Игорь Корж - Закон бумеранга

Вот только от Тома Форда ничего. Стоп, забыл. А парфюм от кого?! Короче – чистый мачо!

Блин, какая же все-таки следующая песня? А, уже пора прощаться, ё-моё! Так. Ничего не забыть. Хвалю публику, представляю коллектив, ещё раз о спонсоре, всем пока!

Да, последний вискарь в антракте был лишним – во рту немного вязко. Зачем я его выпил?

– Спасибо! Спасибо за аплодисменты, за эту потрясающую встречу! Время пролетело незаметно, и я только сейчас понял, что наш вечер подошёл к концу, – благодарю я зал. Нью-йоркская публика считается самой зажравшейся, и потому на самом деле приятно ощущать, как зал «ведётся» на мой поставленный голос с фирменной «простуженной» хрипотцой. И я продолжаю заигрывать с аудиторией. – Среди некоторых артистов бытует мнение, что в Нью-Йорке самая тяжёлая публика, но я в очередной раз убеждаюсь, что это неправда. А плохому танцору, сами знаете, что мешает, – народ смеётся. Я говорю о спонсоре, поддержавшем мой тур по Америке, и плавно подвожу к финальной песне. Сейчас пойдёт вступление, и я представлю свой коллектив. Каждый музыкант отзовётся короткой импровизацией.

– Итак, дамы и господа, прошу любить и жаловать. Коллектив Артура Смоленского. На клавишных и саксофоне для вас играет заслуженный артист России, мультиинструментальщик Анатолий Кришталь, вообще очень важный у нас человек, аранжировщик почти всех композиций. Ваши аплодисменты… Соло-гитара – Андрей Воронцов, виртуоз и любимец девушек! Не жалеем рук, хлопаем, дамы и господа!

Ну, и так далее, продолжаю по списку… Бас-гитара, труба, барабаны, звукорежиссёр, естественно. И, конечно, девочки на бэк-вокале. Все три – красотки «с телом». Группа «ВИА Гра» в лучшие годы… Правда, мои не особо поющие, но зато картинка – загляденье! Просто супер!

На финальной песне, как обычно, не отпускают. Исполняю ещё две на бис и ухожу, что называется, под шквал оваций. И заваленный цветами…

Гримёрки в Millennium расположены в цокольном этаже, за сценой. Спустившись туда, сразу же попадаю в объятия дяди Гриши (корифея, или, как его часто называют, крёстного отца русского шансона) – Григория Санько. Дядя Гриша – «последний из могикан», единственный певец из мегазвёзд русской эмиграции, не вернувшийся в Россию. Он так и остался жить в Нью-Йорке…

– Вышак, сыночек! Просто вышак! Ты им дал два часа, не вынимая! Какие аранжировки, какой музон! А тёлочки! – Голос у дяди Гриши хоть и хриплый, но резкий и отрывистый, очень живой для человека, которому хорошо за семьдесят. Это при том, что он по сей день поёт ещё более легко и моложаво, нежели разговаривает. – Давай, сыночек, за твой успех! – В руках у Санько бутылка Jack Daniels и пластиковые стаканчики. – Ты водку-то не пьёшь, вот и приходится не в юном уже моём возрасте менять привычки. А заполируем кофейком. – На столике уже несколько стаканчиков, только с красочными эмблемами какого-то фастфуда. Они наполняют комнату кофейным ароматом. – Америка, блин. Тут, в театре, вообще пить нельзя. Курить тоже, но это хорошо как раз. Ты же знаешь, я дыма не переношу с 80-го года. Ну ладно, заряжаем… – Дядя Гриша наполняет пластик вискарём, и видно, как в его глазах начинают играть озорные огоньки…

– И за удачное начало тура! – В гримёрную входит Маринка, мой директор. Моя правая рука. Она большая умница. Блестяще умеет вести переговоры с клиентами, особенно мужского пола. А мужчины, естественно, составляют большинство среди заказчиков «корпоративов» – основной статьи дохода артиста. Так что её дар использовать женские чары для разведения «сильной» половины человечества на денежные знаки просто незаменим.

