Аника Вишес - Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?

– Кое о чем я действительно жалею…

Он продолжил, не дав ей договорить:

– За эти два года у нас было столько чудесных моментов, – его голос звучал проникновенно и искренне, – Я верил, что ты не сможешь так просто перешагнуть это. Ведь у нас еще есть будущее. Давай забудем случившееся, как страшный сон, и пусть все будет, как раньше.

Тем временем они поднялись к двери нужной квартиры. Кристине не хватало рук, чтобы достать свои ключи и открыть:

– Подержи, – она отдала ему сумку, а сама стала возиться с замком, продолжая прерванную фразу, – Ты не дал мне закончить. Я сказала, что, действительно, жалею кое о чем. Так вот… – дверь открылась, и девушка перевела свой серьезный и внимательный взгляд с замка на мужчину с букетом, – Я жалею о том, что поверила не тому человеку. Жаль, что я поняла это только сейчас. То, что ты называешь блажью, чем-то незначительным, я называю предательством. Ты предал меня и, что важнее, НАС. Ты перечеркнул все наши планы на будущее и мечты о счастливом браке. И, пусть это прозвучит пошло, но ты разбил мне сердце.

Он был шокирован ее словами и, явно ожидая услышать что-то совсем иное, все еще держал перед собой источающие волшебный аромат белоснежные цветы.

– Белые розы, да? В знак чистоты намерений?

Он замялся на мгновение, затем ответил:

– Я подумал, что красные… это так предсказуемо, а ты же любишь все оригинальное, – его взгляд был полон надежды.

Мужчина, стоящий перед ней, выглядел раскаявшимся и немного беззащитным, но в Кристине не было ни капли сочувствия. Напротив, при взгляде на него в ней просыпалось желание ранить его как можно больнее, задевая за живое. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он страдал, как страдала она сама:

– Знаешь, красный – символ страсти, похоти. Так что это то, что нужно. Звериная похоть, либидо, которое кое-кто не смог удержать в штанах! Отдай ключи! – Кристина требовательно вытянула вперед руку с раскрытой ладонью.

– А как же букет? – он явно не верил, что план примирения так легко и с треском провалился.

– Черт с тобой, давай его сюда. И ключи.

Цветы он отдал ей покорно, все еще пребывая в легком замешательстве, с ключами немного помедлил. Кристина выхватила их сама и захлопнула дверь.

«И все? Вот так просто?»

Девушка замерла у двери, прислушиваясь и не веря, что тягостный момент объяснения уже миновал. Внутри нее бушевала настоящая буря. Теперь, когда дверь была закрыта, потоки невысказанных обвинений переполняли голову. Но она не станет все это озвучивать. Если она продолжит говорить, то непременно расплачется и этим покажет, как она теперь слаба. Нет, Кристина не хотела такого поворота. Она ненавидела быть в роли жертвы. Нет, уж лучше пусть он думает, что ей уже почти не больно, что она пережила случившееся и переболела, перегорела за эти дни. Или может, утешилась? Кем-то другим? Эта мысль зажгла в глазах девушки лукавые огоньки.

Вдруг тишину пустой квартиры нарушил настойчивый и громкий стук, а затем его голос:

– Ты не можешь так поступить, Кристина! Вот так перечеркнешь все, что нас объединяло?! Впусти меня! Открой дверь!

Идея о только что придуманном новом кавалере показалась девушке почти гениальной. Она улыбнулась, внезапно ощутив превосходство над тем, кто так надеялся обвести ее вокруг пальца всеми этими красивыми жестами и высокими словами. В опустевшей квартире звук голоса отдавался эхом и делался очень громким:

– Уходи, я не открою. И да, я могу так поступить, милый! Если ты смог все разрушить, то и я смогу просто все забыть.

– Так значит милый? Может, не все потеряно? Может, еще есть шанс просто помириться и забыть все это, как досадное недоразумение, а? Обещаю, я извлеку из случившегося ценный урок, и такое больше не повторится.

– Я никогда тебе этого не забуду. Между нами все кончено. А теперь уходи. Ко мне скоро должны придти гости.

Удочка была заброшена. Оставалось понаблюдать, попадется ли рыбка на крючок.

– Гости могут подождать. Ничего с твоими подругами не случится.

«Есть!»

Кристина торжествовала. Оставалось все не испортить и не переиграть, быть как можно более естественной и убедительной.

– Этот гость не может ждать. Я сказала «уходи».

Все стихло, мужчина за дверью думал.

Кристина, довольная собой, принялась снимать пальто, шейный платок и сапоги. Затем открыла, наконец, переноску, выпустив на волю свою лысую кошку, которая вся измучилась переездом и уже скреблась от нетерпения.

– Я еще позвоню, – раздалось за дверью, затем шаги вниз по лестнице.

«Ну, вот теперь точно все…»

Девушка печально смотрела на огромный букет в своей руке.

Она колебалась, не зная, как поступить с ним. Выбросить в окно? Как-то театрально, и к тому же кто-нибудь может подобрать и передарить его, а такие несчастливые букеты лучше не передаривать.

Кристине очень хотелось выместить на белоснежных цветах всю горевшую в ней ярость. Она уже представила, с каким наслаждением станет ломать по одному сочные стебли крупных роз, комкать в ладонях пышные бутоны… но вдруг осознала, что цветы не виноваты в ее беде.

Решительным шагом Кристина направилась на кухню. Пока обрезала кончики стеблей и располагала цветы в прозрачной стеклянной вазе из богемского стекла, она больно укололась о шип одной из подаренных роз.

«Не потрудился даже обрезать колючки. О каких чувствах после этого он еще смеет говорить?!»

Девушка с досадой посасывала пораненный палец и выбирала место, куда поставит белоснежный букет. Наконец, она водрузила вазу на комод в спальне.

– Буду засыпать и просыпаться с мыслями о мужском коварстве. А вы подольше стойте и служите мне напоминанием.

Уходя в прихожую, где Кристину ждала неразобранная сумка с вещами, она, уже в дверях, бросила взгляд на розы.

«Все же они прекрасны, эти цветы. Несмотря на шипы. А, может, благодаря им?»

Всю ночь ей снились тревожные сны. Она снова и снова возвращалась в тот вечер в баре. Вот она выбегает на улицу с намерением уехать подальше от сочувствия подруг и Германа, который хочет напомнить ей о том, как она ошиблась, связавшись не с тем человеком. Она садится в машину и стремительно набирает скорость, но его силуэт не отдаляется. Он укоризненно смотрит ей вслед. Она давит на газ изо всех сил. Мир за окнами машины уже начинает терять свои очертания, от скорости превращаясь в сплошной туннель черно-серых теней. Она снова смотрит в зеркало заднего вида в надежде, что оторвалась, сбежала от этого взгляда, но черная тень не отстает. Он стоит там, позади нее, как черный маяк, указывающий на опасную близость скалистого берега и манящий причалить к нему.

Кристина изо всех сил хочет сбежать туда, где она будет в безопасности. Она на полной скорости несется в родительский дом, в то место, где ее всегда ждет покой и уют, спасение ото всех страхов. Она продирается сквозь лес, но, искаженный кошмаром, он тянется бесконечно. Она давит на газ, но машина больше не разгоняется. Деревья становятся все выше и темнее, дорога сужается, свет фар тускнеет, и паника усиливается. Сейчас она погрузится во тьму, так и не доехав до своей маленькой комнаты с мягким светом ночника. От ужаса сердце колотится так, что, кажется, готово проломить грудную клетку.