы человек выслушивал дифирамбы в свой адрес с саркастической усмешкой. Пожалуй, что и вовсе никогда не доводилось. С осторожностью – да, сколько угодно. А вот чтобы так: иронизировать над собеседником, который разливается соловьем в твой адрес…

Лишь много позже Ксения поняла причину его недоверия: он был очень строг к себе и потому скептически относился к похвалам.

– Справедливо, – согласился он. – Медик – понятие расплывчатое. Вполне может статься, что я мелкий лаборант: перебираю бумажки, пациентов совсем не вижу и ничем Вашего уважения не заслуживаю, поскольку никакой героической романтикой моя работа и не пахнет.

– О, нет, – протянула Ксения. – Я уверена, Вы не можете быть кем-то мелким и незначительным.

– Разве? – спросил он, иронично приподняв бровь, почти с издевкой.

– Это уж точно не комплимент, – поспешно уточнила Ксения: намек насчет «героической романтики» она отлично уловила. Ее уважение к людям, способным на стоящие дела, он ухитрился вывернуть в экзальтированное поклонение «героям», простительное в семнадцать лет, но смешное и инфантильное для женщины ее возраста.

– Просто… ведь почти всегда можно сразу понять, что именно человек из себя представляет. Одежда, речь, манеры… ну, все это. Так что не говорите мне, что Вы какой-нибудь бумажный червь, не поверю.

– Что ж, отдаю должное Вашей проницательности, – признал Михаил, не вдаваясь в подробности относительно своего статуса. – Она Вас никогда не подводит?

– Бывает иногда, – улыбнулась она. Какая уж тут проницательность, обычные женские игры. Впрочем, ни слова неправды сказано не было, он и в самом деле выглядит весьма представительно. И весьма привлекательно. Недаром же вон та симпатичная блондинка в короткой юбке то и дело посматривает на них обоих. – Бывает, но редко. Обычно никчемных, скучных людей я распознаю безошибочно и легко избегаю.

Да замолчи ты, одернула она себя. Что за неуклюжесть? Прешь, как танк на баррикады. Наверное, со стороны это выглядит ужасно нелепо, вон как он веселится.

– Что ж, благодарю, видимо, мне следует чувствовать себя польщенным, коль уж Вы не торопитесь от меня отделаться. – Он и в самом деле откровенно забавлялся ее смущением.

– Не слишком обольщайтесь. Возможно, я просто хорошо воспитана, – она сгладила грубость почти игривым тоном.

Он поднес к губам стакан, сделал неторопливый глоток и спросил:

– Может, перейдем на ты, не против?

– Нет, конечно, не против.

После таких прямолинейных комплиментов жеманничать было бы просто глупо. Да и не имело смысла в этой неформальной обстановке. А как будем разговаривать потом, в его кабинете – над этим вопросом можно и позже голову поломать.

Ситуация катилась по какому-то своему неведомому пути. Она-то рассчитывала, что просто проведет некоторое время в компании мужчин, слушая их общие истории, не вмешиваясь в разговор и наслаждаясь его присутствием. И этих воспоминаний ей хватит на долгие-долгие вечера. А выходило черт те что. За несколько минут она уже так завралась, что не выпутаться. Надо было представиться сразу, но ведь тогда этих чудесных минут и вовсе не случилось бы. После ухода Славы он неизбежно бы перешел на тему ее здоровья, говорил бы с ней не как с девушкой, а как доктор с пациенткой. Гаже этого трудно и представить.

А вместо этого они разговаривали. О каких-то неважных вещах, она потом даже не могла вспомнить. Важно, как они разговаривали. На грани. На тонкой, неуловимой границе флирта. Если попытаться пересказать происходящее словами, получится ничего не значащая картина. Но эти переливающиеся оттенки… Быстрый взгляд, только одним мгновением отличающийся от обычной внимательности, неуловимое изменение интонации, жест, проникающий чуточку дальше, чем предписывает этикет…

– Ну, а теперь ты расскажи мне что-нибудь о себе, – попросил он.

– А я как раз из племени офисного планктона, – она неопределенно пожала плечами. – Юрист в конторе «Рога и копыта». Правовое обеспечение деятельности организации, – продекламировала она и пояснила: – Договора, условия, взаимные претензии, правовые кодексы и прочее.

– Наверное, это тоже очень интересно и требует наличия ума, – вежливо заметил он. – Думаю, твоя профессия в известном смысле посложнее моей, – увидев вопросительный наклон головы, он пояснил: – по крайней мере, человеческая анатомия меняется не так быстро, как российские законы.

– Ой, не наступайте на любимую мозоль, очень Вас прошу! – воскликнула Ксения, смеясь. – Это настолько больное место, Вы и не представляете!

– Мы вроде на ты, – напомнил он.

– Конечно. Это я по привычке, машинально, – Ксения замолчала, чтобы не ляпнуть еще какую-нибудь несуразность. Все-таки лгунья она была совершенно бездарная.

Образовалась пауза. Он рассеянно поглядывал краем глаза на веселящихся людей и думал о чем-то своем. Ксения не нарушала тишины между ними, ей было вполне достаточно изредка пересекающихся взглядов и намека на улыбку. Контакт сохранялся, говорить было необязательно. Она сидела, расслабившись, носком туфельки тихонько отбивая по перекладине стула ритм накрывающей их музыки и наблюдая за мельтешением цветных пятен по стенам. Она совершенно потеряла чувство времени.

Из этого умиротворенного состояния ее вывело ощущение пристального внимания. Бывает иногда – бессознательный импульс заставляет вдруг обернуться, вскинешь глаза – и наткнешься на чей-то взгляд. Может, и есть доля правды в теориях о телепатии.

Однако в данном случае не нужно было быть телепатом, чтобы понять, в чем дело. Та белокурая девушка. Сейчас она уже уставилась на Михаила, но Ксения успела почувствовать обращенную к ней неприязнь. Понятно. Где ж ты раньше была, милая… Она пошевелилась, меняя положение тела, и этим вывела Михаила из задумчивости.

– Извини, задумался, работу из головы никак не вытряхну, – он подкрепил извинение улыбкой, на этот раз полноценной.

– Ничего, я так и поняла. День, похоже, выдался суматошный, да и дома еще не был?

– Это тебе твоя безошибочная интуиция подсказывает? – пошутил Михаил.