– На тебе, доченька, стаканчик. Хлебни вискарёчка. – «Сыночек» и «доченька» – любимые обращения дяди Гриши к поколению тридцатилетних. К тем, кому около двадцати, он обращается «внучек» и «внученька».

– Мариш, позови ребят. Всех, – до чего ж устало звучит мой голос. Связки подсели прилично. – Только через десять минут, хорошо? Я переоденусь.

Вскоре в двадцатиметровую комнату набивается толпа. Становится тесно и шумно. Пожалуй, пора линять. Причём по-английски. Иначе проводы будут нескончаемы. Я подаю знак Марине, и она вслед за мной выныривает в коридор…

– Я свалю технично. Вещи заберёшь, ладно?

– Ты сразу в гостиницу? А ужинать? В номер закажешь?

– Да нет. Какой ужин? Устал я сильно. Выложился. Поеду к Игорёне. Завтра он меня привезёт. А народ пусть послушает дяди Гришины байки. У него в арсенале их много… Может, жизни малехо подучатся. В общем, разберись тут сама…

– Понял. Езжай отдыхай. Всё будет нормально…

Я выхожу со служебного входа и в считаные секунды ощущаю пронизывающий холод зимнего ветра. Игорёня, мой друг детства, уже ждёт за рулём огромного тюнингованного Hummer. Как он всё-таки любит джипы. Впрочем, он очень органично в них смотрится. И чем больше джип, тем органичнее. Ну, а на чём ещё ездить, если комплекция, как у игрока в американский футбол? Завязавшего, типа, с профессиональной карьерой и набравшего килограмм двадцать… Я, в принципе, тоже парень не маленький, но большие классические внедорожники (не путать с кроссоверами!) не люблю априори. Нет, ну всё понятно: дороги у нас – что в России, что в Украине – фуфло. Зимой заносы, гололёд. Джип – это удобно, надёжно. Но не тащусь я на эту высокую посадку, и вообще… Да к тому же и зимы нынче не те. Глобальное потепление, мать его!..

– Ну, концерт – просто бомба, Арчик! Нет слов! – Игорь хлопает меня по плечу. – Ты разорвал нафиг этот зажравшийся бомонд! Супер вообще!..

– Спасибо, друг. Да, я почувствовал, что клёво получилось. Народ протащился. – В очередной раз отмечаю, что Игорёня похож на Мэтта Дэймона. Располневшего…

– Поехали, поужинаем.

– Нет. Не хочу. Поехали спать. Тем более, пока доберёмся, – я реально устал. Первый концерт в туре. Да и боли эти в боку…

– Так что? На голодный желудок спать?

– Ну, чайку попьём. У тебя бутербродик найдётся?

– Смеёшься?! Да у меня можно жить автономно… Неделю из дому за жрачкой не выходя! – раскатистым басом смеётся Игорь.

– Вот и здорово. Чайку, потрындим малехо – и спать. Тяжёлый был день. Я как воздушный шарик, из которого весь воздух выпустили…

– Как тебе тачило? – спрашивает мой друг.

– Товар! – отвечаю я, отчаянно сражаясь со сном. «Как он всё-таки любит джипы…» С этой мыслью и отключаюсь.

Пока я сплю, Hummer выруливает на знаменитый мост Веррезано-Бридж, связывающий Бруклин со Стэйтн-Айлендом. Затем на «девятую» дорогу, и минут через сорок, ввиду отсутствия пробок, мы уже в Мальборо, штат Нью-Джерси – элитном районе, где живёт Игорь с семьёй. Я открываю глаза и вижу мелькающие рождественские огоньки на роскошных особняках. Почти возле каждого – маленькие олени из лампочек. Нас встречает жена Игоря – Инна. Она улыбается и говорит, как рада меня видеть.