Дмитрий Самойлов - Художник. Сборник произведений

Всеобщее ликование охватило, гостей в тот же миг. Дама в красном платье продолжала стоять с растерянным видом, хлопая глазами, то, открывая, то, закрывая рот. Хмель выветрился из ее головы. Она медленно пошла в парк, села на скамейку и сидела некоторое время, пока не пришла в себя окончательно.

К ней подошел доктор в очках, от выпитого вина его лицо стало еще более круглым. Он взял ее руку и нащупал пульс.

– Не надо так переживать, моя милая, – сказал он и улыбнулся. – Это всего лишь шутка, не более.

– Перестаньте издеваться! ответила дама в красном и убрала руку.

– Вы делаете Катьке массаж, ублажая ее. А может не только массаж? – ехидно добавила она.

– Как вам не стыдно! Я со всей душой. А вы…

Обиженный доктор поспешил удалиться.

Сергей Иваныч, проходя мимо, бросил, повернув голову:

– Не обижайте нашего доктора, а то вам поставят на голову еще одно яблоко!

На следующий день мы снова встретились с ней на лестнице. Вечером. Было поздно. Я спускался, а она поднималась. Остановилась, поставив одну ногу на ступеньку, и, укоризненно взглянув на меня, спросила:

– Почему вы не спите? Нужно отдыхать. Вы целый день ходили по округе. Я видела вас из окна. Ваш мольберт, он тяжелый?

– Я искал пейзажи.

– И как? Нашли? – она улыбнулась.

– Да, нашел несколько. Мне понравилось озеро, но издали. Вы знаете, когда на вас это темное платье, вы похожи на королеву.

Она тихо засмеялась, опустив голову:

– Вот еще выдумали. Платье из бархата.

– Оно мягкое? Вам хорошо в нем?

Катя подняла голову и ответила, смутившись:

– Потрогай, если хочешь, – она протянула мне свою руку с улыбкой на лице.

Я дотронулся до рукава.

– Мягкое, я так и думал.

– Вам все принесли? – она убрала руку и смотрела серьезно. – Все, что вы заказывали?

– Да, спасибо, но бумага нужна не та, но можно и такую.

– А какая нужна? Плотнее, верно?

– И кисти нужны тонкие, хотя бы пара.

– Я скажу, чтобы вам принесли все что нужно. Мне понравился портрет. Спасибо, вам заплатят завтра, сполна. При свечах он смотрится лучше, чем днем.

– Конечно, это же масло! Впрочем, так все пишут, ничего особенного. Прогуливаясь после ужина с альбомом в руках, я увидел, что Катя сидит на ступеньках беседки в глубине сада, задумчиво опустив голову.

– Катя, почему вы здесь сидите одна на ступеньках?

– Я отдыхаю. Хочется иногда остаться одной, посидеть в тишине, полистать журнал, может, открыть книгу. Давно ничего не читала, – она подняла голову и грустно посмотрела на меня.

– Вам скучно?

– Нет. Совсем не скучно. Я привыкла так и мне здесь нравится, в этой беседке. Когда цветет шиповник здесь особенно хорошо. А сейчас он отцвел, и лепестки все опали. Видишь? Лежат на траве.

– Вижу. Вам жаль, что он отцвел?

– Наверное, жаль. Всегда грустно становится, когда я смотрю на упавшие лепестки. Вы играете в карты? – спросила она с легкой улыбкой на лице.

– Да, немного.

– А в преферанс составите нам с Сергеем Иванычем компанию? Нужен третий.

– Попробую.

– Тогда пойдем в гостиную, – она встала.

Мы поднялись в гостиную. Сергей Иваныч уже был там он сидел за столом и что-то тихо напевал, наливая себе из бутылки. Когда рюмка, стоявшая перед ним, наполнилась, он осушил ее и выдохнул.

Катя поморщилась:

– Вот тебе и преферанс по пятницам!

– А сегодня что? Пятница? – Сергей Иваныч повернул голову. Было видно, что он слегка «набрался».

Мы с Катей переглянулись и сели за стол.

