Дмитрий Чулкин - Король идёт на Вы. Кофейная гуща

– Ты пробудил во мне инстинкт собственника! Этого еще никому не удавалось.

Я рассмеялся и чмокнул ее в нос. Аня сделала вид, что возмущена:

– Ты абсолютно безнравственный тип! Могу поспорить, что ты даже не слушал меня! Все, что тебе надо от меня, это секс! Ты даже не говоришь мне, что любишь!

– А ты не спрашиваешь! – я, улыбаясь, повалился на траву и продолжал разговор, разглядывая Аню сквозь травинки.

Внезапно Аня стала серьезной. Она опустилась на колени рядом со мной и заглянула мне в глаза.

– Ты любишь меня? – прошептала она, словно умоляя.

Я не менее серьезно посмотрел ей на нос и ответил:

– Я тебя люблю.

Спикер поставил ногу на грудь старушке и обратился к прессе:

– Я считаю, – сказал спикер, – что нельзя смешивать. Вот, к примеру, этой пожилой, с позволения сказать, леди сейчас весьма неудобно. Что же мне из-за этого кофе с плюшками не пить теперь? Я вас спрашиваю!

Спикер ткнул пальцем в ближайшего журналиста, которого тут же подхватили под руки милиционеры и вывели вон.

– Не отвечаете… – удрученно сказал вслед журналисту спикер. Старушка пискнула из под стопы солидного спикера. Тот кинул на нее строгий взгляд и погрозил пальцем.

– Наш национальный лидер, – снова обратился к прессе спикер, – наш национальный лидер… Кофе с плюшками – это то, что объединяет людей! Мы не позволим смешивать кофе с плюшками… В смысле кофе с плюшками с чем-нибудь еще! Особенно со всякими политическими интригами!

Спикер гневно поднял свой узловатый палец и показал на трепыхающуюся старушку.

– Сейчас, – сказал спикер, – сейчас я продемонстрирую коварство врагов Государстфа Российского! Эта бабка… Эта женщина старческого возраста на самом деле… На самом деле…

Пресса взволнованно зашуршала, но тут спикер умолк, так как в ухе его прервалась трансляция радиопередачи. Спикер минуты две молчал, и никто из представителей прессы и слова ему не сказал.

Передача возобновилась, и спикер заговорил снова

– Эта женщина на самом деле – английский шпион далай-ламы!

Те же милиционеры, что от греха подальше уводили журналиста, подбежали к бабке, стащили с нее одежду, под которой обнаружились какие-то оранжевые тряпки.

Раздались восторженные аплодисменты…

Маньяк-педофил Вася сидел под кустом и мерз. Был уже почти час ночи, холодный ветер пронизывал теплую зимнюю дубленку маньяка.

Так он и не дождался никого, только простыл и умер.

Дело закончилось скандалом. Я не выдержал и прорвался к сцене.

– Путин! Путин! – кричал я. Он стоял и улыбался, он был так близко. Злобные кирпичные морды оттащили меня прочь.

Тут я и проснулся в холодном поту.

Как сочетается внутренняя независимоcть и наплевательство на чужое мнение с непреодолимым стремлением вымыть пол перед приходом гостей?

Наша жизнь похожа на суп. И на много чего еще.

Кое-кто вылезло из воды. Вокруг летали насекомые и прыгали кузнечики. Кое-кто сказало:

– Я думаю, что в литературе есть своя ценность вне зависимости от того, читает ее кто-то или нет.

К сожалению, вокруг никого не было, и поэтому миру пришлось идти к пониманию этой простой истины многие тысячи лет.

Я подошел к стенке, за которой скрывался неизвестный мне человек. В стенке была маленькая дырочка, и поскольку ничего неприличного оттуда не высунулось, я заключил, что за стеной либо женщина, либо никого нет, либо весьма осторожная натура.

Кое-кто сказал, что нехорошо писать про своих друзей. Я не согласен, но из опасения быть побитым мне приходится тут осторожничать.

Из-за того, что мне приходится притворяться вежливым человеком, я много чего не говорю. К счастью, есть друзья, с которыми мне не нужно скрывать своей грубости и невоспитанности. Я громко смеюсь, ругаюсь и ругаю политиков.

Самуил Прохоров кушал пирожок с горохом, купленный в церковной лавке.

– В общем, так, – сказал Прохоров. – согласные женщины меня не возбуждают.

Кусочек пирога упал на асфальт, а мимо проехал мощный автомобиль типа джип.

– Если баба согласна, то это не в кайф. Ну в самом деле, что за интерес? Я считаю, что настоящая похоть должна преодолевать все барьеры, и самый высокий из них – это нравственный. Уговорить ломающуюся целку… – Прохоров закатил глаза и причмокнул.

Катя зажмурилась и прошептала:

– Ты просто монстр. Чудовище! У тебя нет ничего святого!

Прохоров замолчал, посмотрел на церковную лавку, а затем на пирожок и ответил, гнусно усмехаясь:

– У меня есть святой пирожок с горохом, который мне приятно съесть!

Катя расплакалась, а Петр подошел к Самуилу Прохорову и правильно дал ему по шее.

Почему-то мне кажется, что я никогда не буду чувствовать себя порядочным человеком. Думаю, что в этом виноваты воспитатели детского сада, которые приучили меня извиняться за что попало. И, конечно же, мой коллега Александр… Это, конечно, не значит, что я порядочный человек.

Два человека стоят возле картины. Камера снимает из-за картины, так что не видно, что на ней изображено. Они внимательно смотрят на картину, затем происходит следующий диалог.

Полыхаев лихо закрутил ус.

– Абстракционизм, однако, – сказал он и сплюнул себе под ноги.

Художник Алберт сначала возмутился, а потом заплакал от обиды.

Полыхаев дал Алберту пощечину.

– Не реви, баба, – грустно сказал Полыхаев…

Теплый весенний вечер, мы с Аней идем по городу. Просто так, без какой-либо цели. Еще светло.

Аня говорит:

– Какой чудесный вечер.

Мы идем мимо магазина, вечерние алкоголики скромно топчутся около его дверей.

На детской площадке играют детишки. Мальчик кричит девочке:

– Эй, девочка!

Та, возмущенно картавя, отвечает ему:

– Я не девочка! Я ребенок!

Аня смеется.

Рома сказал:

– Во всем должен был смысл!

Что такое смысл, спросил его кто-то странный.

– Смысл, это когда ты можешь привязать веревочкой одну вещь к другой.

А зачем, спросил его кто-то непонятливый.

– Чтобы не чувствовать себя пылинкой, одиноко летающей в бесконечной пустоте космоса, – ответил Рома.

В следующем рассказе все персонажи говорят противоположное своим истинным мыслям, опять-таки в целях конспирации. Более того, они даже делают обратное своим желаниям.

Рома и Александр прыгали на батуте. Рома прыгает вверх, а Александр – вниз. Когда они встречаются друг с другом, они обмениваются уважительным рукопожатием.

Александр кричит Роме:

– Как хорошо самому достичь всего в этой жизни. С самого низа подняться до самых вершин. Из положения бесправного раба возвыситься до императора, повелителя галактик!