Аника Вишес - Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?

Из последних сил Кристина жмет на педаль газа, пытаясь пробиться сквозь лес, но внезапно меркнущие фары ее автомобиля выхватывают из темноты очертания человека, стоящего посреди дороги и смотрящего на нее. Она пытается затормозить, но не может. Машина сбивает его, и Кристина видит, как тело подбрасывает от удара высоко вверх. Она, наконец, останавливается и почти в полной темноте бежит к распростертому на земле мужчине, чтобы помочь, но, еще не добежав, понимает, что он мертв. Руки и ноги изогнуты под неестественными углами, по асфальту растекается кровь. В ужасе она отступает назад, к догорающему свету фар, но он гаснет и она остается в полной темноте.

Внезапно ее кто-то нежно обнимает сзади за плечи и поворачивает лицом к себе. Развернувшись, она видит Германа. Его лицо спокойно и, кажется, излучает холодный слабый свет. Или это луна вышла из-за туч? Герман осторожно привлекает ее к себе и говорит, так тихо и спокойно, что все страхи отступают перед этим голосом:

– Я помогу тебе. Все будет хорошо. Все можно исправить. Все можно вернуть. Только верь мне. Только… люби меня.

Его лицо так близко, чувственные губы слегка приоткрыты. Она смотрит на них и не может отвести глаз. Он целует ее. Его поцелуй долгий и глубокий. Она растворяется в нем, тает, как мороженое в горячем черном кофе и внезапно, обняв его за шею, она чувствует резкую боль. Отдернув руки, она недоуменно смотрит на них. Из маленьких ранок, которыми сплошь покрыты ее ладони, сочится кровь. Она поднимает глаза на Германа и понимает, что он весь покрыт шипами. Его грудь и плечи словно усыпаны большими черными иглами.

– Я знала. Я всегда знала, что ты роза.

Кристина провалилась в темноту и очнулась в своей постели среди скомканных простыни и одеяла. Сердце колотилось, тело было липким от пота. Будильник светился в темноте и показывал 5:17 утра. Оставаться в кровати не имело смысла. Девушка была уверена, что больше не заснет. Тогда она зажгла неяркий ночник на прикроватной тумбе. В тусклом свете на комоде девственной белизной сияли розы.

«К черту их! Выброшу! Все равно от них никакой радости, только кошмарные сны».

С этими мыслями она принялась неспешно собираться на учебу в Университет. Подольше понежилась под душем, смывая остатки тяжелого сна, плотно и без спешки позавтракала, покопалась в шкафу, придирчиво выбирая, что надеть, поиграла с кошкой.

Уже перед самым уходом Кристина вспомнила о злосчастном букете, перенесла его в вазе на кухню, открыла дверцу под мойкой, где стояло мусорное ведро, и обнаружила, что оно забито с горкой.

«Еще один прощальный подарок от бывшего».

С трудом завязав слишком полный мусорный пакет, девушка поняла, что на цветы у нее просто не хватит рук, а ходить два раза к мусоропроводу и назад времени уже не было.

«Да чтоб вас!»

Оставив букет на столе, на кухне и прихватив мусор, девушка заспешила по своим делам.

На занятиях Кристина никак не могла сосредоточиться. Она постоянно мысленно возвращалась к своему сну. То вспоминала жуткое давящее чувство от подступающей тьмы, то мягкие горячие губы своего мнимого спасителя. Обычно даже самые яркие ночные грезы меркнут с наступлением утра, но эпизод с поцелуем, казалось, стал только реалистичнее при свете дня. Стоило ей чуть отвлечься от лекции, на минуту прекратить писать, как она снова чувствовала легкое дыхание Германа на своем лице, а затем его обжигающе-горячий язык у себя во рту. Сердце начинало биться чаще и по всему телу разливалось приятное чувство томления. Большого труда стоило прогонять прочь эти мысли и снова писать про зарождение стиля ампир, его развитие и затем вытеснение эклектикой.

В сумке завибрировал мобильный. Кто бы это мог быть? Кое-кто обещал позвонить, но говорить им было не о чем. Кристина аккуратно достала телефон и посмотрела на дисплей. Всего лишь сообщение от Ники: «Куда ты пропала? Надо встретиться».

«В 14:30 на нашем месте?» – она быстро набрала ответ и отослала. Этот день явно не создан для учебы.

К счастью, последнюю пару все равно отменили. Как это часто бывает, Кристине везло на подобные пустяки. Но было приятно сознавать, что она честно ничего не прогуливает.

В маленькой пиццерии, где подруги встречались днем после занятий уже не первый год и которую называли просто «нашим местом», Ника уже сидела за столиком и грела руки о чашку чая.

Кристина только успела подойти, как вдруг:

– Ты должна мне все рассказать! – Ника смотрела на нее в упор, не мигая.

– Вот это поворот! А где же «привет, подруга, как там твое разбитое сердце?» – девушка вопросительно приподняла бровь и улыбнулась.

– Я с радостью поговорю про твое разбитое сердце, но с условием, что потом ты расскажешь мне все о тех двоих из бара. И особенно об Алексе!

«Вот оно что. Значит, Алекс. Плохо, очень плохо, Ника».

– С Алексом у меня напряженные отношения. И уже давно. И если хочешь знать мое мнение, он не тот человек, который тебе нужен.

– С чего это ты взяла? Если кто-то не нравится тебе, это еще не значит, что он никому не подходит. К тому же все мы знаем, какой у тебя неуживчивый нрав. С тобой легче не поладить, чем поладить.

– Мне за мой характер и врезать, наверное, не грех? А что?

Ну, это была полуправда – Алекс никогда не бил ее, а лишь однажды очень грубо и угрожающе с ней обошелся. Но за эту несправедливость Кристина до сих пор его недолюбливала. Правда, бывали и еще напряженные, неоднозначные моменты, связанные с ним. Но об этом она не хотела говорить, боясь быть непонятой. Поэтому нужно было что-то другое.

– И он очень неразборчив и беспорядочен в связях, – тут уж она не врала.

Герман пару раз оговаривался на эту тему, и Кристина это запомнила.

– Бывают такие моменты, когда я сама не прочь тебя прибить. Что же касается второго, то мне это только на руку, – Ника хитро улыбнулась.

– Похоже, решение уже, принято и мне тебя не разубедить.

– Пожалуй, что так.

– Тогда расскажи мне, как продолжился вечер после моего ухода. Что же там такого произошло, что я, не успев сесть, уже слышу «Алекс, Алекс, Алекс»?

В это время подоспела официантка. Кристина заказала легкий салат и зеленый чай с кусочком вишневого чизкейка. Ника тем временем продолжала:

– Честно говоря, мы не долго сидели после того, как ты уехала. Кстати, с чего это вдруг ты так сорвалась и куда?

– Не хотела, чтобы мне читали нотации о моем неверном выборе и его плачевных последствиях, – Кристине было немного стыдно за свою импульсивность тем вечером и она, чтобы не смотреть на подругу, придирчиво изучала свой маникюр.

– Это Герман сказал про выбор? Но он же прав, -Ника «умела подбодрить».

– Знаешь, иногда от того, что кто-то прав, легче не становится.