– Вам, наверное, хватит, играть не сможете, – она достала колоду и, взглянув на Сергея Иваныча, взяла бутылочку, и спрятала ее в буфет. Раздала карты. Он ухмыльнулся:

– Еще как! Не думайте, что…

– Ваше слово, – перебила она его.

В дверь постучали. Вошел человек из охраны и сказал:

– Эта девчонка хочет назвать номер телефона и что-то еще. Вам необходимо поговорить с ней. Катя тут же встала и вышла из комнаты. Сергей Иваныч, не долго думая, подскочил к буфету. Он быстро открыл дверцу, достал бутылку, налил себе целый стакан и разом опрокинул его, задрав голову.

– Ух! – выдохнул он, облизываясь. Затем также быстро сел на место и взял в руки карты.

По уверенности движений можно было предположить, что такие «броски» он проделывал раньше. Слишком ловко и четко было все сделано.

Когда Катя вошла, он сидел со скучающим видом, как ни в чем не бывало. Конечно, я бы ни за что не стал выдавать его из чувства мужской солидарности, но играть было действительно неинтересно.

– Ну, что там? – она села на место.

– Я – «пас», художник – «раз», – ответил Сергей Иваныч, вращая мутными глазами.

– Я скажу… тоже «пас», пожалуй, – со вздохом промолвила Катя.

– Шесть пик, – произнес я.

Началась игра. Катя снова поморщилась, замечая неверные ходы.

– Ренонс! – Сергей Иваныч засмеялся, уткнувшись носом в карты.

– Какой к черту «ренонс»? – Катя уставилась на него презрительно.

– Играть невозможно! – заметил я. – Вы перепутали все взятки, Сергей Иваныч.

– Отчего же перепутал? Позвольте… это моя, вот эта… – неуверенно ответил он и замолчал, ворочая глазами.

– Закончим на сегодня! Действительно, это не игра, – сказала Катя, положив карты на стол. – И вот еще что, Сергей Иваныч…

Он остановился в дверях и вопросительно посмотрел на нее, постепенно приходя в свое нормальное состояние. Катя стала медленно прохаживаться по комнате, приложив руку к голове, и говорила тихим голосом:

– …Эта девчонка – горничная, она сказала все что нужно. Сделайте так, чтобы я ее больше не видела. Не могу смотреть на нее. Она не нужна нам более, – добавила Катя еще тише.

Сергей Иваныч кивнул головой и ответил:

– Она раскаивается и, по-моему, искренне…

– Это все притворство! Продолжение игры, в которую она играла, работая здесь, скорее делала вид, что работает.

– Но мадам…

– Я не верю в раскаяние! – Катя посмотрела на него уничтожающим взглядом. – Вы знаете, что надо сделать!

Она подняла левую руку и стала поправлять перстень на безымянном пальце, нетерпеливо поворачивая его из стороны в сторону, как будто он мешал ей.

Сергей Иваныч удалился с мрачным видом. Катя проводила его взглядом, уселась на диван и, откинув голову на спинку, задумалась. Она стала разглядывать свои ярко накрашенные ногти. Затем сказала тихо:

– Я помню, как она улыбалась, глядя мне в глаза. О! Как она улыбалась?! Эта постоянная радость на ее лице… она всегда присутствовала. Вот тогда-то и родились мои подозрения. Теперь, когда все стало ясно, я хочу лишь одного…

– Чего же?

– Стереть улыбку с ее лица! Этот вид «постоянной довольности».

Я спросил:

– А сколько ему лет? Сергею Иванычу?

– Лет 55, наверное, точно не помню. Он давно со мной, с самого начала. Провернули с ним одно дельце и он «испачкался» от излишнего усердия. Я «отмыла» его и оставила при себе. Он верный старый волк, матерый. Такой не кинет в беде, не оставит тонуть в яме, не ужалит исподтишка, как другие, большинство. – Катя потянулась устало и прилегла удобнее, бросив подушку за голову. – Парочка удачных контрактов, – начала она после короткой паузы. – И я на высоте! Но как только появляются деньги, вместе с ними появляются новые знакомые, – при этих словах Катя нахмурилась и замолчала.