Алексей Горобец - Неброшенный камень

Костры остыли, сгасли вечера.

И завтра
Отступило во вчера.
И до утра
Мазками злыми, резкими,
Бессонница вымарывает резвые
Твои мечты,
И грязно-серый цвет
Уже привычен, и надежды нет,
Что прошлое,
Где завтра и вчера,

Продержится
Хотя бы до утра…

Над каждым – созвездие,
Мы это знаем, и вести
О замыслах ловим,
О помыслах наших созвездий.

И звёзды нам верят,
И нас они
Оберегают.
И тают снега,
И капель,
И вороны летают.

А лето – ну вот оно,
Слякоть осеннюю месит!
И вязнут дожди,
И позёмка вовсю куролесит…

И, круг замыкая,
Мы всё оставляем на месте,
Мы, слабые тени
Придуманных нами созвездий.

Сезон вневременья.
Ни снега, ни дождя нет.
Всесилье и всевластье пустоты.
Похоже, осень так и не дотянет
До тёплых снегопадов. Пусто. Ты
Уже не вспомнишь:
Темень, скорость света,
Остылая, в развалинах планета,
Квадрат луны отметиной вины…

А звёзды,
Те, что нами возжены,
Всё падают…
А небу – хоть бы хны!
Оно своё возьмёт,
И, воздавая
Делам твоим,
Нас доведёт до края
Земной эклиптики –
И выведет за край…

И – всё просчитано!
И лень твоя земная,
И холод запоздалого трамвая,
И стлань любви – от края и до рая…

И этот,
Возвращённый невзначай,

Пустынный твой,
Твой выстуженный
Рай…

От сглаза,
От дурного глаза,
Не уберёг тебя прогресс!..
А расставаться лучше сразу.
Перемолчать, закончить фразу…

Закатно, тускло и безгласо
Взывает солнце. Красный лес
Шагнул и по колено влез
В болото, в жижу. Ум за разум
Заходит от усилий без
Надежд, и греет руки алчность,
И дышит рядом и окрест
Добро с пудами-кулаками,
Душевность с резвыми клыками
И топи, полные чудес…

И даль бесцветна и невзрачна,
И отвратительна прозрачность
Холодных вод, пустых небес…

Душе пристало вслед за телом
Стареть – и заниматься делом.
Но неразумной, неумелой,
Ей высоту подай, полёт!
А тело – тело, ясно дело,
Подустарело. Подведёт.
Душа витает. Ей не спится.
Ей – воспылать, обнять, объять!..
А тело – смело громоздится
Туда, где к печке притулиться,
Вздремнуть, перевернуть страницу,
Поразмышлять, порассуждать,
Явленья тронуть и предметы,
И если можно – надкусить.
И вить связующую нить
Судьбы с окрестным белым светом.

А за спиною – тьма, ни зги.
А впереди – туман, извивы
Дождей, и топчутся мозги
По бездорожьям чепухи,
Простив душе её порывы.

А жизнь –
Опасна и строга.

Сохатый почесал рога,
Напряг тяжёлый лоб и –
И не узнала берега
Парнокопытная нога:
Болота, плавни, топи…

К воде приладилась ольха.
Глухие травы-стены.
И в небо
Он вознёс рога.
И понял я – антенны!

Не знаю,
Где он пребывал,
В какой такой пустыне,
О чём и с кем он толковал,
Но мой отчаянный сигнал
Он – всё-таки! –
Воспринял!
И – в воду, в топи, напрямик!
А дальше – степь, околки…
О, просветленья миг и миф,
Обломки и осколки!

А я – к себе.
Но не успел.
Куда мне без сноровки!..
И спину мне обжёг прицел
Оптической винтовки.

На постсоветское пространство
Напастей – свыше головы!
А голова – у государства.
И даже – две! – у государства
Клювастых крепких головы.

Одна, что слева, - та лукаво
Всё норовит стращать, кусать.
Другая – вывернулась вправо:
Вполне расчётливо и здраво
Поговорить, потолковать,

Ну, хоть о чём – о прозе жизни,
О мелкооптовой отчизне,
О гимнах, флагах и гербах,
Где в двух распластанных крылах
Былая боль, былая слава…

И где тут лево, что здесь право,
Поди, попробуй угадать!

Нам не впервой и не внове
Без проку, без толку морока.
И ни царя порой, ни Бога
Ни в той, ни в этой голове!

Сама себе, сама собой
Страна живёт и выживает…
И всё, что в голову взбредает,
В одну – неведомо другой.

Но верят обе, что правы!
«Так ты за белых или красных?!»

Что нам готовят – тризну? Праздник? –
Две несовместных,
Разномастных,
Клювастолобых головы…

Дождь моросит. Морозит
Только к утру. Всю ночь
Стонет над нами осень,
И золотую россыпь
Листьев роняет дождь.

Мокрые блики счастья!
Только не забывай:
Он сотворён ненастьем,
Наш горьковатый рай…

Лёт запоздалой стаи
Вычертит след в окне
И навсегда растает
Где-то над нами, вне

Наших надежд, снаружи,
Там, где обрящем вновь
Таинство вьюжной стужи,
Кротость своих снегов.

И отзвучит нелепо
Утлого счастья дрожь,
Вскинется ветер слепо…

И опрокинет небо
Дождь, завершая ночь.

Полетели жёлтые листья.
Полетели белые гуси.

Угадать,
Далеко ли, близко
Наши горести – не берусь я:
Наши старости,
Наши беды,
Что приходят за летом следом –
Первым снегом, беспечным русским,
Сухотравьем, пропахшим грустью,
Давним счастьем, забытым где-то…

И последним
На всё
Ответом.

Тобаго или Тринидад?..

О, этот дикий аромат
Невызревшего чуда!
Незримы зимы и лета,
Но нет и малого следа
Там, где я не был никогда
И никогда не буду.

Там ныне вечная весна,
И ты, наверное, одна,
И блики нашего окна,
И медленное стадо
Домой плетущихся коров,
И тишь,
И сглаженность углов,

И дальний смысл
Тех вещих снов,
Что понимать
Не надо.

Весенний морок пучеглазых звёзд.
Весенняя дневная лепота.
Цветёт и отцветает лебеда.
Птенцы вороньи падают из гнёзд.

И тесен мир за письменным столом.

Не познан,
Не осознан до поры
Наш белый свет,
Но эта или та
Вдруг падает падучая звезда,
И подставляет истина уста
Нам в просверке озоновой дыры.

И счастье наше коротко и зло.

Птенцы вороньи встали на крыло.

Всё вдруг сковал мороз!
Суть естества
Нестойких агрегатных состояний
В стремленье обдурить, надуть…
Но я не
Зело умён, и я стою на том:
В округе всё сковало –
Вечным льдом!