Аника Вишес - Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?

– Ему тоже, судя по всему, от твоего ухода легче не стало. Откровенно говоря, подруга, ты неслабо нам подгадила своим внезапным бегством.

– Это еще почему? – искренне удивилась Кристина.

– Когда ты ушла, Герман к нам за стол больше не вернулся. Он сначала молча пил на баре, а потом, довольно быстро, и вовсе собрался уходить.

– А, ясно. И обожаемого Алекса забрал с собой, да? – девушка ехидно улыбнулась, кажется, догадываясь о своей «вине» перед подругой.

Но ответ был неожиданным и совершенно сбил ее с толку.

– Нет. Алекс вообще-то уехал сразу за тобой, должно быть. Помнишь, когда ты сорвалась, как ненормальная и помчалась к выходу, они оба ведь последовали за тобой. Вернее, Герман за тобой, а уж Алекс за ним. Кстати, они не любовники часом?

– Нет, они братья. Дальше, – Кристина слушала внимательно каждое слово и смотрела на рассказчицу, не отрываясь.

– Братья?

– Расскажи до конца.

– Да, так вот. Назад в бар вернулся только Герман. Один. Погрустил немного, взял твой номер телефона и ушел, – Ника тоскливо взглянула в окно и отпила из своей кружки.

– И ты дала ему мой номер?! – от возмущения Кристина даже слегка подалась вперед.

Она хотела получше разглядеть эти бессовестные глаза, которые смотрят себе в окошко и делают вид, что ничего особенного не случилось. Ника была теперь спокойна и невозмутима:

– Да, а что, не надо было? Странные у тебя друзья детства, которым нельзя давать твой телефон. Ты им денег должна?

– Нет. Просто не стоило, – Кристина чуть успокоилась.

– Почему?

– Чтобы прошлое осталось в прошлом.

– Ты любила его? – Ника взглянула ей в глаза так прямо и открыто, что врать было бессмысленно.

– Сложно сказать теперь точно. Я… не знаю.

– А он тебя?

– Да. Должно быть. Но это было давно.

– Это не было давно. Я думаю, это длится до сих пор, – лицо подруги было предельно серьезным.

– Невозможно. Он просто приехал меня подбодрить.

– Вы ведь не были вместе, так? Ты сама сказала, что вы не расставались. Из этого следует, что вы и не встречались, как парень и девушка. Но он хотел, так? – она буравила Кристину взглядом, похожим на рентген.

– Сложно сказать, чего конкретно он хотел. Мы всего раз говорили об этом. Слово «встречаться» там не фигурировало.

– Ладно, не хочешь говорить – не говори. Но мысль такова. Кто-то очень неглупый однажды сказал, что дольше всего живет непрожитая любовь. Чувство, которому не дали развиться и перегореть.

– На что это ты намекаешь?

– Я намекаю на то, что ничего в нем к тебе не изменилось сильно с тех пор, как вы по неясной мне причине расстались. И я не могла не дать ему твой номер. Ты уж сама разбирайся с ним. Это ты что-то такое о нем знаешь, из-за чего считаешь его не тем человеком. Тебе и решать, как быть. Но я не могла взять это на себя, видя, как он смотрит на тебя, как терзается твоим уходом и прочее. К тому же, кто ищет, тот всегда найдет. Не через меня, так через кого-то еще он все равно нашел бы тебя. Ведь, как я поняла, он не знал наверняка, где ты будешь тем вечером. И все же…

– И все же он меня отыскал… Ты права. Кто ищет, тот всегда найдет.

Кристине захотелось побыть одной и хорошенько все обдумать. Но Ника незамедлительно кое о чем ей напомнила:

– А теперь перейдем к приятной части. Расскажи мне все об Алексе. Говоришь, они братья?

Они, действительно были братьями. Кристина силилась припомнить. Двоюродными или троюродными? Алекс родился в России, рос до 4 лет Сашей, а потом его семья переехала в Штаты. В возрасте 12 или 13 лет он остался сиротой. Отец и мать погибли при пожаре в собственном доме. Эксперты установили, что пожар возник из-за непотухших углей в камине. Алекс в этот момент был в гостях у семьи Германа. Мальчики с детства хорошо ладили, Алекс младше всего на год. После трагедии отец Германа оформил опеку над ним, и дальше мальчики росли в одной семье. Несмотря на то, что семейный бизнес в дальнейшем должен был возглавить Герман, Алекс ни в чем не нуждался. Он быстро избрал позицию верного младшего помощника и правой руки Германа, не пытаясь конкурировать с властным, харизматичным братом.

– Он предан интересам своей семьи, как пес. Один свисток, и он бежит со всех ног исполнять поручения. Это и семья, и работа, я так понимаю, – подытожила Кристина.

– Со всех сторон выходит очень положительным.

– Вспыльчивый. Загорается, как порох и тогда уже не может владеть собой. У него было много девушек, но по-настоящему он любит, кажется только семью и брата, – в ход шло все, но итог был прежним.

– Нет, не переубедила, – Ника широко и хитро улыбалась.

– Дело твое. Потом не плачься мне.

– Если б было, на что. Когда Герман тебе позвонит…

– А если не позвонит? – Кристину брали сомнения на счет того, в чем ее подруга была так уверена.

– Не смеши. Он позвонит. Так вот, не забудь свою бедную Нику и попроси номер Алекса для меня, – подруга сделала щенячью моську.

«Запрещенный прием».

Спорить было бессмысленно. Если Нике кто-то нравился, она шла до конца и была решительна. Ничьи советы не могли ее сбить с намеченного курса. Может, поэтому пока ни одни ее чувства не жили дольше полугода? Потому что они все были прожиты ею до конца, чего бы это ни стоило?

Но в этот раз Кристина не даст ей наступить на старые грабли. Только зайдет она с другого конца. Да, уж лучше бы Герман позвонил. У Кристины была к нему важная просьба.

За разговором время пролетело быстро. Пора было бежать на работу.

Кристине стало немного легче после этой беседы с Никой. То ли от того, что она с кем-то поделилась небольшой частью своих воспоминаний, то ли ей просто польстило, что кто-то, возможно, любит ее. В данных обстоятельствах это было бы очень кстати. Просто приятно было бы сознавать, что кто-то несет это чувство сквозь годы. Кстати, сколько прошло с того момента, как они расстались? Чуть больше 4 лет. Кажется, целая вечность.

Он, будто, из ее прошлой жизни. Невероятной жизни, которая закончилась. Жизни, для которой Кристина умерла. А он выжил. Или воскрес?

Весь остаток дня, проведенный в архитектурном бюро, Кристина не могла отделаться от мыслей о Германе и воспоминаний. Сидя над планами этажей, выполняя мелкую и довольно нудную работу, она то и дело замирала, погружаясь глубоко в себя. То вновь в свой сон, где она в его объятьях покорно льнет губами к его манящим губам, то в последние годы школьной жизни, когда он стал ей ближе и дороже всех в целом мире.

Но потом она вспоминала, как все кончилось. Как они расстались, казалось, навсегда и как она встретила другого, совсем другого мужчину, полюбила его и была счастлива.

Может ли Ника быть права? Как он может после всего этого и после стольких лет разлуки все еще любить ее?