Екатерина Спирина - Правда не горит

– Полагаю, победителя Палио везде пропускают.

– Я тебя разочарую: победители Палио – это не победители Чемпионата Мира по футболу, и далеко не все знают их в лицо.

– Я и победителей Чемпионата Мира по футболу в лицо не знаю, – пожала она плечами. – Мне тогда 6 лет было 28 28 Италия последний раз выигрывала Чемпионат Мира по футболу в 2006 году. .

Porca miseria ! Почему мой мозг все время впадает в беспамятство?!

– Маттео, объясни мне одну вещь, которую я никогда не могла понять. Как капитолийская волчица связана с Сиеной? Почему даже здесь стоит колонна с этой волчицей, которая вскармливает Ромула и Рема?

– Потому что Сиену основали два сына Рема – Сенио и Аскьо. И они однажды украли статую волчицы из Рима и привезли ее сюда, – просто ответил я.

Клио одарила меня пронзительным взором, словно пытаясь понять, правду ли я говорю или издеваюсь над ней. Наверное, мой взгляд излучал саму невинность, потому что он не зажег в глазах Клио гневной искры.

Преодолев длинную очередь, мы протянули два билетика контроллеру на входе в Дуомо. Резкий переход с палящего полуденного солнца в полутемную прохладу собора заставил нас приостановиться и позволить глазам адаптироваться к слабому свету. Я устремил взгляд на синий, словно ночное звездное небо, свод, поддерживаемый черно-белыми колоннами, которые кажутся легкими и воздушными за счет своей полосатости. А потом перевел взгляд на Клио. Глаза ее были широко распахнуты, и в них отражался собор, а губы были полуоткрыты, и казалось, будто с них сейчас сорвется восхищенное…

– Mamma mia, fichissimo 29 29 Fichissimo (it.) – офигенно. … – прошептала она.

Я улыбнулся. Это сленговое определение звучало немного… неуважительно что ли… Но неподдельное восхищение на лице нивелировало эту неуважительность.

– Но кто все эти люди? – спросила она, указывая на многочисленные бюсты, тянущиеся по верху карниза. – И сколько их?

– 172 папских бюста.

– Всего было 172 папы?

– Нет. Только пап итальянского происхождения было 213 за всю историю… – снисходительно ответил я.

– А почему тогда здесь 172?

– Остальные не поместились, – усмехнулся я.

– Почему ты все время надо мной подшучиваешь?! – метнула она на меня гневные молнии.

– Сама посмотри и подумай, куда их поместить? И потом, на тот момент, когда оформляли бюстами эту церковь, их было именно 172, – спокойно возразил я.

Клио презрительно скривила губы и устремила взгляд на бюсты.

– Спустись с небес на землю, и я покажу тебе еще одно изображение волчицы, – сказал я ей, пряча улыбку.

– Я и не витаю ни в каких облаках! – сердито бросила она.

– В облаках – нет, а под синими сводами среди золотых звезд и папских бюстов – да. Опусти глаза вниз, – поспешно добавил я, видя, как распаляется во взгляде гневный огонек.

Клио посмотрела вниз. Видимо, чисто из любопытства. И замерла, сразу забыв, что страшно злится за то, что я и не думал делать в ее отношении.

– Это рисунки по мрамору что ли? – не поднимая на меня удивленных глаз, спросила Клио.

– Это мраморная полихромная живопись, которая выполнена особой техникой – смесью мозаики, пластики и резьбы по мрамору. Самые ранние сделаны путем выдалбливания небольших дырочек в мраморе, которые потом заполняли битумом или минеральной смолой. В более поздний период рисунки делали инкрустированием белого, зеленого, красного и голубого мрамора. По размерам и исполнению это единственный и уникальный шедевр в мире. Над его созданием на протяжении двух веков трудилось порядка 40 мастеров. И должен тебе сказать, что ты счастливица, потому что большую часть года мозаика в целях ее сохранения остается закрыта. Ее открывают только на 6—10 недель в году. Как видишь, в центре знаменитая волчица.

– А остальные изображения?

– Это различные библейские и исторические персонажи. Вон там даже Сократ есть, – показал я на изображение древнего мудреца.

– А имена мастеров неизвестны?

– Нет, – мотнул я отрицательно головой.

– Жаль… Я думала тут есть работы каких-нибудь известных мастеров.

– Типа?

– Не знаю, – пожала Клио плечами. – Рафаэль, Да Винчи, Микеланджело…

– Тебе мало их во Флоренции? – усмехнулся я. – Пойдем со мной, – потянул я ее за руку. Остановившись у алтаря Пикколомини, я показал ей на две статуи – Сан Пьетро и Сан Пио. – Это творения молодого Микеланджело.

– Ох, неужели? – удивилась Клио.

– Да. Чуть позже я покажу тебе еще работы Донателло – пообещал я. – Но не только эпоха Возрождения подарила элементы украшения нашему собору. Есть, например, работы великого мастера, который в свое время облагораживал Рим. Кто он?

Клио нахмурила брови, копаясь в своей голове. У нее на лице было написано, что она очень не хочет показаться обыкновенной школьницей, которая на уроках истории болтает с соседом по парте. Похоже, она даже начала на меня сердиться за то, что я поставил ее в такое положение, а я, посмеиваясь внутри, наблюдал за ее мыслительным процессом.

– Насколько мне известно, – сухо изрекла она через некоторое время, – Рим преображал по большей части Бернини. А если ты имеешь в виду какого-то мастера, который построил там пару соборов, так можно назвать кучу таких, и я не знаю, кого ты имеешь в виду! – с вызовом сказала она.

Я был поражен. Мои более образованные ввиду возраста знакомые вряд ли смогли бы мне ответить на этот вопрос.

– Brava , – искренне сказал я. – Вот скульптуры Лоренцо Бернини, – показал я на статуи в Капелле дель Вото, в который раз засмотревшись на них. Как эти скульпторы высекают из холодного бездушного камня такие живые эмоциональные лица и такие воздушные прозрачные складки? Я, к сожалению, никогда не смогу понять это…

– А этот пюпитр? – нарушила мои размышления Клио, показав еще на один шедевр сиенского Дуомо. – Ведь сюда ломится толпа туристов, чтобы взглянуть и на него тоже!

– Да, это работа Николо Пизано и учеников из его мастерской. Они создавали эту красоту в середине XIII века.

– Как я понимаю, он каменный? Издалека я подумала, что золотой…

– Колонны сделаны из гранита, порфира и зеленого мрамора…

– Ах, подожди, я вспомнила, чем он известен! – прервала меня Клио. – Пизано здесь изобразил 7 сцен на тему Страшного Суда и жизни Спасителя человечества! И ему удалось отразить очень живо драматические эмоции на лицах персонажей этих сцен! – воскликнула она. На лице была написана искренняя радость, но когда она посмотрел на меня, лицо ее окрасилось оттенками легкого торжества. Видимо, мне не удалось скрыть моего восхищения ее познаниями в области искусства. Я, правда, не ожидал такого от столь молодой ветреной особы.