Дмитрий Чулкин - Король идёт на Вы. Кофейная гуща

Спустя некоторое время мы вообще перестали считать гигантов людьми. Таким образом нам удалось на некоторое время избавиться от чувства неполноценности, охватившего весь наш род.

Алексей сказал сказал Илье:

– Я очень хорошо умею решать квадратное уравнение и объяснять произошедшие события. На этом основании я буду говорить тебе, как ты должен жить.

Петр сказал Илье:

– Я написал пару книжек о том, что в далеком прошлом некое существо поручило мне управлять тобой, чтобы после твоей смерти тебе не стало хуже, чем сейчас. Поэтому ты должен во всем меня слушаться.

Иннокентий сказал Илье:

– Я буду брать у тебя твои деньги, еду, женщин и детей, обещая взамен защиту от таких же, как я. Поэтому ты во всем должен слушаться только меня.

Антон сказал Илье:

– Я умею сказать то, что тебе хочется слышать, так, чтобы ты подумал, что мне нужно того же, что и тебе. Поэтому ты во всем будешь слушаться меня.

Илья внимательно выслушал всех говоривших, схватил погремушку и сказал «Агу». Чего ж вы еще хотите от годовалого малыша?

Весна подходила к концу. Май заигрывал с людьми, то заставляя их скидывать одежду, то обдувая их холодным пронизывающим ветром с дождем.

Мне же он отравлял жизнь днем, делая квартиру душной, а мое существование потным и липким спустя уже пятнадцать минут после душа. Холодные обманки мая не помогали мне, так как здание не успевало отдать накопленное тепло никому, кроме населяющих его людей.

Король не появлялся уже две недели, и я думал иногда, что он и в самом деле был не более чем моей галлюцинацией. Кто он и что он, более не интересовало меня. «Что толку, – думал я, – в знании механизма функционирования собственной памяти? Главное, что эта память есть и иногда пользование ею доставляет удовольствие».

То же и с королем. Если он помогает мне жить и делает мою жизнь более интересной, зачем мне знать, чем он на самом деле является?

Сначала, когда король исчез, я почувствовал облегчение. Я всегда был одиночкой, и меня тяготило почти что постоянное присутствие другого человека, тем более мужского пола, тем более старше меня. Тем более такого высокого.

Король вообще иногда вызывал у меня воспаление комплекса неполноценности. Помимо высокого роста, он обладал глубоким низким голосом и вальяжными манерами. Словом, всем, что соответствовало моим представлениям о том, каким хотят видеть мужчину женщины.

Как же Николай Германович добился того, что он стал самым главным человеком в России? Все просто: Николай Германович был очень талантлив.

Естественным следствием было то, что его никто не понимал.

В детстве Николай Германович, а тогда просто Коля, был очень замкнутым мальчиком. Даже его родная мама не могла, бывало, и слова из него вытянуть.

Это, однако, не мешало ей любить Колю более всего на свете и беспокоиться о нем более всего на свете.

До рождения Коли его мама, Зинаида Михайловна, была атеисткой в самом строгом понимании этого слова, несмотря на то, что сама происходила их семьи, в которой фанатичная вера в Аллаха была чем-то вроде семейной традиции.

Однако незадолго до появления на свет Николая Германовича с атеизмом его родителей было покончено. Дедушки и бабушки настояли на том, чтобы Коле сделали обрезание, а его родители стали петь в местном мусульманском хоре.

Его дед любил повторять, что «даже на небе у них все схвачено».

Несмотря на то что Николай Германович был талантлив, его школьные успехи едва-едва позволяли его родителям гордиться сыном.

Гораздо больших успехов Николай Германович достиг в общении с Аллахом.

Аллах сразу заприметил Колю среди всех остальных младенцев мужеского пола, родившихся на свет в ту минуту. Когда Аллах впервые подошел к колыбели младенца, он услышал ангельское пение и ощутил чудное благоухание.

Аллах сразу подумал тогда, что он нашел подходящего человека на должность начальника России.

Когда Коля пошел в школу, Аллах принялся за его обучение. К пятому классу Николай Германович уже умел делать все, что полагается приличному святому дервишу, и даже чуть-чуть больше.

В частности, ему совсем были не нужны вши для того, чтобы левитировать, а невидимым он мог стать в мгновение ока.

Нельзя сказать, что Николай Германович был особенно красив по нашим российским стандартам. Однако в общении с женщинами ему это никогда не мешало, и даже наоборот, помогало.

Святость Николая Германовича также не была помехой в общении с прекрасным полом.

Аллах шутил по этому поводу, что Коля когда-нибудь заткнет за пояс самого Мухаммеда, а когда Коля умрет, он, Аллах, не пустит к нему гурий, так как положенную долю девственниц Коля получил еще на земле.

К окончанию школы Коля потерял вкус к чудесам и женщинам, а потому стал полностью готов к тому, чтобы управлять Российским Государстфом.

Аллах вручил Николаю святые регалии и перестал с ним общаться, чтобы никому не пришло в голову потом жаловаться на несправедливость Аллаха и излишнее его вмешательство в дела России.

Николай Германович уселся поудобнее в своих палатах и приступил к управлению Государстфом Российским. Он не читал газет и не смотрел телефизор, поскольку знал, что там все врут. Даже «Эхо Москвы» Николай Германович не слушал.

Всю необходимую для управления государстфом информацию он получал посредством инъекции два раза в сутки.

После инъекций Николай Германович поначалу терялся от количества обрушивавшейся на него информации. Мир вокруг него как будто рождался заново, полностью доступный Знанию и Пониманию Николая Германовича. Белые стены, округленные углы… Слуги, снующие по своим делам вокруг Николая Германовича… вокруг железного ложа Николая Германовича… Вокруг…

Слуги Николая Германовича были весьма нерадивы. Они редко бывали способны понять, что им говорил Николай Германович.

Николай Германович отдавал приказания, размахивал руками… Но слуги думали, что ему холодно, и одевали Николая Германовича. «Аллах их побери, – думал Коля. – Эти жалкие отродья даже белую рубашку не могут правильно на меня надеть! Вечно надевают ее задом наперед и неудобно связывают рукава за спиной!»

Саша Георгиева оглянулась. Соперница догоняла ее. «Блин, – подумала Саша. – Зря я именно эту смазку выбрал! Надо было другую…»

Было очень холодно, но пот не замерзал у Саши на лбу, а тоненькой струйкой стекал ей в глаза и ниже, будто прекрасная девушка некстати расплакалась.