Татьяна Стекольникова - Неразбериха

– Мы тоже поедем, – Лелька поднимает воротник своей шубки. – Серый завтра в Закарск отбывает песцов проведать, и у нас ранний подъем. Все равно сейчас здесь никто не нужен, пусть переночуют со своим горем…

Не успела я закрыть за подругой дверь, как в прихожую протиснулись Громов и Скворцов.

– Пока ничего нового, – махнул рукой Петрович. – Давайте во двор выйдем, может, там что-нибудь в голову придет.

Скворцов остановился на крыльце покурить, с ним остался Громов, а я подошла к джипу. Не стряхивая с себя снег, жевала шоколад, дожидаясь мужчин, и думала, что слишком часто приходится мне бывать на здешнем кладбище. Уж сколько людей я проводила в этом городе в последний путь, хотя в Энске живу чуть больше года! Наверное, это потому, что город маленький, и все друг друга знают. Тесный круг. И если что-то с кем-то случается, то этот «кто-то» твой знакомый. Или знакомый знакомого… Или родственник знакомого. Или знакомый родственника знакомого… Можно комбинировать до бесконечности, и поэтому здесь за каждым покойником идет толпа, а поминки устраивают человек на пятьсот.

Я еще раз посмотрела в черное небо, из которого на Энск сыпалась очередная тонна снега, и помахала шоколадной оберткой мужчинам. Они дружно отсалютовали мне в ответ, но продолжали торчать у подъезда, что-то обсуждая. Ах так? Секреты от меня? И я нажала на свою волшебную кнопку, чтобы лучше слышать. Гришка рассказывал Петровичу историю с исчезновением Перепетуи.

– Ты думаешь, есть связь? – подполковник стряхнул пепел с сигареты.

– Катя могла видеть того, кто вынес куклу, и девушку убрали как свидетеля, – ответил Громов.

На почти лысую голову Гр-р падал снег, но Громов только встряхивал головой, как взнузданный мустанг, забыв, что у куртки имеется капюшон.

– Тогда понятно, почему убийца только комп взял – для виду. По ложному следу пустить. Типа ограбление. Хорошо, примем в качестве рабочей версии, что весь сыр-бор из-за куклы. Что, она действительно единственная в своем роде? – Петрович наконец выбросил свой окурок и поглубже натянул на голову шапку. – Почему именно кукла? На этой вашей выставке добра всякого на лимон баксов! Ничего больше не пропало? Сколько вообще стоит эта Перепетуя?

– Это Нина знает.

Громов все-таки поднял капюшон, и мужчины зашагали в мою сторону. Не очень-то я продвинулась в шпионаже – ничего нового не узнала. А что Катю убили, потому что она видела похитителя, об этом я и сама догадалась, без этих зазнаек. Нет, рано уходить. Еще кое-что надо сделать. Я рванула навстречу мужикам, крича, чтобы они остановились.

– Нина, что случилось? – забеспокоился Гришка.

– Ничего, просто хочу найти, где Катя упала.

– Так я покажу, – вылез вперед Петрович.

– Нет! – рявкнула я, и мужики застыли как вкопанные. Вот и пусть стоят…

Я потопталась на ступеньках, рассматривая снежную пелену вокруг. Наши следы уже замело, будто мы здесь и не проходили. И тем более не видно ни углубления, ни сугробика, которые могли бы обозначить место Катиной гибели. Я нажимала и нажимала на свою синюю кнопку, пока метрах в трех от подъезда, там, где торчал весь в клочьях снега куст бузины, не увидела лежащую Катю. Я надеялась обнаружить Катин призрак, побеседовать с ним и все узнать, но нашла лишь слабый энергетический след, почти прозрачный абрис Катиного тела. Что-то не попадаются мне в Энске призраки, не то что в Праге… А след и есть след – с ним не поговоришь.

– Петрович, а почему Катя лежит лицом вверх, если ее ударили по голове сзади? – я не отрываясь смотрела, как снег падает не на Катю, а сквозь нее.

– Гришка, Нина действительно нашла место, где девушку убили! Как ей удалось? Ну и чуйка у твоей супруги! – восхищенный Скворцов подошел ко мне. – Ниночка, ты права, если удар сзади, и сильный, то человек падает лицом вперед. Я думаю, убийца свою жертву перевернул, чтобы убедиться, что она мертва.

– Понятно, убедился и не стал бить еще раз. А чем ударил, нашли?

– Нет, конечно, занесло же все.

– Вот, можешь забрать, – и я носком ботинка разворотила снежную кочку, обнажив камень.

Подполковник, конечно, сомневался, что это тот самый камень, орудие убийства, но все-таки вытащил из кармана полиэтиленовый пакет и исключительно из уважения ко мне засунул в него находку, даже не камень, а кусок цемента пополам с гравием. Надо же: вокруг снега по пояс, а убийца умудрился подходящий обломок разыскать! Или все-таки в руке тащил, заранее припас? Тогда убийство, точно, умышленное.

Гр-р сосредоточенно молчал, не отрывая глаз от дороги, и вел свой джип сквозь снег, как мужественные капитаны – корабли по бушующим океанам. Петрович же, развернувшись в мою сторону, расспрашивал о Перепетуе: как давно она у меня, да как ко мне попала, да где была раньше, да сколько стоит. По напряженной спине Громова, которую я имела счастье рассматривать в свое удовольствие с заднего сидения, я поняла, что отвечать на безобидные вопросы Скворцова надо осмотрительно, и поэтому ничего не рассказала подполковнику об огромном бриллианте, найденном мной по весне в опилках, которыми была набита Перепетуя.

Высадив Скворцова возле входа в управление, Громов наконец-то посмотрел на меня:

– Как ты поняла, что не надо говорить Петровичу про бриллиант?

– Мы же с тобой это еще не обсуждали. Если причина похищения – желание покопаться в опилках Перепетуи и нечто там найти, то спер куклу один из наших, и Петровичу знать об этом не обязательно, сами разберемся.

– Ну, допустим. Тогда Катю наши же и убили, так получается?

– Нет, не получается! Наши не могли Катерину вот так, по затылку… И не по затылку тоже не могли!

Я лихорадочно пыталась вспомнить, кто знал о Царе Ночи. Так этот бриллиант назывался. Я его случайно нашла, и был он нами сразу продан – из соображений безопасности, а деньги мы со Шпинделем поделили: бриллиант-то принадлежал его прабабке, но Вовка решил, что несправедливо владеть им единолично, он же, Шпиндель, родственник мне, только дальний, у нас с ним прапрабабушка общая, и Царь Ночи сначала ее был. Ни я, ни Громов о бриллианте никому не говорили. Оставался Вовка. Но, скорее всего, молчал и он, и о камне не знала даже Жайка, хотя ресторатор собирался на ней жениться. Вообще-то Вовка болтун и сплетник, и никакие секреты ему доверять нельзя – продаст. Но на финансовые вопросы это не распространяется. Если речь идет о денежках, тут Вовка кремень, иначе из него предпринимателя бы не получилось. А Шпиндель еще какой предприниматель, у него и до Царя Ночи все в ажуре было.